Стивен Хантер - Честь снайпера
– Пристрелять винтовку. Настроить прицел так, чтобы он указывал в точку попадания пули на той дистанции, на которой будет сделан выстрел.
– Сейчас самое подходящее время для лекции о баллистике?
– Ты выслушай, что я хочу сказать. Понимаешь, Миле нужно было пристрелять винтовку на тысяче метров. Где в лесу найти чистую полосу протяженностью тысяча метров? Просто бродить, пока на нее не наткнешься? Но может быть, ее вообще нет.
– Послушай, – сказала Рейли. – Неужели все так сложно? – Она указала на голый участок склона, заваленный камнями. – Вот, например, одна полоса, прямо перед тобой.
И действительно, вверх по склону от того места, где они устроили привал, ровный зеленый покров рассекала прямая линия. Тут и там в ней торчали одинокие деревья, но в целом сплошной ковер камней, покрывающий землю, не давал вырасти новому лесу. Казалось, это шрам, разорвавший горный склон, такой же очевидный, как нос на лице. Ну как Боб мог его не заметить? И тут Рейли поняла, что от него ничего не укрылось.
– Хорошо, – согласилась она, – и что это нам дает? Какую игру ты затеял, Свэггер?
– У Милы есть винтовка. Она должна ее пристрелять. Ей нужна тысяча ярдов. И вот тысяча ярдов, правильно?
– Допустим.
– Это каменная осыпь. То есть когда-то давно по склону горы сошел поток камней, поваливший лес. Со временем кое-где выросли новые деревья, но постарайся представить себе, как выглядело это место семьдесят лет назад. Здесь была голая проплешина.
– Ну и?
– На месте Милы я поднялся бы туда. – Свэггер указал вверх по склону. – И стрелял бы вниз. Быть может, там, наверху, есть пещера, и Мила могла стрелять изнутри, что заглушало бы звук выстрелов. На ее месте я бы после каждого выстрела спускался к мишени и проверял, куда попала пуля. Поскольку она была отличным стрелком, ей вряд ли потребовалось сделать много пристрелочных выстрелов. Я бы выкрасил чем-нибудь поверхность валуна, изобразив человеческий торс, и подправлял бы настройки прицела до тех пор, пока не стал бы не только попадать в торс на расстоянии тысяча метров, а класть три пули в круг диаметром десять дюймов.
– Значит, ты предлагаешь перестать спасаться бегством от тех, кто стремится нас убить, и заняться поисками мишени? Ну а если мы найдем мишень, что тогда?
Свэггер указал на валун, к которому прислонялся. Его поверхность имела неравномерную окраску. На ней можно было различить человеческий торс, выцветший и облупившийся, но все же достаточно отчетливый.
– Думаю, это кровь. Мила или кто-либо из ее спутников убили зайца, выпотрошили его прямо здесь, вылив кровь на камень. Использовали ее вместо краски. Кровь засохла и въелась в поверхность. Это и есть мишень. Следы от пуль видишь?
Рейли присмотрелась. В поверхности валуна, в том месте, где она была вымазана кровью, виднелись три оспинки, две в четырех дюймах друг от друга, а третья – дюймах в шести от них, но все равно в пределах мишени.
– Миле или кому-то из ее спутников было известно об английском контейнере со снайперской 4Т, пятью «Стэнами», двадцатью пятью гранатами и двумя тысячами патронов. Я думаю, контейнер где-то там. В тысяче метров вверх по склону, скорее всего, в пещере.
– Значит, нам придется карабкаться…
– Боюсь, придется. Ты верно заметила, мы не сможем до бесконечности бегать от наших преследователей. Однако там, наверху, есть нечто такое, что позволит нам выпутаться из этой переделки.
– И что же это?
– То же самое, что в свое время помогло выпутаться Миле. Оружие.
Глава 44
Станислав
Городская ратуша
Конец июля 1944 года
– Очень смешно, – указал обергруппенфюрер Гредель, сидя поздно вечером у себя в кабинете вместе с гауптштурмфюрером Салидом, – что я убеждаю вас пойти на это, а вы пытаетесь меня отговорить. Разве вы не видите? Все должно было быть наоборот.
Однако замечание это было чисто теоретическим, и ни тот, ни другой даже не улыбнулись.
Они сидели на кожаном диване в кабинете у Гределя. На столике перед ними стояла бутылка «Мутон Ротшильд» урожая 1927 года, с которой обергруппенфюрер уже почти расправился в одиночку. Молодой гауптштурмфюрер лишь изредка нюхал жидкость в своем бокале. То есть оба находились в одинаковой степени опьянения. Доктор Гредель ослабил узел галстука.
– Просто господин обергруппенфюрер вдохновенно заражает страстью и логикой всех, кто его окружает, – ответил Салид. – Он перешагнул через поколения, и меня приводит в ужас, что он так рискует собой.
– Война – это постоянный риск, Юсуф.
– Некоторые риски являются неотъемлемой составляющей войны – например, идти в атаку на вражеские позиции, сбрасывать бомбы или находиться под артиллерийским обстрелом. Однако тот риск, на который собираетесь пойти вы, не оправдан. Это никак не скажется на ходе войны. Вы подвергнете себя большой опасности просто так, без каких-либо результатов.
– Напротив, результаты будут огромные. По причинам, которые я не вправе вам открывать, эта Белая Ведьма имеет очень большое значение. Возможно, она этого не понимает, хотя, скорее всего, все-таки знает себе цену. Сама того не ведая, она может разоблачить хорошо законспирированного агента в ближайшем окружении Сталина. О, не нужно мне было вам говорить об этом. Моя жена следит за тем, сколько я пью, но вы принесли такое замечательное вино, я выпил всего два бокала и уже готов говорить без умолку! Юсуф, вы должны дать мне слово. Я продолжу свой рассказ только при одном условии. А именно если вы поклянетесь своим пустынным богом, что ни за что не попадетесь в руки врагу живым. Это слишком ценная тайна, чтобы безрассудно ею бросаться. Приберегите последний патрон в своем «Люгере» для себя, вы меня понимаете?
– Клянусь Аллахом! – торжественно произнес Юсуф.
Тогда слушайте внимательно. Я в неоплатном долгу перед этим человеком. И сведения, которые он нам поставляет, имеют огромную важность. И речь идет не о перемещениях отдельных дивизий. Этот материал слишком переоценен. Нет-нет, этот человек помогает нам в другой войне, нашей войне, Юсуф, он работает не на военную разведку, не на верховное командование; он подчиняется непосредственно 4-му отделу Главного управления имперской безопасности. Его донесения ложатся на стол Мюллеру, после чего на их основе Эйхман начинает действовать. Он создал разведывательную сеть для борьбы с евреями в Советском Союзе. Как ты думаешь, откуда нашим войскам, вошедшим в какой-нибудь советский город, было известно о том, где находится еврейский квартал? Откуда мы знали, кто предводители евреев, кто интеллигенция, кто купцы? Кто давал нам возможность схватить всех евреев в первую же ночь и позаботиться о том, чтобы они получили по заслугам? Кто давал нам длинные списки, Юсуф, на основании которых действовала ваша особая группа «Д», а также другие особые группы, которые расстреливали евреев и сбрасывали их во рвы? Не только потому, что они были евреями, но потому, что являлись вождями. Требовалось обезглавить еврейского зверя, Юсуф, вот какова была цель, вот то наследие, которое мы оставим миру, и хотя сейчас нас за это ненавидят, в будущем это принесет нам признание.
– И за всем этим стоял тот человек?
– Да, это он вел настоящую войну. – Гредель рассмеялся. – Не ту, с генералами и танками, а значительно более важную войну за расовую чистоту, за очищение человеческого генофонда от грязи и скверны. Глядя на Россию, мы видим великое шествие смерти. Погибли миллионы немцев! Только подумайте о молодых парнях из Гамбурга, Дрездена и Мюнхена, о бывших студентах Гейдельберского университета и простых немцах с бесчисленных безымянных хуторов, которые пришли в Россию и сложили свою голову в ее заснеженных пустынях, разрушенных городах и бескрайних полях. И смерть этих миллионов не была напрасной, иначе не стоит жить на этом свете. Вот ради чего немцы принесли в жертву самое дорогое, что есть у человека; вот на чем построено наше наследие.
– Понимаю, – сказал Салид, с наслаждением вдыхая изысканный аромат «Мутон Ротшильд», воздействующий на утонченные рецепторы его носа.
Да-да, – продолжал Гредель, – этот человек снабжал 4-й отдел бесценной информацией, что позволяло нам действовать оперативно и в высшей степени эффективно. Вероятно, это была величайшая разведывательная операция в истории, потому что этот человек понимал, что его обязательства перед своей расой превыше его долга перед родиной. По мере того как он поднимался к вершинам власти, не без помощи уже нашей разведки, его вклад становился все более и более весомым. Прикрываясь «необходимостью сбора статистических сведений», он называл нам тысячи цифр и имен. Целое советское министерство на самом деле работало на 4-й отдел Главного управления имперской безопасности! Вы можете себе это представить? И когда наш человек узнал о том, что по личному приказу Иосифа Сталина эту женщину посылают на Украину, чтобы убить меня, он решил спасти мою жизнь с огромным риском для своей собственной. Вот почему мы должны прийти ему на помощь и сохранить в тайне то, на кого он в действительности работает. Мы должны выяснить, появились ли у этой женщины какие-то подозрения, раскрыла она истинное лицо нашего друга и поделилась с кем-либо своими догадками. Теперь вы понимаете, почему я готов рисковать собственной жизнью? Не только для того, чтобы спасти героя, но и чтобы защитить наше дело!
