Джон Гришэм - Король сделки
Доктор Лайван изучил эхограмму, пока Нора продолжала молиться с закрытыми глазами, взглянул на лаборантов, поднял вверх большой палец: двадцать два процента! — и вышел в переднюю часть помещения, где Оскар, шурша бумагами, обслуживал набившихся в комнату предполагаемых клиентов. Малруни вернулся с врачом в задний отсек, где уже сидела Нора, бледная и судорожно глотавшая апельсиновый сок, и чуть было не выпалил: «Поздравляю, мисс Тэккет, ваша аорта достаточно ослаблена», но поздравлять в данном случае было уместно лишь адвокатов. Позвали Мэри-Бет, и Оскар объяснил сестрам юридическую процедуру, акцентируя лишь выигрышные моменты.
Эхокардиограмма будет изучена высококвалифицированным кардиологом, чье заключение передадут координатору-регистратору коллективного иска. Шкала компенсаций уже утверждена судьей.
— Сколько? — спросила Мэри-Бет, которую, похоже, деньги занимали куда больше, чем здоровье сестры. Нора снова молча молилась.
— Исходя из возраста Норы, где-то в районе ста тысяч долларов, — ответил Оскар, опуская пока тот факт, что тридцать процентов этой суммы отойдет адвокатской конторе Дж. Клея Картера-второго.
Нора, внезапно очнувшись, воскликнула:
— Сто тысяч?!
— Да, мэм. — Как хирург перед операцией, Оскар научился на всякий случай несколько занижать шансы на успех. Если клиенты будут ожидать меньшего, а получат больше, шок от суммы адвокатского гонорара окажется не таким страшным.
Нора уже думала о новом, вдвое более широком трейлере и новой спутниковой тарелке. Мэри-Бет — о полном багажнике суперэффективных таблеток для быстрого похудания.
— Когда мы получим деньги? — спросила она.
— Мы? — удивилась Нора.
— Не позже чем через два месяца, — заверил Оскар, выпроваживая сестер на улицу через боковую дверь.
К сожалению, расширение аорты у следующих семнадцати пациентов было недостаточным, и Оскару захотелось выпить. Но номер девятнадцатый оказался золотой прожилкой в массе руды — молодой человек, весивший пятьсот пятнадцать фунтов. Эхокардиограмма — пальчики оближешь: сорок процентов! Он принимал «Тощего Бена» два года. Поскольку ему было всего двадцать шесть лет и, по крайней мере согласно статистике, он способен был прожить еще тридцать один год с больным сердцем, его компенсация могла составить минимум пятьсот тысяч. Во второй половине дня произошел неприятный инцидент. Здоровенная молодая тетка взбесилась, когда доктор Лайван сообщил ей, что сердце у нее совершенно здоровое. Никаких отклонений от нормы. Тетка уже успела в городе — между прочим, в салоне красоты — услышать, что Норе Тэккет привалило сто тысяч. Хотя и весила меньше Норы, она тоже пила «Тощего Бена» и желала получить такую же компенсацию.
— Мне нужны деньги, — настаивала она.
— Простите, ничем не могу помочь, — твердил в ответ доктор Лайван.
Позвали адвоката. Молодая дама кричала все громче, ее манеры становились все вульгарнее, и, чтобы избавиться от нее, Оскар пообещал, что их кардиолог в виде исключения изучит и ее эхокардиограмму.
— Мы проведем повторное клиническое исследование и представим его на экспертизу вашингтонскому консилиуму, — сказал он так, словно понимал, что плетет. Это немного успокоило тетку и позволило выпроводить ее.
«Что я делаю?!» — не переставал спрашивать себя Оскар. Он сомневался, что кто-нибудь из жителей Ларкина когда-либо учился в Йеле, но все равно было не по себе. Если бы стало известно, чем он занимается, ему конец. «Деньги, думай только о деньгах», — убеждал он себя.
В Ларкине они обследовали сорок одного потребителя «Тощего Бена». Клиентами стали трое. Оскар оформил нужные бумаги и покинул город с приятной перспективой получить двести тысяч гонорара. Неплохая поездка. Он сел в свой «БМВ» и помчался прямо в округ Колумбия. Маршрут следующего тайного набега на глубинку пролегал по Западной Виргинии. А всего на следующий месяц их было запланировано двенадцать.
Просто делай деньги. Это рэкет. К профессии адвоката никакого отношения не имеет. Найти, завлечь, выколотить компенсации, схватить деньги — и бежать.
Глава 30
Первого мая Рекс Гриттл покинул бухгалтерскую фирму, где прослужил одиннадцать лет, и, поднявшись на один этаж, присоединился к адвокатской конторе Дж. Клея Картера-второго в качестве финансового директора. От перспективы более чем солидного увеличения жалованья и щедрых премий он, разумеется, не мог отказаться. Адвокатская контора работала очень успешно, но разрасталась так стремительно и хаотично, что порой казалось невозможным контролировать ее деятельность. Клей предоставил Гриттлу широкие полномочия и выделил кабинет напротив своего.
Радуясь собственному высокому окладу, Гриттл был недоволен окладами остальных. По его мнению, которое он до поры держал при себе, большинству служащих переплачивали. В фирме теперь насчитывалось четырнадцать адвокатов, каждый из которых получал не менее двухсот тысяч в год, двадцать один параюрист с жалованьем семьдесят пять тысяч долларов, двадцать шесть секретарей, имевших по пятьдесят тысяч (исключение составляла мисс Глик, ей положили шестьдесят), около дюжины разного рода референтов, зарабатывавших в среднем по двадцать тысяч, и четыре посыльных, получавших по пятнадцать тысяч. В общей сложности семьдесят семь человек, не считая Гриттла и самого Клея. Вместе с премиальными годичные выплаты сотрудникам равнялись восьми целым и четырем десятым миллиона и росли чуть ли не с каждой неделей.
Арендная плата составляла семьдесят две тысячи в месяц. Производственные расходы — обслуживание компьютеров, оплата телефонов, коммунальные услуги, список был весьма длинным — обходились каждый месяц примерно в сорок тысяч. Больше всего денег впустую выбрасывалось на «гольфстрим», но Клей без него жить не мог. Ежемесячные выплаты по кредиту сжирали триста тысяч, содержание пилотов, техническое обслуживание и аренда ангара — еще тридцать. Доходы от сдачи самолета внаем пока еще только ожидались, и одной из причин задержки было то, что Клею просто не хотелось пускать чужих в свой самолет.
Согласно подсчетам, которые Гриттл проводил ежедневно, около одного и трех десятых миллиона ежемесячно составляли накладные расходы. В год набегало пятнадцать и шесть десятых миллиона, как ни круги. Достаточно, чтобы привести в состояние паники любого бухгалтера, но после сделки по дилофту, принесшей баснословные гонорары, возражать было неуместно. Пока, во всяком случае. Теперь Гриттл встречался с Клеем минимум три раза в неделю и на все свои замечания по поводу тех или иных сомнительных расходов получал неизменное: «Чтобы зарабатывать, надо вкладывать».
И фирма вкладывала. Если от накладных расходов Гриттла перекашивало, то оплата рекламы и медицинских исследований грозила ему язвой желудка. Работая по делу о максатиле, контора в первые четыре месяца вышвырнула шесть и две десятых миллиона долларов на рекламу в газетах, по радио, телевидению и в Интернете. И с этим финансист никак не мог смириться. «Полный вперед! — возражал ему Клей. — Я хочу иметь двадцать пять тысяч клиентов!» Пока их насчитывалось восемнадцать тысяч, но точную цифру назвать было трудно — она менялась каждый час.
Согласно одному публиковавшемуся в Интернете информационному бюллетеню, куда Гриттл заглядывал каждый день, причиной того, что фирма Клея Картера набирала так много клиентов по делу о максатиле, было то, что другие адвокаты весьма агрессивно наступали ей на пятки. Но эту сплетню Гриттл предпочитал ни с кем не обсуждать.
— Максатил озолотит нас почище дилофта, — не уставал повторять своим сотрудникам Клей, чтобы поддерживать боевой дух. Казалось, он сам искренне в это верил.
«Тощий Бен» стоил фирме куда меньше, тем не менее пока накапливались лишь расходы, но не гонорары. На первое мая было истрачено шестьсот тысяч на рекламу и почти столько же на медицинские тесты. Количество клиентов составило сто пятьдесят человек, каждому, по подсчетам Оскара Малруни, в среднем причиталось по сто восемьдесят тысяч. Исходя из предполагаемых тридцати процентов, он планировал гонорарные поступления на сумму порядка девяти миллионов долларов в течение ближайших нескольких месяцев.
Тот факт, что лишь одно отделение фирмы вот-вот добьется такого результата, воодушевлял сотрудников, но ожидание их раздражало. Ни цента от «Тощего Бена» пока не поступило, а ведь считалось, что схема будет работать автоматически. Поскольку в дело были вовлечены сотни адвокатов, между ними, естественно, вспыхивало множество конфликтов. Гриттл ничего не понимал в юридической казуистике, хотя понемногу занимался самообразованием, зато в накладных расходах и задержках начислений разбирался прекрасно.
В тот день, когда Гриттл пришел в фирму, Родни уволился, впрочем, между этими двумя событиями никакой связи не было. Просто Родни обналичил свои фишки и теперь переезжал в пригород, где купил симпатичный домик на тихой улочке с церковью в одном конце, школой — в другом и парком, начинавшимся сразу за углом. Он собирался все время посвятить воспитанию своих четверых детей. Вероятно, когда-нибудь снова придется пойти работать, а может быть, и нет. О дипломе он и думать забыл. Имея на банковском счете десять миллионов, за вычетом налогов, он мог позволить себе не строить далеко идущих планов, а оставаться просто отцом, мужем и… экономным человеком. За несколько часов до того, как он в последний раз вышел из конторы, тепло попрощавшись с коллегами, они с Клеем незаметно улизнули, чтобы посидеть в ближайшей закусочной: как-никак шесть лет вместе — пять в БГЗ и год в новой фирме.
