Джон Беркли - Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]
Желтый автофургон, стоявший на другой стороне улицы, казался тоже пустым.
Малькольм поднялся наверх, оставив Уэнди внизу с автоматом. Он приказал ей стрелять в любого, кто бы ни вошел в квартиру. Он быстро оделся, сложил деньги, свою одежду и все, что Уэнди купила для него, в один из ее свободных чемоданов. Когда он сошел вниз, она уже полностью оправилась от шока. Он послал ее наверх упаковать свои вещи. Пока ее не было, он обыскал труп, но ничего не обнаружил. Когда через десять минут Уэнди спустилась вниз с чемоданом в руке, лицо ее было умыто.
Малькольм глубоко вздохнул и открыл дверь. На руку, в которой держал пистолет, он набросил пиджак. Он так и не смог заставить себя взять автомат, так как догадывался, для чего его использовали.
Никто не выстрелил в него…
Он подошел к машине… Никаких выстрелов, и вообще никого не было в поле зрения… Он кивнул головой Уэнди. Она быстро подбежала, волоча за собой чемоданы. Они забрались в машину, и он осторожно выехал со стоянки…
* * *…Пауэлл чертовски устал. Он и еще два вашингтонских детектива прочесывали район, в котором последний раз видели Малькольма, улицу за улицей. Они опрашивали людей в каждом здании. Пауэлл стоял, прислонившись к столбу, и пытался найти хоть какую-нибудь новую идею, новый подход к этой проблеме, когда он увидел одного из своих партнеров, торопливо приближавшегося к нему.
Детектива звали Андрю Уолш из отдела по борьбе с бандитизмом. Подбежав, он схватил Пауэлла за руку, чтобы удержать равновесие.
— Мне думается, я кое-что нашел, сэр, — выпалил Уолш и сделал паузу, чтобы перевести дыхание. — Вы ведь знаете, мы обнаружили, что многих людей в округе уже кто-то расспрашивал по интересующему нас вопросу. Так вот, я нашел сторожа с автостоянки, который сообщил одному полицейскому, расспрашивавшему его, кое-что такое, чего нет в официальных отчетах.
— Что же, черт побери? — Пауэлл почувствовал, как усталость словно рукой сняло.
— Сторож узнал Малькольма по рисунку, который полицейский показал ему. Больше того, он сообщил ему, что видел, как Малькольм сел в машину с девушкой. Вот ее имя и адрес.
— Когда это все случилось? — Пауэлл начал чувствовать себя очень неуютно.
— Вчера, во второй половине дня.
— Давайте же, быстрей! — Пауэлл побежал по улице к своей машине.
Запыхавшийся и обливающийся потом детектив следовал за ним.
Они успели проехать три квартала, когда в машине вдруг зазвонил телефон, установленный на приборной панели. Пауэлл снял трубку:
— Да?
— Сэр, группа по проверке врачей сообщает, что некий доктор Роберт Кнудсен опознал по рисунку Кондора и заявил, что оказал ему вчера медицинскую помощь по поводу заболевания ангиной. Лечил его он на квартире мисс Уэнди Росс. Передаю по буквам: Р-о-…
Пауэлл резко оборвал говорившего:
— Мы как раз направляемся сейчас к ней на квартиру. Я хочу, чтобы все группы направились в этот район, но не приближались к ее дому, пока я не прибуду на место. Дайте им указание прибыть туда как можно скорее, но соблюдать при этом полную тишину и осторожность. А теперь дайте мне шефа.
Прошла целая минута, прежде чем Пауэлл услышал в трубке знакомый тихий голос.
— Да, Кевин, что у вас там случилось?
— Мы направляемся на квартиру, где скрывается Малькольм. Обе группы — мы и наши противники — обнаружили ее практически одновременно. С деталями я познакомлю вас позже. Одно тревожит меня: кто-то с официальными документами также разыскивает Малькольма, но не сообщает в отчетах, как это положено, о том, что удалось обнаружить.
После продолжительной паузы весьма пожилой человек сказал:
— Это может объяснить многое, мой друг. Многое. Будьте очень осторожны. Надеюсь, что вы прибудете на место вовремя.
Телефон замолк. Пауэлл положил трубку. Он как-то уже примирился с мыслью, что, по всей вероятности, он прибудет туда слишком-слишком поздно…
Десять минут спустя Пауэлл и три детектива уже звонили в дверь квартиры Уэнди. Они подождали минуту, а потом самый крупный из них вышиб дверь ударом ноги. Через пять минут Пауэлл уже докладывал шефу о том, что они обнаружили в квартире.
— Неизвестного мы не можем опознать на месте. Форма почтальона — явная маскировка. Автомат с глушителем, вероятно, использовали при нападении на общество. Судя по имеющимся признакам, можно предположить, что он и кто-то еще, возможно Малькольм, дрались. Малькольму удалось опередить его и завладеть автоматом. Я уверен, что он принадлежал почтальону, так как его сумка специально приспособлена для ношения такого оружия. Как представляется, удача продолжает прочно сопутствовать Малькольму. Мы нашли фотографию девушки, и, кроме того, у нас есть номер ее автомашины. Что бы вы хотели, чтобы мы предприняли теперь?
— Объявите через полицию всеобщий розыск на нее, ну хотя бы… за совершенное убийство. Это несколько собьет с толку приятеля, который так внимательно следит за нашими действиями и пользуется нашими официальными документами. А сейчас я хочу знать, кто такой этот убитый незнакомец, и я хочу узнать это как можно быстрее. Направьте его фотографии и отпечатки пальцев во все разведывательные ведомства с просьбой обработать их немедленно и срочно информировать нас о результатах. Не сообщайте о случившемся больше никакой дополнительной информации. Свои группы направьте на розыск Малькольма и девушки. Затем нам, как мне думается, придется подождать результатов.
Когда Пауэлл и его коллеги шли от дома Уэнди к своим машинам, то по улице мимо них медленно проехал «седан» темного цвета. Его водитель был высокого роста и болезненно худой. Пассажир, сидевший рядом с ним, имел впечатляющую внешность и глаза с пронзительным взглядом, скрытые за темными очками. Он жестом приказал водителю следовать дальше, не останавливаясь. Никто не заметил, как они проехали мимо…
* * *…Малькольм долго кружил по Александрии, пока не нашел маленький автомагазин с открытой стоянкой, где продавались подержанные автомобили. Он остановился за два квартала до него и отправил Уэнди приобрести машину.
Десять минут спустя, присягнув в том, что ее фамилия действительно миссис Эджертон — это требовалось для регистрации покупки — и, заплатив дополнительно сто долларов наличными, Уэнди уехала со стоянки магазина в слегка подержанном «додже». Малькольм следовал за ней до парка. Там они сняли номера с машины Уэнди. Затем погрузили все свои вещи в «додж» и не торопясь поехали прочь.
Малькольм вел машину пять часов подряд. Уэнди не произнесла ни слова за всю поездку. Когда они остановились в мотеле «Пэрисбург», штат Вирджиния, Малькольм зарегистрировал их обоих как мистера и миссис Эванс. Он поставил машину сзади мотеля, чтобы, как он объяснил, она «не загрязнилась от проходящих мимо автомашин». В ответ на это заявление старая леди, хозяйка мотеля, лишь пожала плечами и вернулась к своему телевизору. Она видела подобных клиентов и раньше.
Уэнди лежала на кровати очень тихо, совершенно без движения. Малькольм не торопясь разделся. Он принял лекарство и вынул из глаз контактные линзы, после чего присел рядом с Уэнди на кровать.
— Почему бы тебе не раздеться и не поспать немного, милая?
Она повернула голову и медленно подняла на него свой взгляд:
— А ведь это все было взаправду, не так ли? — констатировала она своим мягким голосом, лишенным всяких эмоций. — Вся эта история ведь действительно случилась… И ты убил этого человека… В моей квартире ты убил человека…
— Вопрос стоял просто — либо он, либо мы. И ты знаешь это. Ты ведь попыталась сделать то же самое.
Она отвернулась от него.
— Да, я знаю.
Уэнди встала и медленно разделась. Затем она погасила свет и забралась в постель. На этот раз она не прижалась к нему, свернувшись калачиком. Когда час спустя Малькольм наконец заснул, Уэнди все еще не спала…
Воскресенье
— Итак, Кевин, мне думается, что мы добились некоторого прогресса.
Хотя слова шефа и прозвучали бодро и оптимистически, тем не менее отупение, сковавшее голову Пауэлла, не проходило. От усталости ломило все тело. Однако не ощущение физической тяжести беспокоило его. Он был устойчив и к более суровым условиям и напряжению, которых ему, по правде говоря, даже не хватало во время отдыха. Однако за последние три месяца, в течение которых Пауэлл только и делал, что отдыхал и восстанавливал силы, он обленился и привык к долгому лежанию в постели по утрам в воскресные дни.
Главное, что сильно его раздражало, было сознание неопределенности его нынешнего задания. До сих пор его участие в расследовании можно было охарактеризовать формулой «постфактум». Два года специальной подготовки и десятилетний опыт оперативной работы использовались в настоящее время для выполнения отдельных второстепенных поручений и для сбора рутинной информации. Любой полицейский мог бы выполнить такое задание. И многие из них делали это. Пауэлл поэтому не разделил оптимизма шефа.
