Майкл Ридпат - Биржевой дьявол

Но… Тогда почему же я ввязался в эту аферу с продажей за спиной Джейми? Теперь я начинал жалеть об этом. Похоже, моя принципиальность или мстительность, называйте как хотите, будет стоить мне потери лучшего друга. А Изабель — жизни. Если не произойдет чудо.

Джейми-то ничего не потеряет. А Кейт? Нельзя было втягивать ее во все это. Мы всегда были хорошими друзьями, и я видел, как она постепенно теряет уважение к мужу. Меньше всего на свете я хотел бы, чтобы они отдалились друг от друга. Но, если я не буду осторожен, именно это может произойти.

И конечно, оставалась самая трудная, самая жесткая проблема. Как найти и освободить Изабель.

Я вздохнул, допил виски и посмотрел на часы. Три ночи. Еще час. Еще целый час.

Я клевал носом, сидя в кресле, когда меня разбудил телефонный звонок. На часах было десять минут пятого. За окном галдели черные дрозды.

— Ник? Это Луис.

— Что, говори!

— Они пока оставят ее в живых. Я сказал, что сделка не отменена, но всего лишь отложена. Он ответил, что, как только они узнают о том, что контракт о продаже Dekker подписан, Изабель убьют.

— Значит, мы должны найти ее до среды.

— Да. По крайней мере, она жива.

— По крайней мере, она жива, — повторил я.

Надежда на то, что Изабель все-таки будет жить, сверкнула, как первые лучи восходящего солнца, пробивавшиеся сквозь портьеры гостиной. Тяжело ступая, я побрел по лестнице к себе.

Проснулся я в девять. Пяти часов сна мне всегда хватало для того, чтобы чувствовать себя выспавшимся и свежим. Кейт уже повезла Оливера в детский сад, а Джейми уехал еще на пару часов раньше. Я сварил кофе, поджарил тост и вернулся в комнату. Мне было о чем подумать.

Я выбросил из головы все мысли: о ребятах, о работе, о жилье. Мне нужно было решить главную задачу: как найти Изабель до среды. Я достал чистый лист бумаги и, не отрываясь, смотрел на его девственно белую поверхность.

Кто бы ни организовал похищение Изабель, он хотел, чтобы Dekker сохранил независимость. Братья Росс заинтересованы в этом больше всех. Но Рикарду категорически отрицал, что знал что-либо о готовящемся похищении, а доказать обратное здесь, в Англии, невозможно.

Но если подойти к делу с другого конца? Если искать ответ не в Великобритании, а в Бразилии? В Рио? Это уже что-то. Я начал набрасывать на бумаге возникавшие идеи.

Похитители были местными бандитами. Местными были и те головорезы, что напали на меня в Рио, пусть даже это всего лишь шайка подростков. Дейв предполагал, что существует связь между убийством Мартина Бельдекоса в Каракасе и отмыванием денег. Отмыванием денег, которое было организовано Франсиску Араганом, шурином Рикарду Росса.

Но зачем Арагану Изабель?

Я посмотрел на лист бумаги, уже испещренный квадратиками и стрелками. Если я хочу узнать, в чьих руках сейчас Изабель, мне нужно лететь в Бразилию. Но здесь, в Англии, все еще оставался один след.

Я нашел свой список домашних телефонов сотрудников Dekker и набрал нужный номер.

— Алло?

— Могу я говорить с Лусианой Росс?

— Слушаю.

— Доброе утро. Это Ник Эллиот. Мы познакомились с вами на вечеринке в вашем загородном доме, в апреле. Не уверен, помните ли вы меня…

— А, Ник! Конечно же я вас помню! — Ее хрипловатый голос звучал тепло и дружелюбно. — Как дела, как поживаете?

— Спасибо, хорошо. Вы говорили о латиноамериканском дизайне в своей городской квартире, а я как раз подумываю о том, чтобы переделать кое-что у себя в том же ключе. Если вы не против, я с удовольствием приехал бы взглянуть на вашу работу.

— Ради бога. В любое время.

— А если сегодня?

— Годится. Приезжайте к ленчу.

— Договорились. — Я посмотрел на часы, вспоминая расписание поездов. — Я буду около часа.

— До встречи.

Россы жили в Белгрейвии. Я пристегнул велосипед цепью к перилам лестницы и позвонил в дверной звонок. Я вырядился в самую элегантную одежду из своего гардероба, хотя и понимал, что все равно выгляжу сельским учителем, а не одним из местных обитателей.

Сквозь потрескивание динамика прорвался голос.

— Ник?

— Да.

— Второй этаж. Поднимайтесь на лифте.

На втором этаже была только одна дверь, и я позвонил в бронзовый колокольчик, висевший у входа. В то же мгновение дверь открылась, и на пороге появилась Лусиана. На ней были простая белая блузка и обтягивающие джинсы. Густые черные волосы рассыпались по плечам. Она улыбалась так радушно, словно мы были старинными друзьями.

— Входите, Ник, прошу!

Она подставила щеку для поцелуя, меня окутал аромат дорогих духов, после чего мы проследовали в гостиную.

Впечатление было ошеломляющим. Мебель темного дерева, дорогие ковры, позолота отделки и тяжелые узорчатые портьеры — от всего этого разбегались глаза. Но мое внимание сразу же привлекли три картины на стенах: вихреобразные мазки зеленого, синего и красного.

Лусиана проследила за моим взглядом.

— Это полотна модного в последнее время художника из Байи. Нравится?

— Они напомнили мне работы моей матери.

Хотя пустынное побережье Норфолка и тропический лес были совершенно несхожими, но скручивавшиеся вихрями мазки вызывали то же самое чувство депрессивного отчаяния. Это ощущение не спутать ни с каким другим.

— Серьезно? Тогда она, должно быть, хороший художник.

— Хороший.

Лусиана внимательно смотрела на меня. Она знала и любила эти картины. Теперь она как будто открывала для себя и мою мать.

— Вина?

— С удовольствием.

— Садитесь, я сейчас вернусь.

Я сел на диван и принялся рассматривать все вокруг: ковры, вазы, часы, подсвечники. Новые вещи и антиквариат, сколько же это все стоит?! Между картинами висело большое старинное зеркало в золоченой раме. Что за блажь превращать свои жилища в музеи? У богатых свои причуды.

Присутствие Рикарду здесь не ощущалось совершенно. Должно быть, он обустроил свой офис где-то подальше отсюда. Это была территория Лусианы.

Она вернулась с двумя бокалами белого вина и по-кошачьи свернулась в огромном кресле рядом с диваном. Она была босиком. Ногти на ногах выкрашены ярко-красным лаком.

— Значит, вы решили заняться декорированием своей квартиры?

— Да. Теперь, когда я стал хорошо зарабатывать, захотелось заняться благоустройством. В Бразилии мне понравились кое-какие вещи, и я подумал, что, возможно, вы поделитесь со мной своими идеями.

— Легко. — Ее темные глаза смотрели поверх бокала прямо на меня. — Но сначала давайте все-таки выпьем и немного перекусим. Совсем немножко, всего лишь салат.

Я отхлебнул вина. Мне стало не по себе. От этой женщины веяло силой, как и от ее мужа, — пусть иначе, но тем не менее. Она явно привыкла добиваться всего, чего хотела. Что ж, мне, в свою очередь, кое-что нужно было от нее. И лучше всего перейти к делу сразу, пока я еще владею ситуацией.

— Вообще-то я хотел спросить вас кое о чем еще.

— Да?

— Речь о вашем брате.

Она озадаченно прищурилась.

— И что же вы хотите знать о Франсиску?

— Вы, наверное, знаете, что Изабель Перейру похитили?

— О да. Кошмар. Такое в Рио, увы, случается. Ужасно, ужасно.

— Похоже на то, что Dekker имел там дела с наркоторговцами. И возможно, существует связь между отмыванием денег и похитителями.

— И вы думаете, что Франсиску и есть та связь? — Лусиана выглядела изумленной, но не рассерженной.

Я сделал глубокий вдох.

— До меня дошли слухи, что он каким-то образом связан с наркодилерами.

— Вы хотите сказать, что мой брат занимается торговлей наркотиками?

Похоже, Лусиану это скорее развлекало, чем оскорбляло.

— Нет. Я знаю, что ваш брат — бизнесмен. И я уверен, что он не занимается наркотиками. Но ведь деньгами-то он занимается?

— И что?

— Так вот, одни люди инвестируют деньги в его проекты, а он инвестирует эти деньги в проекты других людей. Возможно, он вложил энную сумму и в фирму Рикарду, такое ведь могло быть? Деньги, которые принадлежали связанным с ним людям? Его контакты в сфере импорта-экспорта?

Я блефовал, и Лусиана это понимала.

— А с какой стати вы решили, что я стану обсуждать с вами этот вопрос?

— Потому что это никому ничем не грозит. Мне все равно, откуда у Франсиску берутся деньги. Я не собираюсь создавать ему никаких проблем. Все, что мне нужно, это напасть хоть на какой-то след, ведущий к Изабель. Мне нужно зацепиться хоть за что-то, хоть за какую-то ниточку. Если я не найду ее в течение нескольких дней, она погибнет.

— Она действительно так много значит для вас? — Лусиана смотрела мне прямо в глаза. Я кивнул.

— Ваш бокал пуст. Я принесу еще вина.

Она снова вышла, вероятно, в кухню, откуда вскоре вернулась с бутылкой вина. Налила в оба бокала.

Теперь мы сидели рядом, я почувствовал прикосновение к своей руке, но не шелохнулся. Это самый изысканный вид пытки: изображать безразличие, когда рядом сидит красивая и чрезвычайно сексуальная женщина.