Михей Натан - Боги Абердина
Его лицо мерцало в свете луны, а слова напугали меня.
— Чем дальше тело окажется от дома, тем лучше, — сказал он. — Куиннипьяк может отнести его к Лонг-Айленду, если нам повезет.
— Мы этого не сделаем, — настаивал я.
Арт меня не услышал.
— Я сам его понесу, но мне нужна твоя помощь в лодке, — заявил он.
— Тебе следовало оставить меня в кровати. — Я закрыл глаза. — Тебе не следовало меня будить вообще.
Я открыл глаза. Артур неотрывно смотрел на меня.
— Боже праведный, Арт, я не могу это сделать!
— Хорошо, — сказал он и принялся застегивать рубашку. Потом отправился в столовую, а я закрыл лицо руками и остался на полу.
Я слышал ужасные вещи. Тяжелое дыхание Арта, пока он тащил Дэна по кухне. Шелест ткани по плиткам пола. Глухие удары ботинок, переваливающихся через порог. Поворот дверной ручки, скрип двери и завывание ледяного ветра. Скрип снега, грохот захлопывающейся двери черного хода…
Я поднял голову и увидел, как Нил мягко шлепает лапами по кухонному полу. Часы показывали 4.45. Я прошел к окну и увидел их — Арта и Дэна. Один сгорбился, склонившись вперед, и тащил другого по земле. Другой был на спине, с разведенными в стороны руками, ботинки оставляли в снегу две полосы. Карл Великий и Пепин. Давид и Юлий. Мои друзья…
«К Лонг-Айленду, если нам повезет», — сказал я себе. Когда я направился к черному ходу, скрутило живот. Меня вырвало.
* * *В тот день я в первый раз проснулся в 16.45. Занавеска в моей комнате представляла собой темный квадрат в обрамлении бледного света. Я перекатился на другой бок, закрыл голову подушкой и снова погрузился в глубокий сон, не желая ничего вспоминать. Я надеялся, что валиум, который мне дал Арт, имеет какую-то примесь, которая позволит больше никогда не раскрывать глаз.
Снова проснулся я уже в темноте, сел у изголовья и осмотрелся в комнате. Там был Дэн, он стоял рядом с комодом в своем кепи в стиле Шерлока Холмса. С волос и одежды капала черная вода, которая собиралась лужей у него вокруг ботинок.
— Роголистник, — произнес он с улыбкой и склонил голову набок. Дэнни поднял ногу, и я увидел, что зеленые усики обвились вокруг его лодыжки и голени, словно змеи. — Разве я не говорил тебе, что эти растения приносят столько проблем? Мы с Артом четыре раза наполняли лодку этой дрянью прошлым летом… А затем Артур так сильно сжег спину на солнце, что облезал несколько недель.
— Ты мне это уже рассказывал, — напомнил я.
— О, все правильно!
Он опустил ногу, и вода вылилась из коричневого ботинка. Я услышал, как Нил царапается с другой стороны двери, скулит и просит себя пустить.
— Прости, — сказал я. — Мне очень жаль… Нам следовало вызвать «скорую». Не знаю, как оно получилось…
Дэн мечтательно улыбнулся.
— Все в порядке, — ответил он. — Арт умеет быть очень убедительным. Но, в конце концов, мне потребуются нормальные похороны.
Он подошел поближе. За ним тянулись водоросли, оставляя на полу мокрые следы.
— Но ты же похоронен, — заметил я. — Тебя унесло в море…
Дэн остановился рядом с моей кроватью. Я чувствовал его запах; от него веяло влагой и холодом, словно от грязи из пруда. Гнилой лист березы запутался в волосах.
Дэнни грустно покачал головой:
— Ты уже забыл отрывок из «Энеиды», который переводил? «Все же другие останутся здесь, пока прах землею не станет, или же будут блуждать по берегу годы и годы…» Я знаю, что здесь это не играет роли, или так предполагается. — Он посмотрел вдаль, в окно моей комнаты, затем снова повернулся ко мне. Внезапно на его лице появилась злость. — Но должен тебе сказать, Эрик: сто лет — это все равно слишком долго, черт побери!..
Я резко проснулся. Дыхание было тяжелым, вся спина покрылась потом. Меня окружала тьма, на часах светились зеленые цифры — 18.00. В ушах стучал пульс. На прикроватной тумбочке я отыскал вторую из таблеток, которые мне дал Арт. Положил ее в рот, — горький порошок растворился у меня на языке.
Я закрыл глаза и попытался вспомнить летние месяцы в Уэст-Фолсе — запах приближающегося дождя, грохот далекого грома, ярко-оранжевый цвет земли, падающей с моих рук, словно илистый водопад.
Глава 3
Хотелось бы думать, что следующую неделю я провел в паническом уединении, укрывшись в своей комнате. Я страдал паранойей, не мог спуститься вниз и пройти там, где Арт тащил неподвижное тело Дэна из прихожей в кухню.
Ночи были столь же невыносимыми. Кошмар повторялся за кошмаром, улыбающийся труп Дэна поднимался из темной воды, протягивал ко мне руки, изо рта у него шли пузыри, голос был булькающим и осевшим. Именно так я представлял голос утопленника.
Но если я узнал, насколько чувство вины может лишать трудоспособности, то пришлось выяснить, насколько стимулирующим оно может оказаться. Вина выгнала меня из комнаты и побудила к разнообразным действиям. Я каждое утро расчищал лопатой подъездную дорожку, рубил дрова у гаража, покрывал много миль на участке доктора Кейда вместе с Нилом. Совершенно не хотелось сидеть за письменным столом и читать. В любом случае, это оказалось невозможным. Именно моя комната, как ни странно, больше всего напомнила о содеянном. Ее тишина словно выдвигала обвинение, а голые стены представляли собой экран, на который проецировались тяжелые воспоминания. Я то и дело видел кромку неровного черного льда у берега пруда, темные очертания тела на снегу. Видел, как мы с Артом толкаем лодку, слышал всплеск и удары наших весел. Вот Артур переваливает Дэна через борт, я пытаюсь не плакать и вижу, как волосы Дэнни мгновение плывут по поверхности, словно черный мох, а потом его тело исчезает в чернильной воде. Эти образы возвращались только в моей комнате, поэтому я старался поменьше там бывать.
Мы с Артом работали отдельно, ужинали отдельно, возвращались домой в разное время, а уезжали по утрам из дома до того, как кто-то еще спустится вниз. Мы вошли в грустный ритм избегания встреч, словно супружеская пара с испорченными отношениями. Я думаю, обоим требовалось побыть в одиночестве, чтобы как-то смириться с содеянным.
Прошло пять дней, и ничего не случилось — полиция не стучала в дверь, мы не паниковали из-за того, что нас раскрыли. Казалось, ничего не изменилось. Я косвенно видел собственную смерть через гибель Дэна, и поэтому теперь могу точно вспомнить, когда мое сознание вдруг перешло от веры в то, что все вращается вокруг меня, к осознанию того, что это совсем не так. Одновременно успокаивало и пугало понимание независимости реальности от моего восприятия. Обстоятельства можно было легко изменить. Дэн мог остаться в живых, а я лежал бы на дне Бирчкилла или Куиннипьяка, или где он там сейчас находится. Я мог бы плыть вдоль дна реки, задевая за камни, и волосы кружились бы вокруг моего лица, словно полосы шелка…
* * *Во второй половине дня в субботу небо было покрыто водоворотом серых туч, которые угрожали снегопадом. Но снег так и не пошел. В то утро Арт предложил подвезти меня в университет, поскольку мне требовалось взять расписание у доктора Ланга. Его машина никак не хотела заводиться на подъездной дорожке у дома профессора Кейда. Пока мы ждали, когда разогреется мотор, напряжение между нами растаяло. Мы сидели в тишине, на передних сиденьях, — и больше не могли молчать.
— Видел вчера Эллен, — сообщил Артур, глядя прямо перед собой. Очки покрывал тонкий слой влаги. — Она сказала, что вы ужинали вместе на прошлой неделе.
Я смотрел в окно со своей стороны.
— Мы ели китайскую еду.
Меня даже не волновало, сказала ли она ему, что случилось.
— Да… «Кухня Хань», — Арт рассмеялся. — Для девушки из Нью-Йорка Эллен плохо разбирается в китайской еде.
— Она из Сан-Франциско, — поправил я.
Артур повернулся ко мне, на лице появилось любопытство. Он улыбнулся.
— В любом случае, рад, что вы провели какое-то время вместе, вне дома.
— Правда? — я посмотрел на него.
— О, да. Эллен — отличная девушка. Я думаю, что когда-нибудь женюсь на ней. Мне нравится, что она так хорошо ладит с моими друзьями.
Не знаю, что в тот момент почувствовал — какой-то мрачный гибрид из чувства вины и ревности.
— Я не знал, что ты думаешь о женитьбе, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал как можно менее заинтересованно.
Арт смотрел через плечо, давая задний ход по подъездной дороге.
— Наступает время, когда приходится принимать решение. Знаешь, Эллен — из тех девушек, которые чтят традиции, она любит, чтобы все было распланировано. На нее сильно давят родители, постоянно спрашивают, когда она выйдет замуж. Поэтому я решил: почему бы и не за меня? Не могу представить, чтобы она нашла кого-то, кто знает ее столь же хорошо.
— Угу, — пробормотал я.
