Андрей Бондаренко - Купчино (Трилогия)
— Так точно, товарищ подполковник! Грим. То бишь, театральная бутафория.
— То-то же, коллеги. А теперь что скажете, господа сыщики? Признали кровавого злодея?
— Степан Хряпов, кличка — «Пегий», — смущённо шмыгнув носом, доложил Пашка. — Личность известная. Уже года два с половиной, как находится во всероссийском розыске.
— Неужели, сам Пегий? — восхитился Потапов. — Ну, надо же! Про банду Пегого в Интернете часто пишут всякое. Даже волосы на голове — от прочитанного — иногда становятся дыбом…
— Почему замолчал, лейтенант? Рассказывай, рассказывай. Не тушуйся. Мы с майором с интересом послушаем интернетовские байки.
— Ага, сейчас…. Значится так. Методы работы банды Пегого заключаются в следующем. Молоденькая смазливая девчушка, порой несовершеннолетняя, заманивается в укромное местечко и исподволь, под вкусную трапезу, пичкается хитрыми препаратами, полностью отключающими рассудок и многократно повышающими сексуальную активность. После этого снимается трёх-пяти часовой порнографический фильм. В завершении означенного действа несчастная девица усыпляется навсегда, а её жизненные органы профессионально извлекаются и помещаются в специальные контейнеры — для нужд трансплантологии. Комплексный, высокодоходный и практически безотходный бизнес, так сказать…. Не знаю, может, история с извлечением органов является нездоровой выдумкой? То есть, банальным преувеличением?
— Всё — правда. На этот раз болтливый Интернет не соврал, — заверил Тощий бастард. — Так что, ребятки, в любом раскладе мы будем обласканы суровым начальством. Мол, первыми принесли радостную весть о ликвидации душегубов и извращенцев…. Тем не менее, убийство трёх человек надо расследовать. Причём, старательно и тщательно. Лишний «глухарь» нашему славному РУВД ни к чему…. Ага, эксперты приехали. Всё, работайте. Землю носами ройте. А я поехал, других важных дел невпроворот.
— Глеб Петрович, а когда мне подъехать с докладом? — решил уточнить Пашка. — Ну, о ходе расследования?
— Я потом сам, на днях, загляну к вам в отделение. Пообщаемся. Всех благ, господа сыскари. А эксперты уже получили от меня чёткую и однозначную команду — отработать на совесть, без нытья, проволочек и отговорок. Они с собой, учитывая тёмное время суток, и осветительную аппаратуру привезли…
Тощий бастард не обманул — уже на следующий день, после обеда, на стол Сомова легла толстая пачка экспертных заключений.
А ещё через полчаса нетерпеливо зазвонил тёмно-зелёный служебный телефон.
— Полковник Назаров беспокоит, — оповестила телефонная трубка. — Приветствую, майор.
— Здравия желаю, Глеб Петрович, — откликнулся Пашка. — К вашим услугам.
— Это хорошо, — начальственно хохотнула трубка. — Поговорить надо, сыщик.
— Конечно. Когда? Где?
— Спускайся. Я тебя жду у входа.
Они шли по Купчинской улице. Двое обыкновенных и неприметных питерских прохожих. Сомов, вообще, облачался в полицейскую форму только в крайних случаях — по праздникам там, или во время плановых визитов на начальственные пышные ковры. Да и подполковник, на этот раз, был в штатском. Вернее, почти в штатском.
— С любопытством посматриваешь? — криво улыбнувшись, спросил Назаров. — Мол, начальник странно вырядился? Это лётная гражданская форма, только без всяких лычек и прочих опознавательных знаков. Осталась от старшего брата. Он разбился на Чукотке, ровно шесть лет назад. День в день. Груз какой-то на вертолёте геологам-геофизикам перевозил, да и навернулся на скалы. Пожар, взрыв. Даже путних косточек не осталось. А теперь, когда настроение хреновое, я всегда облачаюсь в брательниковы шмотки. Иногда помогает.
— Соболезную…
— Слушай, майор. А поблизости есть какое-нибудь приличное местечко, где можно спокойно посидеть, выпить, поговорить? Так, чтобы без посторонних любопытных ушей?
— Имеется. Пивной ресторан — «Два капитана». Респектабельное — во всех отношениях — заведение. Рекомендую.
— А там…э-э-э, не прослушивают? Да и название странное. Отдаёт какой-то дешёвой и несерьёзной романтикой.
— Никакой слюнявой романтики, — заверил Пашка. — Ни единой капельки. Просто Учредителей у данного предприятия общепита ровно два. Один — до выхода в отставку по плановому сокращению штатов — трудился капитаном в ГРУ. Другой, соответственно, в ФСБ. Ничего хитрого…. Прослушка? На сто пятьдесят процентов исключено. Этот кабачок является заведением, отнюдь, непростым. Спецслужбы и прочие несимпатичные организации — по негласному секретному соглашению — здесь никогда не устанавливали и не устанавливают никакого записывающего и подслушивающего оборудования. Более того, «Два капитана» никогда не попадает в сводки и в профильные отчёты, как будто бы этого ресторанчика, и вовсе, не существует в природе. Да и не существовало никогда…. Кто завёл такой нестандартный порядок? Не знаю. Давно это было. Наверное, кому надо, тот и завёл…
В «Капитанах» было прохладно, уютно и — по раннему времени — пустынно.
Они заказали семьсот пятьдесят грамм водки и немудрёных холодных закусок в ассортименте. Помянули старшего брата подполковника, поболтали о всяком и разном.
Когда водка и закуски закончились, Сомов сходил к барной стойке и принёс по литровому бокалу с пивом и плоское блюдечко, наполненное подсолёнными орешками кешью.
— Отменное пиво. Просто замечательное, — сделав пару-тройку крупных глотков, сдержанно похвалил Тощий бастард. — Свежее, ароматное, забористое.
— «Капитаны» — по устоявшейся традиции — крепко держат марку, — пояснил Пашка. — А как же, блин горелый, иначе? Чай, не последнее пивное заведение в городе. И в богатой Европе про него знают. И в далёком беззаботном Нью-Йорке. Серёга Хрусталёв, местный купчинский писатель, даже в паре авантюрно-приключенческих романах упомянул — правда, вскользь — о «Капитанах». Морда легкомысленная…
— Ладно, тебе, Паша. Не переживай, — перешёл на «ты» подполковник. — Упомянул и упомянул. Не убудет, чай…. Что будем делать с ликвидацией банды Пегого?
— Дык, это. Расследовать. Ребята, включая вашего лейтенанта Потапова, сейчас старательно «копают» возле станции метро «Купчино». Там же полно всяких и разных магазинов, оснащённых — и внутри, и снаружи — видеокамерами. Вдруг, где-то и заснята та испуганная девчушка на белых «Жигулях»? Время её появления возле метро известно, плюс-минус пятнадцать минут. Есть все шансы. Опять же, эксперты изучают пули, выпущенные из браунинга.
— Поподробнее, пожалуйста.
— Два широкоплечих облома и немецкая овчарка застрелены из браунинга. Предположительно, немецкого производства. А гражданину Пегому кто-то сперва выпустил в физиономию три лезвия из бельгийского метательного ножа, а потом пристрелил беднягу из «Глока». Два выстрела в сердце. Потом этот «Глок» был обнаружен зажатым в ладони у одного из мёртвых здоровяков…
— Следовательно, криминальные деятели — теоретически — могли, предварительно перессорившись, перестрелять друг друга?
— Ну, если теоретически, то да…. Только куда — в таком удобном и идеальном раскладе — подевались бельгийский нож и браунинг?
— Действительно, куда подевались? — задумчиво наморщил лоб подполковник, после чего резко поменял тему разговора: — Я, Паша, в Питере совсем недавно. Чуть больше месяца. Но, ещё находясь на Чукотке, начал потихоньку знакомиться — с помощью всезнающего Интернета — с вашими невскими реалиями. И про то, что в городе появился какой-то загадочный Дозор, знаю. Расскажи-ка мне, будь другом, про эту структуру. Если, конечно, не трудно.
— Значит, рассказать про Дозор? — насторожился слегка захмелевший Пашка. — Расскажу, не вопрос. В том плане, что постараюсь…. Поначалу считалось, что это такая неформальная общественная организация. Мол, беспокойные чудаки и чудачки выслеживают злостных педофилов и, после сбора чёткого компромата, сдают их представителям органов правопорядка, то бишь, нам. Или же просто вывешивают в Интернете фотографии и координаты негодяев. Полезное, если вдуматься, занятие. Типа — посильная и действенная помощь полиции…. Но, с полгодика тому назад, прошла информация, что «дозорные», больше не доверяя российским чиновникам, перешли к активным действиям. Причём, в сферу их интересов — кроме педофилов — попали и крупные наркодилеры, и содержатели публичных домов, и главари устойчивых ОПС, и…. Всяческая «человеческая гниль», короче говоря. Сегодня общественное мнение приписывает Дозору, по меньшей мере, десятка три актов самосуда — над всякой и разной сволочью. Убийств, если выражаться напрямик…
— И для недоверия «дозорных» существуют веские основания?
— Существуют, понятное дело. Зачем и чего скрывать? Общеизвестно, что зачастую наши Власти проявляют в отношении закоренелых преступников ничем неоправданный и мягкотелый либерализм. Убийство? Пять лет в колонии общего режима. Изнасилование? Трёха…. Им-то что? Я имею в виду зажравшуюся и обнаглевшую в корягу российскую бизнес-политическую элиту. И они, и их обожаемые детки, да и все близкие родственники живут сугубо в престижных городских районах и трущоб — без надёжной охраны — никогда не посещают. То бишь, не сталкиваются они — нос к носу — с отбросами общества человеческого. Для богатых и упакованных россиян все кровавые и мерзкие преступления — виртуальны. Мол: — «Слышали, конечно, но лично никогда не сталкивались…». В такой ситуации очень легко быть добрым, либеральным и милосердным. Даже смертную казнь, так их всех и растак, умудрились отменить…. А сколько преступников по-простому откупается, заслав иностранные денежные знаки прокурорам, следователям и судьям? Да, считай, каждый второй, мать его! Бред законченный…. Как говорится, сытый голодному не товарищ, а вальяжный барин никогда не проникнется проблемами и нуждами голодного холопа…. Вот, примерно такую нестандартную идеологию и исповедует Дозор, верша противозаконный самосуд. То бишь, прикрываясь ею, вершит…
