Филипп Марголин - Спящая красавица
– Давайте перейдем к преступлениям в лодочном домике на территории Орегонской академии. Сообщите присяжным, что там произошло, – попросил Свобода.
– Я проживал на территории академии, в коттедже, который мне предоставили по условиям найма на работу. Окрестности академии живописны, и ранними летними вечерами я часто гулял по лесу. В тот вечер я медленно брел по берегу реки, размышляя над проблемой, с которой столкнулся в своей книге, как вдруг услышал пронзительный крик, доносившийся со стороны лодочного домика. Через мгновение раздался второй крик. Бросившись туда, я увидел человека, убегавшего прочь от лодочного домика.
– Вы узнали его?
– Нет, мне показалось, он среднего роста и спортивного сложения.
– Мог тот человек быть Рэнди Коулманом?
– Наверное. Впрочем, не убежден.
– Что произошло дальше?
– Я вошел в лодочный домик посмотреть, не пострадал ли кто-нибудь. Там было темно, если не считать слабого света от валявшегося на полу электрического фонарика. Мне потребовалось некоторое время, чтобы глаза привыкли к темноте. Вот тогда я и увидел на полу двух женщин и нож. Кейси Ван Метер лежала, упираясь затылком в бревно, подпиравшее крышу. Терри Спенсер вся залита кровью. Меня охватила паника, и для самозащиты я схватил с пола нож. Затем я заметил, что в окно прямо на меня смотрит Эшли. Она бросилась бежать, и я кинулся за ней, чтобы объяснить, что не сделал ничего плохого, но мне было за ней не угнаться.
– Почему вы не последовали за ней в общежитие и не дождались полиции?
Голова Джошуа поникла.
– Мне следовало так поступить. Но я никогда в жизни не сталкивался с подобным кошмаром. Повсюду кровь, а бедная Терри...
На мгновение Максфилд закрыл глаза и перевел дыхание. Когда он опять заговорил, то казался глубоко взволнованным.
– Мне стыдно за свое поведение, но я был объят ужасом и не мог ясно соображать. Поэтому я скрылся.
Максфилд поднял руку и встретился взглядом с несколькими присяжными.
– Я не виню Эшли Спенсер за то, что она обо мне сказала. Это очень славная молодая женщина, которая засвидетельствовала лишь то, что видела. У меня действительно был в руках нож. Я действительно находился в домике. Но я никому не причинял зла.
– Зачем вы бежали из-под стражи?
– Адвокат сообщил, что полиция намеревается использовать мой роман в качестве моего признания; Эшли собиралась свидетельствовать о том, что я убил ее мать и избил до полусмерти Кейси. Я не придумал никакого иного способа, кроме как бежать, чтобы раздобыть улики, подтверждающие мою невиновность.
– Вам это удалось?
– Полагаю, да. С самого начала я подозревал Рэнди Коулмана. Человек, спешно покидающий лодочный домик, был слишком далеко, чтобы я мог его идентифицировать, но это вполне мог быть Коулман. Я знал, что у него имеется серьезный мотив для убийства, и еще выяснил позднее, что он был осужден за нападение с применением силы. Я и по личному опыту знал, что он способен на насилие. Я видел, как мистер Коулман набросился на Кейси Ван Метер в бассейне.
– Что, по вашему мнению, случилось в лодочном домике?
– Я убежден, что его мишенью была Кейси, а Терри просто подвернулась под руку.
– Что убедило вас в том, что Рэнди Коулман убил Терри Спенсер и нанес тяжкие телесные повреждения своей жене? Произошли еще какие-то события?
– Да. Генри Ван Метер умер, и для Кейси должны были назначить нового опекуна. Майлз Ван Метер обратился в суд с ходатайством о своем назначении. Я узнал, что он из соображений гуманизма собирался отключить Кейси от системы поддержания жизни. Коулман подал аналогичное прошение. Я уверен: окажись он назначен, тоже попросил бы отключить Кейси от аппаратов жизнеобеспечения. И в том, и в другом случае Кейси умерла бы. Поскольку у нее не было завещания, а Коулман по-прежнему оставался ее мужем, он унаследовал бы все ее состояние. В это время в Портленд вернулась Эшли Спенсер и подала ходатайство о назначении ее опекуном Кейси. Если бы суд пошел ей навстречу, она стала бы поддерживать в Кейси жизнь. А значит, Коулману не досталось бы ничего. Выяснилось, что Эшли является дочерью Кейси. Согласно законам о наследовании, если бы Кейси умерла, Эшли получила бы половину ее состояния. Получалось, что, даже если бы Кейси умерла, Коулман все равно бы потерял миллионы. Я пришел к убеждению, что Коулман попытается устранить Эшли Спенсер не только для того, чтобы помешать ей стать опекуншей Кейси, но, главное, чтобы обеспечить себе получение наследства целиком. Я начал по пятам следовать за Эшли, желая защитить ее и постараться пресечь попытку Коулмана совершить убийство.
– Что произошло около "Солнечного приюта" в тот день, когда вас арестовали?
– Я двигался за Эшли и увидел, что за ней следует еще одна машина. Я припарковался на боковой улочке в нескольких кварталах от лечебницы и спрятался на автостоянке. Шел такой сильный дождь, что я не заметил полицейского наблюдения, но и полицейские меня не заметили. Машина, которая следовала за Эшли, вскоре въехала на стоянку. За рулем сидел Рэнди Коулман. Он подождал, пока Эшли выйдет, а потом попытался ее убить. Эшли от него вырвалась. Я схватил Коулмана. Когда подоспела полиция, мы с ним боролись на земле, и ни у одного из нас не было в руках ножа. Полицейские не могли разобрать, кто из нас пытался убить Эшли. Естественно, они заподозрили меня.
– Мистер Максфилд, вы убили Терри и Нормана Спенсеров и Таню Джонс?
– Нет.
– Вы ударили Кейси Ван Метер?
– Нет. Я спас ее от посягательств Коулмана в бассейне.
– Вы покушались на Эшли Спенсер у нее в доме, либо в общежитии, либо на автостоянке возле частной лечебницы "Солнечный приют"?
– Нет, никогда.
– У меня больше нет вопросов.
* * *Дилайла улыбалась в предвкушении добычи. Она чувствовала себя превосходно.
– Я прочитала ваш первый роман, мистер Максфилд. Мне он понравился.
– Благодарю вас.
– Он имел действительно большой успех.
– Да.
– Но вот вторая ваша книга, "Родник желаний", не так успешна, не правда ли?
– Она продавалась вполне прилично, – произнес Максфилд с оборонительной интонацией в голосе.
– Ничего похожего на то, какой популярностью пользовалась книга "Турист в Вавилоне".
– Нет, но этот роман тоже был в списке бестселлеров "Нью-Йорк таймс".
– Да, вы об этом уже говорили. Но позвольте вас спросить: разве "Турист в Вавилоне" не находился в данном списке в течение двадцати двух недель?
– Да.
– Ваша вторая книга была бестселлером только две недели, поскольку публике не понравилась, верно?
– Я не знаю, что нравится так называемой публике, – кичливо ответствовал Максфилд. – Я пишу не для того, чтобы потрафлять вкусам среднего читателя.
– Что ж, критики ее тоже не оценили?
– Я получил хорошие рецензии.
– В самом деле? Я попросила своего помощника добыть мне из Интернета полную выборку. Если хотите, мы зачитаем их присяжным. По моим подсчетам, авторы лишь трех рецензий сочли вашу книгу достаточно любопытной, и при этом на три положительных рецензии приходилось двадцать восемь отрицательных, а некоторые были просто скандальными. Похоже, критики порезвились за ваш счет.
Слова Дилайлы заставили Максфилда густо покраснеть.
– Критики завидовали моему успеху. Все они – незадавшиеся писатели, которые не могут смириться с тем, что кто-то в двадцать с небольшим добился того, о чем они только мечтают.
– Значит, все эти рецензии были продуктом некоего заговора?
– Я этого не говорил, – огрызнулся Максфилд.
– Вы считаете, все рецензенты являются частью некоего замысла с целью ложно обвинить вас в убийствах?
– Протестую! – сказал Свобода.
– Протест принимается, – постановил судья Шимацу.
– Мистер Максфилд, – продолжила Дилайла, – вы за десять лет не написали ни одной книги?
– Да.
– Не потому ли вы преподавали в Итонском колледже, что не могли больше зарабатывать себе на жизнь творчеством?
– Нет, это не так. Невозможно штамповать литературные произведения, как пирожки. Мне нравилось преподавать литературное мастерство, и это занятие давало мне время для творчества.
– Разве ваш издатель не выплатил вам аванс для написания новой книги и не потребовал его обратно, поскольку вы так и не смогли ничего сочинить?
– У нас возникли творческие разногласия.
– Понимаю. Именно из-за них ваш издатель угрожал вам судом?
– Возражаю! – воскликнул Свобода.
– Возражение принимается.
– Очевидно, после такого успеха вам было тяжело оказаться творчески несостоятельным писателем.
– Я себя таковым не считаю.
– Разве у вас не было затруднений при разработке сюжета для новой книги?
– У меня было несколько идей. Я выбирал единственно верную.
– Проводили творческие изыскания?
– Да.
– Хотели прочувствовать все малейшие тонкости, чтобы описываемое выглядело в глазах ваших читателей как можно правдоподобнее?
