Эрик Ластбадер - Шань
— Вот и наши отпускники, — заметила Моника. — Ты удовлетворен?
— Велики ли возможности этой малютки? — Симбал похлопал рукой по монитору.
— Вполне. А что?
— Она связана с другими компьютерными сетями?
— Конечно. Впрочем, все зависит от самих организаций, а внутри их сетей — от классификации материалов.
— Как насчет ФБР, ЦРУ, АНОГ?
— Ого, — промолвила Моника, накрывая ладонью клавиатуру компьютера. — Думается, что прежде чем я рискну втравить себя и Управление в эту историю, тебе следует поделиться со мной своими намерениями.
— Не могу.
— Тогда наше сотрудничество заканчивается. — Она потянулась к терминалу, но Симбал перехватил ее руку.
— Моника!
— И не проси, Тони. Дело начинает пахнуть серьезными неприятностями. Начнем с того, что я вообще согласилась пустить тебя сюда. Ты же знаешь: это категорически запрещено.
— Макс в курсе всего.
— Да ну? Он почему-то не сказал мне об этом.
— Ты хочешь узнать, кто убил Питера Каррена? Моника едва заметно вздрогнула.
— Я уже и так знаю. Дицуй.
— Возможно.
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что мне надо разобраться, какого черта дицуйделает в Энкарнасьоне... В том месте, куда у них нет ни малейшего права соваться.
— Из-за нацистов?
— Да, из-за нацистов.
В комнате повисло молчание. Большинство кабинетов в здании уже опустело, о чем напоминало тусклое, ночное освещение в коридоре. Кондиционеры уже отключили, и в помещении царила духота.
— Что, по-твоему, случилось с Питером? — тихо спросила Моника.
— Он перебежал кому-то дорогу, — задумчиво протянул Симбал. — Вот только я не уверен, что этот “кто-то” — дицуй.
—Кто же тогда, если не они?
— Я как раз прошу тебя позволить мне разобраться с этим.
Моника колебалась только одно мгновение. Затем она кивнула.
— С кого начнем?
Проверка материалов ФБР и ЦРУ не принесла ничего утешительного. АНОГ, в отличие от остальных подразделений ЦРУ, имело свою отдельную компьютерную связь.
— Давай-ка я лучше сама займусь этим, — сказала Моника, сгоняя его с кресла. — Сеть АНОГ — вроде минного поля. Они так трясутся над ней, что при вызове определенных файлов автоматически включается сигнал тревоги.
— Есть ли какие-нибудь обходные пути?
— Смотря что нам нужно.
— Все те же. Задания, отпуска.
Моника стала вызывать различные файлы. Ее пальцы так и летали над клавиатурой.
— Ничего подходящего, — вздохнула она наконец. — Ни с тем, ни с другим.
— Ясно, — угрюмо буркнул Симбал.
Она уже совсем собралась выходить из сети АНОГ, как вдруг заметила маленькую звездочку на экране.
— Что это значит?
— Не знаю, — отозвалась она. — Давай посмотрим. Через мгновение на экране вспыхнула новая надпись.
— Отпуск, — прочитал Симбал. — Господи!
— Сроки совпадают, — заметила Моника. — Отпуск начался через два дня после отъезда Питера в Парагвай.
— И он ещё до сих пор не вернулся. Ты знаешь этого парня? Некто Эдвард Мартин Беннетт?
—Нет.
— Список кадров?
Моника вызвала новый файл.
— Ой, — воскликнула она. — Это заминировано. Придется идти в обход.
На окружной путь она затратила ровно двадцать минут.
— Вот, — провозгласила она, — дело мистера Беннетта. На экране стали появляться строчки из досье:
БЕННЕТТ, ЭДВАРД МАРТИН, РОДИЛСЯ 3/13/36, ДУЛУТ, МИННЕСОТА, РОДИТЕЛИ...
— Пропусти это.
ОБРАЗОВАНИЕ. МЛАДШАЯ ШКОЛА ИЗ ИНДОНА, СРЕДНЯЯ ШКОЛА ТИТЦСИММОНСА. ПЕРЕВЕЛСЯ НА ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫЙ КУРСЫ В ВЭЛЛЕЙФОРЖ, ПЕНСИЛЬВАНИЯ 1/4/50. ПОЛУЧИЛ СТЕПЕНИ БАКАЛАВРА ГУМАНИТАРНЫХ И МАГИСТРА ЕСТЕСТВЕННЫХ НАУК В ЙЕЛЬСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ, ВЫПУСК 1956 ГОДА. ЧЛЕН СБОРНЫХ УНИВЕРСИТЕТА ПО ПЛАВАНИЮ, ЛАКРОССУ И ФУТБОЛУ. ФИ БЕТА КАППА. КАПИТАН КОМАНДЫ ВАРСИТИ, 1956 ГОД. ЧЛЕН КЛУБА АДСКОГО ПЛАМЕНИ...
— Останови-ка, — попросил Симбал, чувствуя, как внутри него поднимается волнение. — Этот парень учился в Йеле вместе с Питером.
— Совпадение?
— И оба входили в этот клуб.
— Ты полагаешь, это важное обстоятельство?
— Да, — Симбал вспомнил про кольцо с печатью, обнаруженное в машине Каррена. — Точнее, оно может быть важным.
Моника вышла из файла АНОГ, и они приступили к изучению компьютерных сетей авиалиний.
— Смотри третий день после отъезда Питера, — Моника стала выводить на экран информацию транспортных агентов.
— Это займет немало времени.
— Отнюдь. — Палец Симбала уперся в экран. — Вот оно!
ПАН.АМ. РЕЙС 107, ВЫЛЕТ 11.00, ДЖ.Ф.К., ПОСАДКА 19.00, БЕННЕТТ, ЭДВАРД МАРТИН.
— Мехико, — пробормотал Симбал. Моника продолжала нажимать на клавиши.
— Оттуда нет подходящего рейса в Парагвай, но зато есть в Буэнос-Айрес, — она хмыкнула и добавила через несколько секунд: — В списке пассажиров нет его имени.
— И не удивительно. Если бы я решил лететь туда, то тоже не стал бы кричать об этом на каждом углу.
— Вот он опять, — сказала Моника. Возбуждение, охватившее Симбала, становилось, похоже, заразительным. — Порядок перелетов следующий. Вначале Мехико. Через неделю после того, как мы получили известие о смерти Питера, он отбыл оттуда в Сан-Франциско. Задержавшись там на день, он вылетел в Майами.
— Он все еще там?
Она вернулась к клавиатуре.
— Во всяком случае, — ответила она, — он не улетал оттуда самолетом.
Когда они, закончив работу, покинули компьютерный Центр, Моника промолвила:
— Жаль, что мы не можем провести этот вечер вместе.
Симбал помог надеть ей пальто.
— Ты должна в первую очередь думать о семье, — ответил он.
По правде говоря, в настоящий момент он думал совсем о другом. Например, об Эдварде Мартине Беннетте, находившемся где-то в Майами.
— Сколько ты не видела свою кузину? Год?
— Около того. — Моника замешкалась в дверях. Она вгляделась в затемненное лицо Симбала. Ее глаза заблестели.
— Ты уезжаешь в Майами, да?
Он промолчал в ответ. Моника провела его к выходу и заперла дверь. Вечер выдался не по сезону теплый. С того места, где они стояли, был хорошо виден залитый светом памятник Вашингтону.
— Только не ври мне, Тони. Не надо начинать все заново.
Помедлив, он кивнул.
— Да, уезжаю.
— Беннетт — тот, кого ты ищешь?
— Я сам узнаю это наверняка, когда окажусь на месте.
— Почему ты не хочешь, чтобы хоть на сей раз это а сделал кто-нибудь другой?
Симбал ей не ответил, и Моника, отвернувшись, быстро спустилась по мраморной лестнице. Через несколько мгновений ее “Мазда” тронулась с места.
Симбал с легкой грустью смотрел ей вслед. Ему очень хотелось провести свою последнюю ночь в Вашингтоне в объятиях Моники. Вдруг он вспомнил, что забыл узнать у нее новый входной шифр компьютерной сети УБРН. Он собирался в одиночестве как следует покопаться в прошлом Эдварда Мартина Симбала.
Он бросился вниз по ступенькам, зовя ее на бегу, но расстояние уже было слишком велико. Тогда он добежал до своего “Сааба”, запрыгнул внутрь и отправился вдогонку за Моникой.
Они мчались по ночному Вашингтону. Вокруг расстилался блистающий мир, в котором на каждом шагу попадались памятники, парки, скверы, пруды, фонтаны...
Они въехали в Джорджтаун, и тут Симбал почувствовал, как неприятный холодок подозрений закрадывается к нему в душу. Моника жила в Александрии. Чтобы попасть туда, надо было двигаться в прямо противоположном направлении. Кроме того, Моника всего несколько часов назад несколько раз говорила Симбалу, что в этот вечер из Сан-Диего прилетает ее кузина Джил, которая собирается погостить у нее несколько дней. И вот теперь, увидев, что она свернула совсем в другую сторону, у Симбала промелькнуло в голове: Какого черта!Погасив фары, он повернул за ней следом.
Он остановился на противоположной стороне улицы, не доезжая одного квартала до так хорошо знакомого ему дома. С возрастающим ужасом он наблюдал за тем, как Моника поднимается по лестнице и нажимает на кнопку звонка. Через мгновение он увидел своего старого друга Макса Треноди, отворившего дверь.
Прислушиваясь к слабому шуму вентилятора, охлаждавшего мощный двигатель, Тони Симбал сидел в темноте. Им овладело тошнотворное ощущение от сознания того, что его предали. И еще оттого, что он больше не мог чувствовать себя в безопасности дома.
* * *Сэр Джон Блустоун обладал запоминающейся внешностью. Это был высокий, худощавый, краснощекий человек. Его орлиному носу и широкому, прямому лбу мог бы позавидовать любой римлянин. Довершали портрет светлые голубые глаза, пытливо взиравшие на окружающий мир. Он носил костюмы исключительно от Сэвил Роу, с презрением отвергая результаты усилий лучших портных Гонконга. Все его рубашки были сшиты вручную, и то же самое можно было сказать и об обуви. Сэр Джон твердо придерживался мнения, что нельзя не платить за красивую и, самое главное, удобную одежду.
