Евгений Сивков - Классика российского налогового консалтинга: Аудитор. Консультант. Советник. Аудитор (возвращение)
– Знаю, ты мне рассказывал.
– Не могу сказать, любил ли я ее по-настоящему. Все как в тумане было. И закончилось полным крахом. Знаю, что виноваты были оба. Но у меня остались сомнения. Могу ли я стать хорошим мужем? Когда я встретил тебя, когда узнал тебя, когда мы стали по-настоящему близки, я сразу решил – ты просто идеальная жена для меня, спутница жизни до самого конца, единственная, ненаглядная! И тогда я по-настоящему испугался…
– Ну что ты, Стас, милый, все хорошо, мы с тобой вместе, – Катя с изумлением увидела, что на глаза ее могучего мачо наворачиваются слезы.
– Получить такое сокровище! Единственный шанс на миллион! А я – обыкновенный человек, с кучей недостатков.
– Не правда! Ты – самый необыкновенный! И все твои маленькие недостатки – продолжение твоих огромных достоинств, – Катя обхватила руку Стаса горячими ладошками и начала успокаивающе ее поглаживать.
– Все равно. Тебя достоин только настоящий принц. Ведь ты – царица, – Стас перевел дыхание. – Так вот. Значит… Я решил! К черту этих самых принцев! Ты моя! Мое сокровище, никому не отдам! Бриллиант к бриллианту, – Савельев наконец-то добрался до заранее заготовленной фразы и вытащил из кармана заветную коробочку. – Дай мне свою руку!
Катя освободила ладонь жениха и протянула пальчики Стасу.
– Ты согласна стать моей женой? – вопрос был явно риторическим.
Савельев с нежностью надевал кольцо на палец своей избранницы, и Катя кивнула так энергично, что слезы счастья с ее пушистых ресниц сорвались и заблестели росинками на щеках.
Говорят, что состояние полного счастья может длиться всего несколько секунд…
– Ну, сто баксов – если с вывертом защипнешь! – енисейский бесенок-провокатор Вакытгыргын, вселившийся в приятеля Витька, гнет свою линию.
Балкон недостроенной высотки, на котором пристроился снайпер, закрывает тень набежавшей на весеннее солнце тучки.
Официантка Алена Емельянова внезапно ощущает резкую боль ниже спины. Витек поддается на бесовскую провокацию: щипок получается зверским. Из рук официантки выскальзывает поднос. Тарелка со спагетти летит прямо в лицо элегантной барышне в гепардовом наряде, сидящей за ближайшим столом. Катя становится действительно похожей на грациозную дикую кошку: стремительный прыжок в попытке уклониться от блюда, которое напоминает голову Горгоны Медузы со змеящимися волосами-макаронами, заканчивается в объятиях Стаса. Плавное движение указательного пальца снайпера… Выстрела в кафе не слышит никто.
Снайперская винтовка Драгунова в умелых руках – идеальная машинка для причинения смерти человеку. А пуля калибра 7,62 при попадании в корпус не оставляет жертве ни единого шанса. Аккуратное красное пятнышко под левой лопаткой Кати оборачивается кровавым извержением со стороны солнечного сплетения девушки. Расцветка рубашки Стаса теперь напоминает снежное поле, усеянное гроздьями спелой рябины.
«Ёпа-ёпа-ёпа мать! – Максимов мерно раскачивается, сидя на корточках и закрывая лицо руками. Винтовка валяется рядом. – Грохнуть дочку босса! Да он меня живым в землю зароет!».
Если бы начальник охраны корпорации «СтаБиКо» имел возможность обратиться за консультацией к Зенону, тот дал бы ему предсказание со стопроцентной точностью. Ровно через пять дней Максимов получит украшение, называемое в народе чеченский галстук. Василь Степаныч, если того требовали обстоятельства, обращался к услугам очень серьезных людей с боевым опытом еще первой абхазской кампании.
Санитары долго не могли разжать руки Стаса. Тот сжимал в них Катину похолодевшую ладошку. На безымянном пальце мертвой девушки в лучах предзакатного солнца поблескивал бриллиант.
Глава 65. Похороны сегодня – пожар завтра
Что делает человека человеком? Чем мы отличаемся от прочих приматов и остальных млекопитающих? Начало истории цивилизованного человека положил обычай хоронить своих усопших. Поэтому даже каннибалы, аккуратно закапывающие в землю тщательно обглоданные косточки ближнего своего, могут заслуженно носить высокое звание человека разумного.
Похороны Кати были немноголюдными. Скандальный оттенок, вызванный странными обстоятельствами ее смерти, не позволил отцу покойной провести обряд с той светской пышностью, которая присуща похоронам людей его круга. Люди, собравшиеся солнечным днем на одном из умеренно-престижных московских кладбищ, стихийно разделились на две группы. В центре одной из них, располагавшихся непосредственно у открытой могилы, находился Василий Степанович. Выражение его глаз скрывали затемненные очки. За его спиной располагалась стайка родственников и соратников по бизнесу. Чуть в стороне, сцепив руки замком и широко расставив ноги, озирали окрестности трое дюжих телохранителей олигарха.
Савельев приехал на кладбище, но подойти к отцу Кати было выше его сил. Как такое могло произойти? В голове не укладывалось. Василий Степанович – грозный олигарх и отец Кати… Кто он? Смертельно опасный противник? Враг? Убитый горем отец, потерявший единственную дочь? Безжалостный убийца? Мысли путались, кровь стучала в висках. Одуряющий запах цветущей повсюду сирени туманил рассудок. Все это напоминало дурной сон, кошмар, из вязкого ужаса которого никак не получалось выбраться. Катюша, Катенька, солнышко, счастье мое… Стас почувствовал, как темнеет в глазах от обрушившегося горя и отчаянья. Разбилось счастье, звенящая пустота и холод в душе. Оборвалась кинопленка, где промелькнули счастливые кадры их с Катей истории любви, ее голос, смех, взгляд, жесты, движения… Раз – и нет ничего! Не будет хэппи-энда!
С окаменевшим лицом Стас стоял в стороне от группы родственников. К нему стихийно потянулись друзья его невесты. Ленусик и Леша Карпов синхронно хлюпали носами, поддерживая Стаса под правый и левый локоть соответственно. Рядом журналист Левченко, потупив голову, переминался с ноги на ногу. Он только что принял важное решение. Прямо на кладбище ему позвонил редактор одного светского еженедельника и предложил журналисту написать репортаж со скандальных похорон. Гонорар предлагался достаточно увесистый. К чести акулы пера нужно сказать, что обозначенная сумма вызвала только секундную задержку с ответом. Левченко отказался поставлять колоритные сплетни с похорон своей подруги. И сделал это в очень грубой форме. Дальнейшая публикация его материалов в престижном издании отныне была исключена.
От окружавшей олигарха группы людей незаметно отделилась одна фигура. Ольга Кузнецова с бледным, как мел лицом подошла к Савельеву.
– Стас, я не знала… – тихо проговорила она, коснувшись его плеча.
– Ничего не говори сейчас, – едва сумел разжать стиснутые зубы Савельев.
Все шло своим чередом: речи, слезы, проход вдоль могилы, соболезнования родным и близким… Только Стас не сошел со своего места, он стоял, слегка раскачиваясь на пятках, не отводя взгляда от могилы. Церемония завершилась, люди потянулись к выходу с кладбища. Ленуся и Карпов, легонько подталкивая под локти Савельева, постарались пристроиться к хвосту процессии.
Чтобы выйти из состояния оцепенения, Стас буквально заставил себя снова взяться за работу. Но было заметно, что он двигается, говорит, совершает все необходимые действия на автомате, как робот – четко, просчитано, без эмоций. Через несколько дней после похорон в офисе Савельева раздался очередной звонок. Секретарша из приемной «СтаБиКо» сообщила главе «Фронды» о том, что ее босс хочет с ним встретиться. Личная безопасность ему при этом гарантирована.
– Вы предлагаете мне приехать к вам в офис? – спросил Стас.
– Нет. Василий Степанович пожелал, чтобы разговор состоялся в неформальной обстановке.
– Хорошо. Но у меня сегодня много дел, – слукавил Савельев.
– Много времени у вас эта встреча не займет. Посмотрите, пожалуйста, в окно.
Савельев исполнил эту просьбу. Прямо перед дверью его офиса стоял лимузин пронзительно черного цвета. Задняя дверка машины была предупредительно распахнута. Стас положил трубку и вышел на улицу. Он шагнул в салон и разместился на кожаном диванчике. Напротив него сидел Катин отец. Василий Степанович сделал большой глоток из горлышка бутылки и протянул стеклянный сосуд Стасу.
– Держи. Помянем Катюшу. Девятый день сегодня.
Несостоявшийся зять олигарха предложение принял. Он отхлебнул обжигающий напиток, поставил бутылку между колен и вопросительно посмотрел на своего визави.
– Спасибо, что принял мое приглашение. Не побоялся, – начал Василий Степанович.
– А я теперь ничего не боюсь, – глухо ответил Стас. – Все самое страшное со мной уже произошло.
– Ты не прав. У тебя еще вся жизнь впереди. И самое страшное, может быть, тоже. А вот со мной действительно приключилась непоправимая беда.
– Вы же сами во всем виноваты! – Савельев посмотрел прямо в глаза Катиному отцу.
