Александр Гракх - Паноптикум. Книга первая. Крах
— Да… — Рамину озадачил интерес Тана, — только он не смог восстановить человеческое обличье, в отличие от вас, капитан Юншен. У вас обоих наблюдается целый ряд морфологических изменений, не свойственных нормальному организму. Вас не выпустят отсюда, пока не поймут причины произошедшего…
Точка. Никто никого никуда не выпустит. Это не вопрос правового положения личности. Тан и без того считался военнопленным, но с учетом у последнего амнезии Рамина решила ограничиться главной причиной, назвав Тана «источником возможной эпидемии» или «точкой отсчета».
Но сам источник, вызвавший загадочные трансформации человеческого организма, был до сих пор скрыт от глаз доктора Джоши. Методики, которые она использовала в своих исследованиях, давали противоречивые результаты, пуская пытливый ум Рамины по ложному следу. После ряда неудач, она пришла к выводу, что ей нужен более технологически развитый инструментарий — поляризованный стромбостетоскоп.
Доктор Зигфрид Грэм, выслушав Рамину, учтиво помог составить бюрократический запрос в министерство технологий. Но запрос был переправлен в Корпус внешней разведки ввиду того, что акритская технологическая база не имела изделий подобной функциональности. Полковник Орокин, ознакомившись с документом за подписью доктора Джоши, решил использовать тему «поляризованного стромбостетоскопа» как предлог для встречи с этой женщиной.
Мысль о Рамине не давала Орокину покоя еще с начала первой их встречи в «Кубе». Она была недурна собой, воспитана и, что не менее важно, умна. Но работа в Великих пустошах отнимала всё время полковника. Ему приходилось лично принимать участие в операциях Корпуса, работая непосредственно «в поле». Но теперь, когда внедренная агентура захватывала религиозное пространство одичалого социума, населяющего пустоши, а на столе Орокина лежал «аргумент» для Спектрата, курирующего сотрудников лаборатории, он все же решил встретиться с Раминой.
Первая их встреча, когда полковник вывез Рамину за пределы лаборатории Грэма, превратилась в какое — то чудесное шоу— путешествие по различным достопримечательностям Акрита. Рамина, отдающая всю себя работе, почувствовала, как её выдернули из царства бактерий и вернули в человеческую реальность, наполненную эмоциями. Они посетили Стеллу Истории, представляющую собой железобетонную конструкцию, уходящую в небо на полукилометровую высоту. Памятник располагался на небольшом островке, одиноко торчащем из озера Ричардсон. На барельефах конструкции были изображены различные исторические эпохи Акритской метрополии. Но Рамина не понимала связи между древними римлянами, изображенными у основания памятника, и современной эпохой метрополии, которую символизировал профиль Десятого Императора Брэндона Льюиса, выбитый на самом верху.
— Скажите, полковник, — произнесла Рамина, разглядывая подсвеченные летательными аппаратами барельефы, — вы действительно думаете, что Акрит был столицей римской империи до падения астероида?
— Конечно, нет. Но большинство моих сограждан, обманутых пропагандой, действительно в это верят… И не забывайте, доктор Джоши, в этом государстве пропаганда густо сдобрена насилием, поэтому людям с развитым инстинктом самосохранения приходится в это верить.
— Странно… — коротко резюмировала женщина.
— Что же вас удивляет?
— Удивляет то, что эти слова я слышу от человека, который является не последним агрегатом той государственной машины, о которой вы так нелестно отзываетесь.
— Да, вы безусловно правы, доктор Джоши. Но я не занимаюсь внутренней политикой, которая стала вотчиной одного единственного человека, чьи методы вызывают много вопросов. Я лишь защищаю рубежи метрополии, поэтому сфера интересов моего ведомства лежит за пределами данного государства. Поэтому слова, произнесенные ранее, никак не конфликтуют с понятием «государственный деятель», по крайней мере в моём случае. Впрочем, предлагаю продолжить нашу увлекательную беседу за ужином. Надеюсь, вы не против, доктор Джоши?
— Ну, если в блюдах нет идеологического подтекста, — Рамина улыбнулась, — то, пожалуй, я соглашусь…
— Нет, что вы, — обаятельность полковника проявлялась во всем, — это маленький семейный ресторанчик моего друга, а не сенатская столовая…
Ресторанчик «Неспокойный поплавок» оказался, по мнению Рамины, действительно замечательным. Здание, стилизованное под имеющий небольшой наклон поплавок, располагалось среди зеленых гирлянд, протянувшихся над террасой ресторана. Издалека, когда с озера дул ветер, вся эта растительная зелень начинала колебаться, отчего складывалось впечатление, что здание — поплавок действительно находится среди живых зеленых волн. Живописный вид на бирюзовую бухту дополняла длинная тень от скалы, за которую заходило слегка красноватое солнце. Полковник и его спутница расположились на открытой террасе, наслаждаясь вечерней прохладой. Чередуя рыбное ассорти с бутылочкой терпкого корнуэльского вина, они предавались беседе, пытаясь узнать друг о друге немного больше.
— В шестнадцать я потеряла родителей, которые пропали в одной из морских экспедиции в Тихом океане… Ещё я вдова. Мой муж погиб в своей лаборатории, создавая противоядие от вируса, эпидемия которого захлестнула Восточную Сибирь. Это случилось восемь лет тому назад. Что-то пошло не так… Я не знаю… В тот момент я была в исследовательской экспедиции, изучая органический фон в вымерших поселениях таёжных жителей… — воспоминания Рамины сделали её лицо печальным. — Я даже не видела труп мужа. Уже по прибытию в Хуанди мне лишь сообщили, что тело Михаила Ковалевского было дезактивировано вследствие заражения одним из образцов, отправленных мною из экспедиции… Можно сказать, что это я прислала мужу его смерть…
Конечно, полковник Орокин знал об этом. Досье на Рамину Джоши, полученное от одного из двух активных резидентов, работающих в городе Хуанди, лежало в верхнем ящике рабочего стола Орокина.
— Здесь нет вашей вины, — полковник попытался утешить Рамину, — иногда те риски, которые сопутствуют профессии, сбываются…
— Да, да, конечно… — Рамина улыбнулась, развеивая печальный момент, неожиданно возникший в этот чудесный, по её мнению, вечер. — Я все прекрасно понимаю… Скажите, полковник, а у вас есть семья?
— Нет… — Уэйн отрицательно покачал головой. — По роду своей деятельности я не сижу на одном месте. Видимо поэтому как— то не довелось устроить, так сказать, семейное гнездо. За время, прошедшее с момента нашей последней встречи, я был в метрополии всего три раза и то по служебной необходимости…
— А я, признаюсь честно, думала, выполните ли вы, полковник, своё обещание, данное мне в «Кубе»… — хмель ударил Рамине в голову и она, немного осмелев, решила пофлиртовать с этим седовласым мужчиной, который был старше её по возрасту. — Вы обещали пригласить меня на выступление труппы «Два арлекина», вы это помните?
— Конечно, доктор…
— Рамина… — черноволосая женщина поправила полковника, прикоснувшись и тут же убрав свою ладонь от его руки.
— Да, Рамина, я помню… — полковник восторженно посмотрел в зеленые глаза красивой иноземки. — Только я не могу сдержать своё обещание, так как труппа распалась, потеряв свою аудиторию со смертью самого преданного поклонника — Девятого Императора Мартина Храброго. Поэтому в качестве компенсации приглашаю вас в столичную гранд — оперу на премьеру «Буревестник», которая состоится через девять дней. Вы согласны принять моё приглашение?
— Да, полковник, если вы не забудете о цели нашей встречи… — Рамина прищурилась и хитро посмотрела на Орокина.
Полковник немного растерялся и непонимающе захлопал глазами.
— Поляризованный стромбостетоскоп, — напомнила она ему.
Услышав об этом медицинском приборе, Орокин утвердительно кивнул головой.
— У нас есть в наличии опытный образец, — произнес он. — Сегодня я улетаю на неделю по рабочим делам, но будьте уверены, послезавтра его доставят в вашу лабораторию…
— Полковник… Леди… — знакомый механический голос заставил Орокина обернуться.
Перед ним предстал хозяин ресторанчика — Вольт Эйккен. В его глазные впадины были вмонтированы титановые окуляры, которые постоянно меняли точку фокусировки, то увеличиваясь, то уменьшаясь в диаметре. Худая шея Вольта была «прошита» металлическими пластинами встроенного в районе кадыка динамика, из которого и раздавался характерный механический голос хозяина заведения.
— Добрый вечер, Вольт, — произнес в ответ Орокин.
— Вам понравились наши блюда? — учтиво поинтересовался Эйккен, двигая окулярами.
— Да, Вольт, спасибо, все было замечательно…
Хозяин услужливо откланялся и оставил полковника наедине со спутницей.
