Джорджо Фалетти - Я — Господь Бог
Вертолет появился чуть позже — неуклюжее, чересчур крупное насекомое, которое, однако, легко летало. Едва они поднялись на борт, как земля оторвалась от них, а город внизу со всеми свои домами и шпилями превращался в игрушечный, пока не исчез позади. Погружение во мрак происходило медленно, и только тоненькая полоска света на горизонте напоминала, что существует солнце.
Пилот мягко посадил вертолет рядом с узким, длинным зданием, освещенным рядом фонарей. Слева стояло несколько прогулочных самолетов — «Сессна», «Пайпер», «Соката» и другие модели, которых Вивьен не знала. Когда она открыла дверцу, полицейская машина, ожидавшая у здания, двинулась им навстречу.
Когда машина подъехала, из нее вышел человек в форме. Высокий, лет сорока, с проседью в волосах. Он двигался неспешной походкой баскетболиста. Пожимая руку и глядя ему в глаза, Вивьен поняла, что слишком поспешно составила о нем представление, когда слушала по телефону. Он вызывал доверие и, по всему видно, не напрасно занимал свою должность.
— Капитан Колдуэлл.
Его рукопожатие оказалось крепким и решительным.
— Детектив Вивьен Лайт. Это Рассел Уэйд.
Каким-то образом спешка, которая так подстегивала их, передалась и начальнику полиции Хорнелла.
Он указал на машину:
— Поехали?
Сели в машину, и Колдуэлл рванул с места, не дожидаясь, пока пассажиры пристегнут ремни. Выехали из аэропорта, оставив за спиной взлетную полосу, и свернули на юг, на Тридцать шестую магистраль.
— Фултон-стрит недалеко. На севере Хорнелла. Несколько минут, и мы там.
Дороги в это время оказались свободны, но капитан Колдуэлл все равно включил мигалку. Вивьен сочла нужным предупредить его:
— Я попросила бы вас выключить мигалку, когда подъедем. Я предпочла бы не оповещать никого о своем визите.
— Хорошо.
Даже если капитан и умирал от любопытства, он не показал этого и вел машину молча. Вивьен ощущала присутствие Рассела на заднем сиденье, тоже молчавшего и словно отсутствующего.
Между тем, судя по тому, что он написал в своем ноутбуке, несмотря на показную рассеянность, он умел ухватить суть дела и очень впечатляюще передать душевное состояние человека, умел создать у читателя впечатление, будто тот находится вместе с ним на месте происшествия. Это был какой-то совсем иной способ излагать события — не тот, что она обычно встречала в газетах.
И, видит Бог, должен кто-то наконец сказать читателям правду. Как правило, пресса, сообщив о преступлении и обмусолив его последствия, сначала выискивала мотивы, а потом ударялась в беспощадную критику, осуждая все действия, обвиняя и полицию, и следственные органы в неспособности обеспечить безопасность граждан.
Преступление вроде нынешнего очень скоро повлияло бы на политические связи и послужило бы удобным поводом для нападок на Уилларда или мэра, на любого, кто оказался бы на их месте. Каждый мало-мальски авторитетный человек, имеющий отношение к этому делу, в том числе и она, очутился бы в эпицентре неконтролируемой бури, которая обрушилась бы на всех, с самого верха до самого низа.
Зазвонил мобильник в кармане. На дисплее высветился личный номер Белью.
Она ответила с нелепой надеждой услышать, что все закончено:
— Слушаю, Алан.
— Где вы?
— Только что приземлились. Едем к дому объекта.
На этом этапе работы имена не требуются. Их заменяют холодными безликими словами, которые позволяют говорить о цели не как о конкретном человеке, а как об объекте или подозреваемом лице.
— Отлично. Что касается нас, то мы обнаружили любопытное обстоятельство, которое не знаю как и понимать.
— То есть?
— Осмотрели дом Уэнделла Джонсона. Никого не нашли, разумеется. Однако этот тип, зная, что у него последняя стадия заболевания, незадолго до того, как отправиться в больницу, оплатил снятую квартиру на год вперед.
— Странно.
— Мне тоже это показалось странным.
Капитан Колдуэлл выключил мигалку на крыше. Вивьен поняла, что они подъезжают к месту назначения.
— Алан, мы приехали. Позвоню, как только будут новости.
— Хорошо, жду.
Машина свернула налево и, проехав мимо нескольких одинаковых зданий, остановилась в глубине короткой Фултон-стрит у дома номер 88 — небольшого особнячка, которому, судя по всему, было бы приятно, если бы его покрасили и починили крышу.
В окнах виднелся свет, и Вивьен порадовалась, что не нужно никого будить. Она знала, что в таком случае пришлось бы довольно долго ожидать, пока люди проснутся и придут в себя.
— Это здесь.
Они молча вышли из машины и цепочкой прошли по дорожке ко входу. Вивьен пропустила вперед местного полицейского, чтобы он почувствовал себя начальником.
Колдуэлл позвонил в дверь. Вскоре за матовым стеклом зажегся свет и послышались быстрые легкие шаги. Дверь открылась, и выглянул светлоголовый босоногий мальчик лет пяти. Он удивился, но не испугался, увидев возвышающегося над ним человека в форме.
Колдуэлл слегка наклонился и заговорил с ним спокойно и дружелюбно.
— Привет, чемпион. Как тебя зовут?
Мальчик с подозрением отнесся к этой попытке установить контакт:
— Билли. Что вам нужно?
— Нам нужно поговорить с Лестером Джонсоном. Он дома?
Мальчик убежал, оставив дверь распахнутой:
— Дедушка, там полиция тебя спрашивает.
Коридор, который открылся перед ними, вел к лестнице на второй этаж. Справа — небольшая прихожая, слева — дверь, за которой исчез ребенок. Вскоре оттуда появился энергичный человек лет шестидесяти с густой шевелюрой, в голубой рубашке и линялых джинсах. Он внимательно одного за другим осмотрел людей, стоявших за дверью. Вивьен подумала, что в некоторых тюрьмах так держатся заключенные.
Она предоставила командовать полицейскому в форме. Это его территория, и Вивьен понимала, что он должен вести себя тут как хозяин. Надеялась, что в нужный момент он догадается отойти в сторону.
— Мистер Лестер Джонсон?
— Да, это я. Что вам нужно?
Фраза эта, похоже, входила в семейный лексикон — точно так же их приветствовал ребенок.
— Я — капитан Колдуэлл. Я…
— Я знаю, кто вы такой. А кто они — нет.
Вивьен решила, что пора вмешаться:
— Я — детектив Вивьен Лайт из нью-йоркской полиции. Мне нужно поговорить с вами.
Лестер Джонсон посмотрел на нее, задержал на мгновение взгляд, остался доволен увиденным — прежде всего ее внешностью.
— Оʼкей. Проходите.
Он провел их в просторную гостиную с диванами и креслами. На одном из них сидел Билли и смотрел на плоском телевизоре мультик.
Несмотря на внешний вид дома, который явно нуждался в заботе, обстановка внутри оказалась очень пристойной, а мебель и обои выдержаны в натуральных тонах.
Вивьен подумала, что ко всему этому наверняка приложила руку женщина.
Лестер Джонсон твердо обратился к внуку:
— Билли, пора спать.
Ребенок обернулся и хотел было возразить:
— Но, дедушка…
— Я сказал, пора спать. Иди в свою комнату и без фокусов.
Тон дедушки не допускал никаких возражений. Мальчик выключил телевизор, с недовольным видом прошел мимо гостей и не попрощавшись завернул за угол. Вскоре они услышали удаляющийся топот босых ног.
— Мой сын и невестка сегодня проводят вечер не дома. И я балую малыша больше, чем родители.
После этого краткого разъяснения, касающегося его личной жизни, он пригласил гостей расположиться на диване и в креслах:
— Присаживайтесь.
Вивьен и Колдуэлл опустились на диван, а Лестер Джонсон — в кресло напротив. Рассел сел подальше, в другое кресло.
Вивьен решила сразу перейти к главному:
— Мистер Лестер, вы родственник некоего Уэнделла Джонсона?
— Это был мой брат.
— Почему вы говорите «был»?
Лестер Джонсон пожал плечами.
— Потому что в начале 1971 года он уехал во Вьетнам, и с тех пор я больше ничего о нем не слышал. Его не объявили ни погибшим, ни пропавшим без вести. Это значит, он остался жив после войны. Если не пожелал дать о себе знать или что-то сообщить, это его проблема. Так или иначе, он уже давно перестал быть моим братом.
Услышав, каким образом рвутся родственные связи, Вивьен невольно посмотрела на Рассела. Его взгляд на мгновение сделался жестким, но Рассел тут же собрался и занял свою обычную позицию — молчать и слушать.
— Перед отъездом на фронт Уэнделл работал на стройке?
— Нет.
Этот короткий ответ не понравился Вивьен. Она попыталась обмануть себя.
— Вы в этом уверены?
— Мисс, я достаточно пожилой человек, чтобы впасть в детство. Но не настолько, чтобы не помнить, чем занимался мой брат, пока жил здесь. У него были музыкальные способности. Он играл на гитаре. Он никогда не взялся бы за работу, при которой можно повредить руки.
