Джон Коннолли - Порода убийц

— Я предлагаю, чтобы ваш друг тоже перестал двигаться вперед сквозь кусты. Я не собираюсь причинить вред кому-либо из вас.

Я замер, а потом крикнул:

— Луис, все в порядке.

В паре метров левее меня от деревьев отделилась темная фигура с пистолетом нацеленным вперед. Луис не опустил оружия, но и не стал приближаться.

Вблизи мужчина казался абсолютно белым, бледными были его губы и щеки, и только легкие тени ложились у глаз. Глаза были блеклого голубого цвета, почти безжизненные. Все это, вместе с отсутствием всякой растительности на лице, делало его похожим на восковую фигуру, оставленную незавершенной. Вместо бровей был глубокий заросший шрам. Я заметил еще одну деталь: кожа на лице выглядела сухой и шелушилась в отдельных местах, как у рептилий, перед тем как они меняют кожу.

— Кто вы? — спросил я.

— Полагаю, вам это известно.

— Голем.

Я ожидал, что он кивнет или усмехнется, но он не сделал ни одного движения. Вместо этого он сказал:

— Голем — миф, мистер Паркер. Вы верите в сказки?

— Я обычно недооценивал их, но, как показали последние события, был не прав. Теперь я стараюсь смотреть на мир без предубеждений. Зачем вы убили Картера Парагона?

— Вопрос должен бы звучать, почему я сделал больно Картеру Парагону? По той же причине, по которой вы ворвались в его дом через час после меня: узнать, что ему известно. Его смерть была результатом, а не намерением.

— Но вы убили и Лестера Баргуса.

— Мистер Баргус поставлял оружие плохим парням, — просто ответил он. — Но больше не будет.

— Он был без оружия.

— Так же, как и ребе, — он произнес это слово, как добропорядочный иудей.

— Око за око, — резюмировал я.

— Возможно. Мне тоже кое-что известно о вас, мистер Паркер. И я не уверен, что вы имеете право осуждать меня.

— Я вас не осуждаю. Лестер Баргус был мерзавцем, и никто по нему не заплачет, но мой опыт подсказывает, что люди, которые убивают безоружных, не очень заботятся о том, кого они убивают. Это меня беспокоит.

— Еще раз повторяю: я не собираюсь причинить вред ни вам, ни вашим друзьям. Человек, который мне нужен, называет себя Падд. Полагаю, вы знаете о нем.

— Я встречался с ним.

— Вам известно, где он?

Впервые нотка нетерпения прозвучала в его голосе. Я предположил, что Парагон либо умер раньше, чем рассказал обо всем, либо, что более интересно, был не в состоянии рассказать убийце, где Падд устроил свое логово, потому что он просто этого не знал.

— Пока нет, но я постараюсь отыскать его.

— В таком случае ваши намерения совпадают с моими.

— Возможно, у нас одни и те же цели, — заметил я.

— Нет. Ваша цель — моральный «крестовый поход». Те же, кто наняли меня для этой работы, ставили более точную задачу.

— Свершить месть?

— Я выполняю только то, что от меня требуется, — сказал он. — Не более того.

Его голос звучал низко и гулко. Казалось, слова эхом отдаются у него внутри, как будто он был бесплотным духом.

— Я пришел, чтобы передать вам предупреждение. Не становитесь между мной и этим человеком. Если вы сделаете это, я вынужден буду действовать против вас.

— Звучит как угроза.

Я даже не успел заметить его движения. В одну секунду он оказался около меня с пустыми руками. А уже в следующую стоял, плотно прижавшись к моему боку, и в горло мне упирался маленький крупнокалиберный пистолет, двойной ствол был нацелен прямо в голову. Из темноты лазерный луч пистолета Луиса нащупывал цель, но мое тело и темная одежда Голема защищали его и от Луиса и от Эйнджела.

— Прикажите им освободить проход, мистер Паркер, — сказал он свистящим шепотом, наклоняя голову ко мне. — Я хочу, чтобы вы проводили меня до машины. У вас две секунды.

Я немедленно выкрикнул предупреждение, и Луис выстрелил в дерево. Голем потянул меня назад, за деревья, умело контролируя мои движения. Рукав его плаща задрался, и я смог заметить первые цифры номера, нанесенного на его руку. Он был выжившим узником концлагеря. Я заметил, что у него не могло быть и отпечатков пальцев. Кожа и плоть на пальцах, казалось, втянулись внутрь, создавая зазубренный по краям шрам на кончике каждого пальца. «Огонь, — мелькнуло у меня в мозгу. — Только огонь мог сделать с ним такое; огонь, который спалил все волосы на лице, огонь, который уничтожил рисунок на подушечках его пальцев».

— Как вы изготовили демона из глины? Вы обожгли его в духовке?

Когда мы подошли к его машине, он прижал меня к двери со стороны водительского места, вдавив мне в спину дуло пистолета, и устроился на сиденье.

— Запомните, мистер Паркер, — сказал он мне в спину. — Не мешайте мне работать.

И уехал.

Луис и Эйнджел появились из-за деревьев. Меня всего трясло, я все еще чувствовал две вмятины на том месте, где пистолет касался моего тела.

— И ты еще думаешь, что успел бы застрелить его до того, как он убьет меня? — спросил я, глядя вслед удаляющимся огням его машины.

Луис на минуту задумался.

— Наверно, нет. Полагаешь, он мог истечь кровью?

— Нет. Я думаю, что он бы спекся.

— И что теперь? — спросил Эйнджел.

— Идем есть, — хотя я не был уверен, насколько мой желудок способен принять пищу. Мы пошли обратно к дому.

— Ты определенно не в ладах с бесцветными людьми, — сказал Луис, приноравливаясь к моему шагу.

— Да, — сказал я, — похоже, что так.

Мы все услышали звук приближающейся машины почти одновременно. Она свернула во двор и въехала, не снижая скорости. Мы замерли в свете фар с расширенными глазами и нацеленными пистолетами. На сей раз водитель упустил момент и продолжал светить фарами, пока мы откатывались в стороны. Затем наступила тишина, дверца со стороны водителя открылась, и голос Рейчел Вулф произнес:

— О'кей, ребята, кофе больше не получите. Никогда.

После ужина Рейчел вышла, чтобы принять душ. Эйнджел прихлебывал свое пиво, сидя у окна, Луис за столом приканчивал бутылку вина. Это было «Флегстон совиньон» — белое, с какого-то нового винзавода в Кейптауне. Луис дважды в год получал два чемоданчика с набором разных вин и возил две бутылки с собой в багажнике. Они с Рейчел так долго ворковали вокруг этого вина, что мне стало казаться, будто один из них счастливая мать этой бутылки.

— Ты ведь частный сыщик? — наконец спросил Эйнджел. — Как получается, что у тебя нет собственной конторы?

— Я не могу себе этого позволить. Если я заведу офис, мне придется продать дом и спать на столе.

— Уж не такая большая потеря. У тебя и так почти ничего нет в этой развалюхе. Ты когда-нибудь боялся грабителей?

— Грабителей вообще или тех, что торчат на моей кухне в данный момент?

Он бросил на меня сердитый взгляд.

— Вообще.

— У меня нет ничего достойного кражи.

— Именно это я и имею в виду. Ты когда-нибудь задумывался о впечатлении, которое производит большое пустое пространство на тех, кто попал в беду? Тебе лучше заранее убедиться, что пришедший в твой дом поживиться не страдает агорафобией, если не собираешься потом разбираться с жалобой в суд.

— Ты что, один из устроителей местного Клуба грабителей три-ноль-два?

— Нет, всего лишь муха на стене. Одна из многих, судя по состоянию твоей кухни.

— На что ты намекаешь?

— На что я все время намекаю? Тебе нужна компания.

— Я подумывал о том, чтобы завести собаку.

— Это не совсем то, что я имел в виду, и тебе это известно. Как долго ты собираешься держать ее под рукой? Пока не помрешь? Знаешь, вас не похоронят бок о бок. Ты не сможешь дотронуться до нее под землей.

— Счастье стучится в дверь один раз, парень, — медленно растягивая слова, добавил Луис. — Оно не стучится дважды или трижды, не оставляет записку с просьбой перезвонить, когда соберешь свое дерьмо в одну кучу.

За нашими спинами раздался звук шагов босых ног. Рейчел остановилась в дверях, вытирая волосы. Луис бросил на меня взгляд, затем поднялся и опустил пустую бутылку в ведро.

— Мне пора в постель, — сказал он. Дойдя до дверей, он резко обернулся и бросил Эйнджелу:

— Тебе тоже.

Затем поцеловал Рейчел в щеку и направился к машине.

— А вы, детки, не засиживайтесь слишком долго и все такое, — улыбнулся Эйнджел и последовал за Луисом.

— Их свели вместе и сосватали двое вооруженных до зубов гомиков, — сказал я, когда с улицы донесся шум отъезжающей машины. — Будет что рассказать внукам.

Рейчел взглянула на меня, пытаясь определить, шучу я или нет. Честно говоря, я и сам не был уверен, а разбираться в своих ощущениях было некогда — она немедленно набросилась на меня:

— Ты нанял людей, чтобы следить за мной в Бостоне?

— Надо же, засекла?! — я был от нее в восторге, хотя, похоже, она моих восторгов не разделяла.

— Засекла. Потом выяснила по номеру машины, кто они такие, мальчики, которые меня посменно пасут. Один из них сопровождал меня до ворот твоего дома.