Жан-Мишель Тибо - Последнее пророчество
Зубы его стучали от страха. Смерть была так близко, и все же ему удалось уйти. «Призраки мочика отомстили обидчикам», — думал он, поднимая глаза к кресту.
Господь защищает его.
Хавьер поднялся к кресту и прижался к нему. Сердце его переполняла благодарность. Он вспомнил своих родителей, своих братьев и сестер, свою первую жену и детей. Все они уже были в раю.
— Защити тех, кто остался со мной, — сказал он.
Лучи стоявшего в зените солнца падали на его покрытый волосами череп. Он стоял неподвижно, и кондоры, искавшие падаль, опустились на землю в нескольких метрах от креста. Чем дольше он стоял вот так, прижавшись к кресту, вонзив ногти в дерево, тем более сильным становилось желание стоять так до конца своих дней. Его тело расширилось в объеме. Какая-то новая энергия активизировала клеточки его тела, и Хавьеру показалось, что он растет ввысь, достигает заснеженных вершин Анд, поднимается к небесам. Чтобы коснуться трона Господа, Отца своего, ему достаточно было протянуть руку…
Он не видел, как рядом появились легионеры, не заметил ни ножа, ни блеска острого лезвия.
Легионер перерезал ему горло.
— Это он, — сказал убийца. — Очередь за его семьей. Никого не оставлять в живых!
Тень ежедневно получал рапорты с описанием заданий, выполненных «отрядами очищения». Так он решил назвать легионеров, которым было поручено стереть с лица земли узурпаторов Божественного начала, этих предполагаемых потомков Иисуса и Марии Магдалины. Рапорты поступали из всех уголков земли, иногда самых удаленных. Они стали венцом огромной исследовательской работы, в которой были задействованы тысячи мужчин и женщин, тысячи сетей Интернет и множество шпионов на всех уровнях Церкви и правительств суверенных держав.
«И все же кому-нибудь удастся уйти», — подумал он.
Глава 56
Георг Генсвайн все еще сердился, но не подавал виду. Как всегда, он был приветлив и спокоен. И все-таки… Подумать только! Ему, наиболее любимому средствами массовой информации человеку в Ватикане (после папы, конечно), которого из уважения, и искренне восхищаясь им, зовут «доном Георгио», угождать какой-то сестре-служительнице Святого Духа?
Понтифик ошибся в оценке этой монахини. Георг был уверен, что та ведет двойную игру.
«Она сильная», — подумал он.
За сутки, в течение которых она была гостьей папы в Кастель Гандольфо, Инесс ничем не выдала себя. Оставаясь смиренной в обществе святейшего отца, она тем не менее сумела произвести впечатление своей утонченностью, образованностью и осведомленностью в вопросах политики и религии. Бенедикт устроил ей настоящий допрос с пристрастием.
Равно как и мадам Стампа. Немка, чьи позиции были сильны благодаря дружбе с папой и привилегированному положению в папской канцелярии, установила за «авантюристкой» слежку, воспользовавшись услугами монахинь из «Шенштатта» и женщин, занятых домашним хозяйством, — Лореданы, Кармелы, Кристины и Эммануэлы.
«В высшей степени умна и опасна», — думал он, исподтишка разглядывая молодую женщину.
Инесс сидела рядом с Георгом на заднем сиденье автомобиля, за рулем которого находился водитель кардинала Толедо. Инесс смотрела на дорогу. За окнами проплывали пейзажи Эстремадуры — резкие, безводные, изрезанные шрамами. Наконец над линией горизонта показались коричневые башни.
Замок Ангелов был построен с целью предотвратить нашествие мусульман во времена независимых испанских королевств. Его унаследовала святая инквизиция. На протяжении многих лет здесь проходили судебные процессы, перемежаясь сеансами пыток. На окружающих замок землях не сохранилось черных следов от костров, но аура несчастья никуда не делась.
Два больших флага вились над квадратным донжоном. На одном был изображен красный крест на белом фоне. На втором — черный селезень на желтом фоне. Вторая эмблема была придумана отцом-основателем «Дела» и символизировала «Opus Dei».
— Приехали, — сказал Георг. — Ваш отец ждет нас.
Хуан Кальдерон вышел из часовни, по прямой пересек двор и стал лицом к подъемной решетке, со скрипом уползавшей вверх. Он доверил Господу свою печаль. Навстречу ему шел отец Михаэль в сопровождении эскорта из двадцати монахов и нумерариев, окруживших его враждебной живой изгородью. Решетка скрылась в толще стены. Тяжелые створчатые ворота пришли на смену подъемному мосту три века назад. Переданная посредством электричества команда заставила их открыться. В этот самый момент кардинальский автомобиль притормозил перед мостом, переброшенным через ров.
Из авто вышел стройный мужчина в костюме антрацитового цвета. Маленький серебряный наперсный крест сверкал на его груди. Хуан тотчас же узнал знаменитого «дона Георгио» — личного секретаря папы и официального посланника Ватикана.
Кусая внутреннюю поверхность щек, Хуан расширенными, блестящими глазами смотрел сквозь кардинала, словно тот был стеклянным. Следом за Георгом Генсвайном шла Инесс.
«Моя девочка…»
Он попытался расслабиться, но напрягшееся от гнева тело отказывалось повиноваться его воле. Самое важное в мире — это плоть от его плоти, Инесс, которая предала его и которой он все простил заранее. Однако нельзя было обнаруживать свою слабость перед кардиналом, которого он не выносил.
— Добро пожаловать в «Opus», монсеньор, — выдавил он, когда Георг Генсвайн оказался во дворе.
Инесс остановилась на середине моста. Ей не удавалось заставить себя шагнуть в это логово, куда отец призывал ее всей душой. В логово, где находился Михаэль, которого она страстно желала. Сам пленник испытывал горячее желание броситься ей навстречу и крепко ее обнять.
Георг Генсвайн не ответил на любезные слова Хуана. Он презирал членов «Opus Dei», которые попортили ему много крови в его бытность советником архиепископа города Фрайбург-им-Брайсгау. Голос Генсвайна эхом прокатился вдоль высоких стен замка:
— Мы не станем вести дискуссий по поводу освобождения этого человека, господин Кальдерон.
— А разве у меня есть выбор? Кто может противиться воле его святейшества Бенедикта XVI?
— Отдайте мне брата Михаэля.
— Неужели он настолько вам дорог, что вы приехали за ним лично, монсеньор?
— Он дорог святейшему отцу.
— А если я откажусь освободить его?
— Мы поставим «Opus» на колени своими методами.
— Если вы желаете нас ослабить, то знайте — у вас ничего выйдет.
— Дни мятежных орденов сочтены.
— Ватиканом правят утописты.
— Побойтесь гнева Господня!
— Господь на нашей стороне.
— Законы «Дела» оторвали вас от реальности, — сказал вспыльчивый секретарь папы, подходя к Михаэлю. — Я увожу его с собой, и тот, кто осмелится мне помешать, будет отлучен от церкви!
Губы Хуана растянулись в ироничной улыбке, но мгновение спустя сложились в прежнюю горькую гримасу.
— Ты свободен, — сказал он Михаэлю.
Он обошел Генсвайна и своего недавнего пленника и твердым шагом направился к Инесс.
— Ты победила, — сказал он, останавливаясь перед дочерью.
Она посмотрела ему в глаза. Он не отвел взгляд, который теперь вместо ненависти излучал любовь.
— Никогда не ищи со мной встреч, — сказала она.
— Я буду до последнего вздоха оберегать тебя от твоих демонов.
Подошли Михаэль и Георг. Сестра Инесс задрожала от волнения. Она отвернулась от отца, пытаясь справиться со жгучим желанием броситься к любимому мужчине.
Михаэль и Инесс сохраняли дистанцию. Время любви скоро придет…
Глава 57
Катера и глиссеры скользили по Черному морю. Этому балету не было конца. Вздымаемые судами волны докатывались до Трабзона, волнуя спокойные глубокие воды. Семьдесят пять из них везли в Турцию или увозили домой сотни россиян, украинцев и грузин, тративших в среднем шестнадцать тысяч евро ежедневно на товары местных производителей, которые впоследствии перепродавали в своих странах. Процветание Трабзона зависело именно от них.
Инесс и Михаэля сюда доставило судно, курсирующее между Трабзоном и грузинским городом Сухуми. У обоих было тяжело на сердце. Восемь месяцев прошло со дня той встречи в замке Ангелов. И эти восемь месяцев они в составе специального комитета, насчитывавшего шестнадцать членов, во главе с кардиналом Агостино Валлини, трудились ради сближение ОБС и Святого престола. Принимая во внимание трагические события, сотрясавшие христианский мир, отец Иероним согласился сотрудничать с Бенедиктом XVI.
Инесс и Михаэль, даже если бы и хотели, не смогли бы забыть имена, а порой и лица мужчин, женщин и детей, убитых членами «Легиона» и других орденов за то, что они отказывались принять правду. Сто семнадцать человек, чья ДНК была близка к ДНК Христа и Марии Магдалины. Папа потребовал, чтобы «Легион» прекратил эту резню, но ответа не последовало. Тень, который стал новым духовным гидом армии из двухсот тысяч фанатиков, финансируемой крупными промышленными группами, а также американскими и русскими миллиардерами-интегристами, не выходил на связь. Никто не знал, где он прячется. Деньги со швейцарских счетов были сняты, содержимое сейфов исчезло.
