Ральф Макинерни - Реликвия Времени
Плохая шутка. Похоже, Нат был готов передумать. Какой в его представлении должна быть супружеская жизнь?
— Разлука раздувает пламя любви, — добавила Лора, и Нат кивнул. Ну и как мог не сработать заезженный штамп?
Через двенадцать часов после этого разговора Лора уже сидела напротив Джона, за одним из многочисленных столиков на узкой улочке Борджо-Пио напротив ворот Святой Анны Ватикана, заполненной ресторанами и кафе.
— Трэгер работает на Ханнана? — спросил Джон.
— Работал. Трудно уволить человека, которого никак не удается найти.
— В любом случае Нат опять пригласил Кросби. Помня о предыдущем щедром гонораре, тот с готовностью принял новое предложение.
— Вы хотите, чтобы я разыскал Трэгера? И что потом?
— Если вы найдете его, вы найдете пропавший образ.
— Сейчас все ищут Трэгера, — заметил Кросби.
— Но не все знают его так же хорошо, как вы.
После того как Кросби взялся за дело, Нату пришла в голову мысль отправить Лору к брату.
— И вот я здесь, — жизнерадостно сказала она, глядя на площадь Святого Петра.
Джон, тощий, как удочка, был в сутане и воротничке.
— Лора, ну чем я могу помочь?
— Ну, ты можешь помочь мне сделать заказ.
Лора заказала трубочки с мясом и салат. Попробовав вино, она поморщилась.
— Это обычное столовое вино, Лора.
— Из каких отбросов его делают?
— Оно ненамного хуже того, что мы пьем в обители.
В обители Святой Марфы, общежития внутри стен Ватикана, в котором у Джона было две комнаты. Как куратор Ватиканской библиотеки, он получил мансардный домик на крыше, однако в нем пролилось столько крови, что Джон по-прежнему предпочитал оставаться в обители. Он налил Лоре минеральной воды.
За десертом Джона осенила мысль, как он сможет помочь сестре. Может быть. Гектор Падилья, уроженец Мексики, в настоящее время член совета епископов.
— Он бенедиктинец. Перед тем как стать епископом, был в числе тех, кто служил в храме Мадонны Гваделупской.
— Когда можно будет с ним встретиться?
Джон взглянул на часы.
— Придется немного подождать. Сейчас время сиесты.
— А ты тоже спишь днем?
— Разве нынешний папа не немец?
Это помогло Лоре признаться в том, что и ее саму тоже клонит в сон. Джон проводил ее до входа в гостиницу «Колумбус» на виа делла Кончильяционе и не поцеловал на прощание. Кто может знать, что они брат с сестрой? Один человек помещался в кабине лифта свободно; двое уже оказывались в интимной близости. Лора вспомнила, как останавливалась в этой гостинице вместе с Реем. Она уже скучала по нему.
* * *Протягивая руку, епископ Падилья был похож на Кортеса.[86] Лора взяла было его руку, но он высвободил ее, поднимая выше. Поцеловать перстень? Что ж, а почему бы и нет? Они находились в холле обители Святой Марфы. Обстановка здесь была средневековая: неудобные кресла с высокими спинками и массивный стол, а на нем две вазы с розами и вычурное распятие. Внешне это чем-то напоминало алтарь. Над столом висела репродукция Мадонны Гваделупской, скромно потупившей взор. Не потому ли Джон выбрал именно этот холл?
Они сели, и Джон объяснил епископу, почему его сестра здесь. Лицо Падильи исказилось болью.
— Мои бедные братья, — сказал он. — Они видят в случившемся свою вину, в первую очередь аббат.
Епископ узнал о том, что произошло, от своих бывших собратьев-монахов, что дополнило сообщения, появившиеся в средствах массовой информации.
— Все эти беспорядки, стрельба и бог весть что еще… Полагаю, именно в этом и заключался мотив ограбления. Если так, похитители добились своего на все сто. А мои бедные братья решили, что поступили мудро, подменив оригинал на копию. Если бы я был там, то воспротивился бы отправке образа в Напа-Вэлли.
И действительно, тайная переправка священного образа в копию храма в Калифорнии сейчас выглядела глупостью, хотя бы потому, что привела к настоящему ограблению.
— Ваше преосвященство, вы знакомы с доном Ибанесом?
— Он был частым гостем в храме. Очень набожный человек. Как он?
— До сих пор в коме.
— Бедняга. Я отслужу мессу за его выздоровление. Дон Ибанес щедро жертвовал на нужды Церкви. И он приютил у себя Леоне.
— Брата Леоне?
Падилла грустно усмехнулся:
— Не каждому человеку предназначено жить среди людей. Для монаха это большой недостаток. — Он помолчал. — Должен признаться, сам я скучаю по монастырской жизни. Но Леоне предпочел бы быть отшельником.
Разумеется, епископу Падилье было прекрасно известно, что произошло в Мехико, когда во вскрытой упаковке оказалась лишь еще одна копия. Его взгляд сам собой перешел на репродукцию на стене.
— Я только никак не могу взять в толк, что же случилось на другом конце, в Калифорнии.
— Этого никто не понимает, — сказала Лора.
Она рассказала Падилье, что удалось собрать по крупицам ей, Рею и Нату, когда они летали в Калифорнию, пытаясь выяснить на месте, почему тщательно составленный план закончился полным провалом. Дон Ибанес заверил их, что оригинал был помещен в пенопластовый ящик. Это сделал лично брат Леоне, после чего заклеил ящик скотчем. Разумеется, епископа заинтересовал второй ящик: тот, в котором находилась копия, которая до того висела в часовне дона Ибанеса.
— Человек, у которого хранился второй ящик, был убит.
— О, господи!
— И Трэгера, который работал на Ната Ханнана, обвинили в этом убийстве, а также в покушении на дона Ибанеса.
— Это тот самый человек, который возвратил рукопись с третьей тайной Фатимы, — напомнил епископу Джон.
— Зачем ему было совершать все это?
Лора лишь молча пожала плечами.
— Это какая-то бессмыслица. Трэгера обвинили в том, что он пытался нас обмануть, вручив копию священного образа. Определенно, он должен был понимать — это понимал любой, — что подобный обман невозможен. И сейчас его разыскивают, потому что он якобы где-то припрятал оригинал. Зачем Трэгеру отправляться в Мехико и пытаться выдать копию за оригинал, если тот уже был у него в руках?
— Теперь вы видите, почему нам так не терпится задать ему эти самые вопросы.
Однако Падилья еще не закончил:
— После чего Трэгер возвращается в Калифорнию и убивает одного человека и едва не убивает другого. Какими мотивами он мог руководствоваться? — Казалось, епископ разговаривает сам с собой, высказывая вслух эти вопросы. Он покачал головой. — Нет, во всем этом замешан кто-то другой. Человек, для которого дон Ибанес и его сосед представляли угрозу.
— Ваше преосвященство, вы знакомы с Мигелем Арройо?
Нахмурившись, Падилья потер лицо.
— Я не могу поверить, что святые братья доверили чудодейственный образ этому человеку. Однако это было именно так.
— И Арройо благополучно доставил образ дону Ибанесу.
Епископ Падилья кивнул:
— Полагаю, именно поэтому он находился там, когда картину готовили к возвращению.
* * *Когда они расстались с епископом, Лора сказала брату:
— По-моему, никакого толка от этой встречи нет.
— Я так не думаю.
— Почему?
— Конечно, прямо Падилья этого не сказал, но, несомненно, он подозревает, что за всеми этими загадками стоит Мигель Арройо.
IV
«Больше никаких вопросов?»
Хотя Лора и постаралась как могла подготовить приезд Кросби, нельзя сказать, что в доме дона Ибанеса его встретили с распростертыми объятиями. Клара напомнила ему одну из его собственных дочерей, ту, которая была больше похожа на мать. Она обладала учтивым достоинством, более действенным, чем бестолковая суета бродяги. Можно было подумать, что молодая женщина уже в трауре.
— Как ваш отец?
— Благодарю вас.
По-видимому, за вопрос, но каков ответ?
— Он по-прежнему в коме?
Мужчина, стоявший у Клары за спиной, состроил лицо и выразительно затряс головой. Ага.
— Наверное, мне лучше поговорить с вашим братом.
Смех Клары явился для Кросби такой неожиданностью, что он отступил назад. Она все еще смеялась, представляя ему Джорджа Уорта. Что ж, по крайней мере, лед был разбит. Уорт провел гостя в огромную гостиную с балками под потолком и камином, в который, казалось, можно было войти не пригибаясь. Общий мотив был испанским, хотя Кросби не смог бы сказать, что понимает под этим. Не успели они усесться, как появилась девушка с оливками, вином и бокалами.
— Спасибо, Карлотта. Это вино собственного разлива, — объяснил Уорт, наполняя бокалы.
Этикетка на бутылке гласила: «Хуан Диего».
— Его так зовут?
Уорт посмотрел на Кросби так, будто теперь уже он готов был расхохотаться.
— Вино?
