Лорел Гамильтон - Смертельный танец
Ты сказала, что ты меня выбрала. Что ты любишь меня. Что не хочешь иметь секс вот с ним. Теперь ты мне говоришь, что хочешь кормить его собой. А это еще хуже секса.
Ричард расхаживал по залу, между ждущими вампирами, взад и вперед тем пружинным шагом, который наполнял воздух теплой ползущей силой.
Я не сказала, что хочу кормить его собой.
Ричард резко повернулся, глядя на меня:
Это не так?
Не так, – сказала я, и это была правда. – Этого мне никогда не хотелось.
Она говорит правду, – сказал молчавший до того Жан-Клод.
Ты не вмешивайся! – ткнул Ричард пальцем в его сторону.
Жан-Клод изящно поклонился и замолчал. Слишком он хорошо себя вел, и это меня нервировало. Хотя, конечно, бестактностей Ричарда хватало сейчас на них двоих.
Тогда давай я снова дам ему кровь, – закончил Ричард.
А для тебя это тоже секс?
Ричард покачал головой:
Я смотрел на тебя, Анита, а не на него. А немножко боли – это даже хорошо.
Тут настала моя очередь качать головой.
И ты, на самом деле, хочешь сказать, что, если он всадит в меня клыки, это для тебя будет еще хуже, чем если бы он всадил... – Я не стала договаривать. – Я бы сказала, что поделиться кровью – это меньшее зло. А ты?
Да, – прошипел он.
Его сила заполнила зал как теплая электризованная вода. Ее можно было почти пощупать.
Тогда отчего ты собачишься? Мы вообще этого не стали бы делать, но ты захотел. – Я пошла к нему, тоже, наконец, разозлившись. – Не хочешь убивать Маркуса – прекрасно, но у всего есть своя цена. Ты хочешь набратьсилы, чтобы подчинить себе стаю, не теряя человечности, – отлично, но такую силу бесплатно не дают.
Я встала перед ним так близко, что сила плясала у меня по коже тонкими иголками, как сексуальный восторг на гранимежду наслаждением и болью.
Отступать уже поздно. Мы не бросим Вилли и других только потому, что ты сдрейфил. – Я сделала последний шаг; мы стояли так близко, что на вдохе наши тела коснулись бы друг друга. Я понизила голос до шепота, хотя все в этом зале меня все равно продолжали слышать. – Тебя не кровь беспокоит. Тебя тревожит, что ты наслаждался этим. – И почти одними губами, без голоса, я добавила: – Жан-Клод соблазняет не меня. Он соблазняет нас.
Ричард глядел на меня безнадежным, потерянным взглядом. Как мальчик, который вдруг узнал, что чудище под кроватью всамделишное и теперь оно трахает мамочку.
Сила Жан-Клода поползла в зал, смешиваясь с теплой силой Ричарда, как холодный ветер из могилы. Мы оба обернулись и поглядели на вампира. Он улыбнулся – еле заметно, сбросил халат на пол и поплыл к нам, и была на нем лишь шелковая пижама и понимающая улыбка. Он летел в ореоле собственных волос, развеваемых холодным вихрем.
Ричард тронул меня за плечи, и даже это целомудренное прикосновение послало по телу волну тепла, пустило мурашки по коже. Сила была здесь, близко, готовая откликнуться на вызов. Хватит заниматься этими сексуальными шарадами.
Жан-Клод протянул ко мне бледную руку. Я встретила ее на полпути, и этого было достаточно. Холодная жгучая сила потекла в меня, через меня, в Ричарда. Он ахнул. Жан-Клод надвинулся вперед, будто хотел надавить на меня телом. Я удержала его на расстоянии вытянутой руки.
Это здесь, Жан-Клод. Вы чувствуете?
Он кивнул:
Ваша сила взывает ко мне, ma petite.
Рука Ричарда скользнула по моим плечам, он потерся лицом о мои волосы.
Что теперь?
Теперь мы оседлаем силу, а не она нас.
Как? – шепнул Ричард.
Жан-Клод посмотрел мне в глаза, и его взгляд был глубже океана, полного тайн.
Кажется, у ma petite есть план.
Да, – ответила я, – у меня есть план. – Я посмотрела на одного из них, на второго. – Я собираюсь позвать Доминика Дюмара и выяснить, знает ли он, как положить вампиров в гробы.
Доминик снял с себя подозрения в убийстве Роберта. У него было железное алиби – он был с женщиной. Даже если бы этого не было, я все равно попросила бы его о помощи. Спасти Вилли мне хотелось больше, чем отомстить за Роберта.
Странное выражение мелькнуло на лице Жан-Клода.
Вы, ma petite, будете просить о помощи? Более чем необычно.
Я отодвинулась от них. Мы могли вызвать силу, в этом я была уверена. Я посмотрела в пустое лицо Вилли, на свисавшие из гроба игральные кости.
Если я ошибусь, Вилли не будет на свете. Я этого не хочу.
Бывали времена, когда мне казалось, будто не Жан-Клод убедил меня, что не все вампиры – монстры. Это был Вилли, да еще Мертвый Дейв – бывший полисмен и владелец бара. Иногда многие вампиры меньшего ранга казались обыкновенными славными ребятами. Жан-Клод бывал ох каким разным, но славным парнем его никто и никогда не назвал бы.
31
Доминик Дюмар появился в черных костюмных брюках и черном кожаном пиджаке на серой шелковой футболке. Без пригляда Сабина он чувствовал себя свободнее, как служащий в свой выходной день. Даже аккуратная вандейковская бородка и усы казались менее официальными.
Он обошел вокруг поднятых мною трех вампиров. Мы отошли в усыпанный щебенкой зал, и ему были видны одновременно и вампиры, и зомби. Доминик ходил вокруг вампиров, иногда трогая их руками.
Это великолепно, просто великолепно!
Я подавила желание на него окрыситься.
Простите, если я не разделю вашего энтузиазма. Вы можете мне помочь их положить такими, какими они были?
Теоретически – да.
Когда человек говорит «теоретически», это значит, что он не знает как. Помочь мне вы можете?
Погодите, погодите, – ответил Доминик. Он присел возле Вилли, рассматривая его, как букашку под микроскопом. – Я же не сказал, что не могу. Да, я никогда не видел, чтобы кто-то такое мог сделать. А вы говорите, что вы такое уже делали раньше. – Он встал, отряхивая колени.
Один раз.
И тогда без триумвирата? – спросил Доминик.
Пришлось ему рассказать. Я достаточно разбиралась в магии ритуалов, чтобы понимать: если мы скроем от него, как мы добыли столько силы, Доминик нам помочь не сможет. Это как сообщить полиции о краже со взломом, хотя на самом деле произошло убийство. Они будут расследовать не то преступление.
Да, в первый раз я была одна.
Но оба раза в светлое время суток? – спросил он.
Я кивнула.
Это более или менее понятно. Зомби можно поднять, когда душа отлетела. И логично, что вампиров можно поднять только днем. Когда наступает темнота, их душа возвращается.
Я даже не собиралась вступать в дискуссию, есть ли у вампиров душа. Я далеко не так была уверена в ответе, как когда-то.
Я не умею поднимать зомби днем, – сказала я. – Не говоря уже о вампирах.
Доминик показал рукой на мертвецов обеих пород.
Но вы это сделали.
Я покачала головой:
В этом-то и вопрос. У меня не должно было такое получиться.
Вы когда-нибудь пытались поднимать обычных зомби в светлое время суток?
Вообще-то нет. Человек, который меня обучал, говорил, что это невозможно.
Значит, вы не пробовали? – спросил Доминик.
Я замялась с ответом.
Вы пробовали, – сказал он.
Я этого не умею. Я даже не могу вызвать силу под солнечным светом.
Только потому что верите, будто не можете.
Повторите еще раз, пожалуйста.
Вера – один из самых важных аспектов магии.
Вы хотите сказать, что раз я не верю, будто могу поднять зомби днем, то поэтому и не могу.
Именно так.
В этом нет смысла, – сказал Ричард.
Он стоял, прислонившись к одной из целых стен. Пока мы с Домиником говорили о магии, он был очень тих. Джейсон, все еще в волчьем образе, лежал у его ног. Стивен расчистил себе место среди камней и сидел рядом с Джейсоном.
На самом деле есть, – возразила я. – Я видела людей с большим нетренированным талантом, которые ничего поднять не могли. Один был уверен, что это смертный грех, и потому просто сам себя заблокировал. Но он светился силой, принимал он это или нет.
Оборотень может отрицать свою силу как хочет, но это не спасет его от превращения, – возразил Ричард.
Я думаю, поэтому ликантропию и называют проклятием, – сказал Доминик.
Ричард поглядел на меня с очень красноречивым выражением лица.
Проклятием?
Вы должны извинить Доминика, – возник Жан-Клод. – Сто лет назад никому и в голову не могло прийти, что ликантропия – болезнь.
Беспокоитесь о чувствах Ричарда? – удивилась я.
Его счастье – это ваше счастье, ma petite.
Это новое джентльменское поведение Жан-Клода начало меня доставать. Ну не верила я в его перевоспитание.
Если Анита не верила, что может поднять мертвого днем, как же это у нее получилось? – спросила Кассандра, присоединяясь к метафизической дискуссии, будто на семинаре по теоретической магии.
В колледже я знала много таких людей. Теоретики, лишенные магического таланта, – они были готовы часами обсуждать, будет ли работать то или иное теоретически выведенное заклинание. Они относились к магии как к физике, чистой науке, только без возможности проверки. Не попусти Господь, чтобы ученые из этой башни слоновой кости действительно испытали свои теории в реальном заклинании. Доминик очень подошел бы к их компании, только у него магические способности были.
