Пи Трейси - Смертельная поездка
– Ты это выяснишь?! – бушевал Харлей. – Да ты с пятидесятипроцентной вероятностью запустишь себя на Луну, ты, дубина лайкровая!
Родраннер остановился перед Кнутсеном. Тот опустил телефон и сказал:
– Один час до прибытия команды по обезвреживанию бомб.
Родраннер пожал плечами, показывая, что эта информация ему сейчас ни к чему.
– Вы ведь тоже не понаслышке с бомбами знакомы? Вы поняли, что цифры на экране – это метеорологические данные.
Кнутсен не ответил.
– Скажите, если этот ангар взорвется, на каком расстоянии от него должны оказаться люди, чтобы с ними ничего не случилось?
– Если все цистерны там заполнены зарином, то не меньше чем в семи милях… – Он замолчал, сообразив, что Родраннер собирается делать и почему он задает такие вопросы. – Если вы знаете, как обезвредить эту бомбу, объясните мне, что нужно делать, и я сам пойду туда.
Родраннер улыбнулся, совсем по-мальчишески:
– Без обид, агент, но это заняло бы слишком много времени.
Кнутсен секунду молча смотрел на него.
– По здешним дорогам – пять-десять минут.
Родраннер с беспокойством оглянулся по сторонам:
– Здесь вообще много людей живет?
– Городок Фор-Корнерс был единственным населенным пунктом внутри нужного нам радиуса. Здесь в основном государственные леса.
Родраннер кивнул. Ответ агента ФБР его не успокоил, но он понимал, что иного выхода у них нет.
– Вы должны увезти всех отсюда. У вас есть десять минут, и время пошло, – сказал он, повернулся и пошел к ангару.
Агент Кнутсен и Магоцци ошеломленно смотрели ему вслед. Магоцци повернулся к Грейс, Энни и Харлею, но не обнаружил их на прежних местах. Они уже, вытянувшись цепочкой и не говоря ни слова, шли за Родраннером. Возле ноги Грейс трусил Чарли.
Услышав за спиной шуршание травы, Родраннер обернулся:
– Харлей, уезжай отсюда. Забирай Грейс и Энни и уезжай.
– Хрен тебе, придурок хренов. – Харлей протопал мимо него, буквально кипя от негодования. – А если ты запустишь команду, а она вызовет последовательность? На экране умещается тридцать строчек, и тебе понадобился больше глаз, чтобы отыскать нужную до того, как бомба тебя отключит.
Родраннеру пришлось перейти на бег, чтобы снова обогнать его.
– Харлей, это все чушь. Я лучше, чем кто-либо из вас, и ты это знаешь.
– Он лучше! Дожидайся! Нахальный щенок. Ты – это всего лишь четвертая часть мозга. Остальные три четвертых идут за тобой. Пошевеливайся, у нас мало времени.
Шарон автоматически двинулась за Энни и Грейс, подчиняясь частично чувству вины, частично какому-то извращенному чувству долга, а в остальном – просто коленному рефлексу. Они шли друг за другом, казалось, целую вечность, и расстаться с Грейс и Энни сейчас представлялось Шарон совершенно немыслимым. Не успела она сделать и двух шагов, как Холлоран схватил ее за плечо и развернул лицом к себе:
– Не в этот раз. Ты поняла, Шарон? – Слова хлестали ее по лицу, как пощечины. – В этот раз я тебя не отпущу.
Шарон почувствовала, как что-то разрывает ее изнутри и тянет в разные стороны. Пальцы Холлорана сжали ее плечо сильнее, и она поняла, что ей бы пришлось застрелить его, чтобы он ее отпустил. Она решила остаться.
Магоцци, Джино и агент Кнутсен смотрели в сторону уходящей команды «Манкиренч», размышляя о том, о чем никто из них не решился бы заговорить вслух. В конце концов Кнутсен сказал:
– Между нами: мы могли бы скрутить их и затолкать обратно в автобус. Всех, кроме, может быть, здоровяка.
Глядя на удаляющуюся Грейс, Магоцци улыбнулся. Забавно. По идее с увеличением расстояния она должна была уменьшаться, но вместо этого, казалось, становилась все больше.
– Джино, не иди за мной.
Джино даже не посмотрел на него:
– Если ты пойдешь, я тоже пойду.
– Не глупи. Все, что у меня есть, входит сейчас в этот ангар. А все, что есть у тебя, находится в Миннеаполисе.
Джино смотрел ему в спину: «Не все, дружище, не все».
35
Магоцци шел по бесконечному пространству бетонного пола, приближаясь к столу, компьютеру, бомбе и всей команде «Манкиренч». Он смотрел только на Грейс – но в кадр лез, естественно, Чарли. Черт возьми, она даже собаку не пожалела.
Она спиной ощутила его приближение.
– Уйди отсюда, Магоцци, – не оборачиваясь, сказала она. – Уезжай вместе с остальными. У вас всего восемь минут для того, чтобы убраться из зоны поражения, а потом Родраннер начнет нажимать на клавиши.
Она впервые с момента их встречи на поле обратилась прямо к нему, и он, понимая, что в данных обстоятельствах это страшно глупо, почувствовал себя счастливым. Не двигаясь с места, он подождал, когда у нее кончится терпение и она в ярости повернется к нему. Встретившись с ней взглядом, он сказал:
– Привет, Грейс.
Она тут же повернулась обратно к экрану, но он успел заметить, что уголок рта у нее едва заметно дернулся, выдавая улыбку.
– Семь минут.
– Да ладно тебе, Грейс. Может быть, займемся любовью?
Джино, Бонар, Холлоран и Шарон сидели в седане Кнутсена. Агент еще не завел мотор. Погибнуть, исполняя свой долг, – это одно. Ты принимаешь это вместе со значком. Погибнуть бессмысленно – это совсем другое. Ни одно силовое ведомство не приветствует ненужного самопожертвования, и ФБР не исключение. А это будет ненужное самопожертвование. Дожить до завтра, чтобы сражаться, – вот кредо любого человека, стоящего на страже закона, и именно это он должен сейчас сделать. Он никому не принесет пользы, если взорвется или хлебнет газа, – и поэтому он уезжает отсюда. Он уезжает отсюда, чтобы в том случае, если случится немыслимое, продолжить борьбу, найти и упрятать за решетку этих террористов, собрать все сведения, нужные для того, чтобы в следующий раз он и его коллеги действовали более эффективно и такого никогда больше не повторилось.
Но только он не трогался с места. Секунды текли, а он сидел за рулем, как слизняк, и думал о четырех гражданских и одном полицейском, которые находились сейчас в ангаре. Видимо, они считали, что их самопожертвование не так уж бессмысленно. Он надеялся, что кто-нибудь из сидящих с ним в машине людей начнет колотить по сиденью и кричать, чтобы он завел мотор, чтобы он убрался отсюда, – но все хранили молчание.
– Сколько еще? – спросила Энни.
Харлей взглянул на часы:
– Еще пять минут.
Ожидание убивало Магоцци. Грейс, похоже, не горела желанием принять его предложение, а остальные были заняты изучением программного кода на экране ноутбука, поэтому ему ничего не оставалось, кроме как стоять столбом и ждать смерти. Он мог за это время обдумать, как бы он хотел провести остаток жизни, если Родраннер не ошибется в выборе командной строки, но счел, что разумнее будет готовиться к худшему. Школа Грейс.
Вдруг Родраннер хлопнул себя по лбу, сказал: «Ну конечно!» – затем передвинул мышь и щелкнул кнопкой.
Цифры на мониторе начали меняться. Магоцци со свистом втянул в себя воздух, ожидая, что его сейчас разорвет на кусочки. Он умрет и увидит свет в конце тоннеля – или что там он должен увидеть.
Через несколько секунд экран мигнул и обновил изображение. Все одновременно испустили вздох облегчения, по звуку похожий на порыв ветра. Магоцци посмотрел на себя. Его не разорвало на кусочки. И вообще никак не разорвало.
– Что произошло? – спросил он. Его голос сорвался на фальцет, и он покраснел.
– Помните, Харлей сказал, что кодовая последовательность, управляющая бомбой, написана довольно рыхло? Я тогда не дочитал до конца – цепочка команд была слишком длинной. – Родраннер прокрутил файл вперед и указал пальцем: – Вот здесь, в самом конце. Видите эти буквы? «БАБАХ» в конце этой последовательности, – он перелистнул страницу, – и «ХАБАБ» – бабах наоборот – в конце вот этой. Вот. Это просто несерьезно.
Харлей не выглядел удовлетворенным на все сто.
– И что ты выбрал?
– Естественно, хабаб. Бабах включает бомбу, хабаб отключает. Это же очевидно, разве нет?
Харлей дал ему подзатыльник:
– Ты идиот. А если он специально переставил слова, чтобы это не было очевидным?
Родраннер потер лоб:
– Черт. Я об этом не подумал.
Харлей опять дал ему подзатыльник, на этот раз легонько.
– Беда с вами, компьютерщиками. Все в лоб, никакого воображения, никакого понимания человеческой психологии – а психология, мальчик мой, движет этим миром. Магоцци, не хочешь выйти наружу и позвонить Кнутсену из автобуса? Скажи им, пусть возвращаются. Опасности больше нет.
Магоцци посмотрел на свои ботинки. Конечно, он хочет выйти наружу. И выйдет – сразу, как только сможет передвигать ногами.
– Значит, бомба отключена?
Энни улыбнулась ему своей фирменной насмешливой улыбкой:
