Дэвид Хьюсон - Убийство-2
— Я не знал, что у вас есть дочь.
Она увидела газеты на столе и сложила их стопкой, спрятав неприятный Буку снимок.
— Я не сказала об этом, когда устраивалась на работу. Извините, мне придется скоро бежать на почту.
Она ходила по комнате, собирая счета и письма. Бук подошел к контрабасу и снова зацепил пальцем струну.
— Значит, ее отец музыкант?
— Нет. Это мой инструмент. Пожалуйста, не надо его… Хотите кофе?
— Вы больше не должны делать мне кофе.
— Да мне и не приходилось. Отец Мерле юрист. Только нам он предпочел большие деньги — уехал в Дубай.
— Карина, я не хочу, чтобы вы увольнялись, — без обиняков заявил Бук. — Для этого нет никаких причин. Я бы очень хотел снова видеть вас в министерстве, пожалуйста.
Она казалась удивленной.
— Я говорю это исключительно из корыстных соображений, — добавил он. — Вы хорошо выполняете свою работу, в отличие от меня.
— А с Плоугом вы посоветовались? Я же обманула его. И вас.
— Плоуг не считает, что вы совершили что-то предосудительное.
Она посмотрела на него красноречиво: «Ну конечно…»
— Карстен и сам был бы не прочь, — добавил Бук.
Она не улыбнулась.
— Умоляю, Карина. Мне нужна ваша помощь.
— Нет.
— Я должен выяснить, каким образом Монберг оказался вовлеченным в это дело. Вы не догадываетесь, почему он скрывал свои встречи с Анной Драгсхольм?
— Я бы вам давно рассказала!
— Тогда к чему вся эта секретность?
Она покачала головой и подняла руку, в которой была зажата пачка бумаг. Пора закругляться.
— Почему он пытался покончить с собой?
Вот тогда Карина забыла обо всем.
— Что?
— Я узнал об этом вчера вечером. Вот и еще один секрет, который он хотел сохранить. Никакого сердечного приступа у него не было, он принял большую дозу снотворного. Может, его мучила совесть?
Она медленно опустилась на диван, все еще потрясенная.
— Не знаю, что и сказать. Монберг пытался покончить с собой? Но почему?
Карина была так расстроена, что Бук пожалел о своих словах.
— Не представляю, — сказал он. — Пожалуйста, не уходите…
— У меня остались кое-какие вещи в офисе, мне надо будет зайти за ними.
— Обязательно загляните ко мне.
Зазвонил мобильник Бука. На этот раз тревога в голосе Плоуга чувствовалась даже больше, чем обычно.
— Министр обороны созывает совещание.
— Какая повестка?
— Не говорят. Сегодня после обеда.
— Передайте Россингу, что у меня нет времени на загадки, — сказал Бук и нажал кнопку отбоя.
— Это правда, что в живых остался всего один боец из того отряда? — спросила Карина, провожая его к двери.
— Да. Только мы не знаем, где он. И… — Второй вопрос казался еще более сложным. — И почему он в бегах.
— Вы узнаете это, Томас. Что бы ни говорили другие. У вас все получится.
— Так мы договорились? Вы зайдете ко мне, когда будете в офисе? — еще раз повторил свою просьбу Бук и вышел на улицу ждать машину.
Она была припаркована в другом конце улицы. Как догадался Бук, Карстен Плоуг не испытывал желания встречаться с бывшей коллегой даже на секунду.
Склад боеприпасов в Рювангене: деревянные ящики с армейскими штампами на боках, пластмассовые контейнеры на полках от пола до потолка, все подписано и пронумеровано. У входа их встретили полковник Ярнвиг и Саид Биляль, оба в форме защитного цвета.
Биляль держал в руках свой паспорт и справку о прививках.
— Наверное, вам уже не терпится отправиться в путь?
Лунд предприняла отчаянную попытку завести светский разговор, когда возникла заминка с оформлением пропусков. Однако неулыбчивый молодой офицер, которому не было еще и тридцати, казалось, нес службу даже во сне.
— Я солдат. Делаю, что приказано. И я поеду не раньше чем через месяц, у меня здесь еще административная работа.
Лунд подумала о своем сыне. Марк тоже объявил ей, что пойдет в армию, когда придет время. Так он собирался заработать на обучение в университете. О своем решении он говорил так, словно солдат — это всего лишь профессия, такая же как бухгалтер, юрист или врач…
Торстен Ярнвиг был военным до мозга костей. Она не могла представить его никем другим. Но Биляль так молод, он еще не сформировался, не сложился как личность, он мог бы быть кем угодно.
Мир изменился. В ее детстве война казалась или чем-то экстраординарным, или очень далеким отголоском прошлого, которое никогда не вернется и осталось лишь в памяти у родителей, у бабушек и дедушек как воспоминание о нацистах в тяжелых сапогах, марширующих по улицам Копенгагена перед толпами мятежных датчан.
Теперь война стала вездесущей и нескончаемой. Потоком кровавых кадров она льется с телевизионных экранов двадцать четыре часа в сутки. Ребенок, придя из школы, спокойно листает какую-нибудь брошюру по профориентации, напичканную оружием, самолетами и боевыми кораблями, и никого это не смущает. Военные конфликты вросли в ткань повседневной жизни, что было просто немыслимо еще два десятилетия назад. То есть поведение Биляля вполне закономерно, это ее дискомфорт не вписывается в современность.
— Мюг Поульсен работал здесь, — говорил Ярнвиг, пока они шли по длинному коридору к просторному помещению в глубине здания. — У него был ключ. Вероятно, у него был доступ и к какому-нибудь мастер-коду. Чтобы попасть внутрь, нужно и то и другое.
— Вероятно? — переспросила Лунд.
— Код не был присвоен кому-то лично, — сухо сказал полковник. — Большего я вам сказать не могу.
Лунд наморщила лоб:
— Вы не аннулируете коды, когда кто-то умирает? Разве это не самая первая мера…
Ярнвигу не нравились эти вопросы.
— Я же вам сказал. Коды генерирует система, никто не мог представить, что случится такое.
— Системы безопасности создаются как раз для таких ситуаций, которые никто не может представить. — Странге пристально смотрел на полковника. — В этом вопросе вы крайне небрежны. Когда я заезжал за копией отчета военного прокурора, я не заметил в этой зоне ни одного охранника.
— Не знал, что вы эксперт в военной безопасности.
Странге не сдавал позиции:
— Я служил в армии. И я знаю, что такое небрежность.
Биляль стоял чуть позади и с интересом наблюдал за своим командиром.
— Мы готовимся к трудной миссии за рубежом, — процедил Ярнвиг, чудом умудряясь сохранять хладнокровие. — Склад охраняется электронной системой. Только семь человек знают коды доступа.
— Один из них мертв, а другой убийца, — вставила Лунд. — Хотя существует вероятность, что он проник сюда без кода. В котором часу произошла кража?
Биляль сверился с текстом документа, который был у него в руках:
— Система зафиксировала, что внешний замок был отключен в ноль часов тридцать девять минут, то есть сразу после полуночи. Затем, для выхода, еще раз в один час четыре минуты.
Ярнвиг привел их в основное хранилище. В огромном, похожем на ангар помещении было полно оперативников в форме, они молча разбирали ящики, коробки и стеллажи. Вдоль одной стены были сложены стволы орудий, ожидая установки на место; в углу стоял приподнятый на домкратах армейский внедорожник.
Часть хранилища была отгорожена решетками. Сейчас она была открыта, внутри работали полицейские. Полковник направился прямо туда. На бетонном полу, обведенный черным маркером, лежал сорванный навесной замок.
— Боеприпасы и взрывчатка были в ведении Поульсена, — сказал он, когда они вошли в отгороженную часть. Последним шел Биляль. — Ключ нужен был именно для этого замка.
— Найти это место невозможно, имея только ключ и код, — заметила Лунд. — Этот человек должен был отлично…
— Мы составили список гражданских лиц, которые хорошо знают территорию части, — прервал ее Ярнвиг. — Он приближается к нескольким сотням. Подрядчики, родственники…
Лунд прошлась перед полками, разглядывая зеленые металлические ящики с загадочными штампами. Ее по-прежнему волновал код.
— Если это сгенерированный код, — рассуждала она, — то его мог знать любой гражданский техник. Это так? Или кто-то из другой воинской части? А может, из штаба армии?
— Нам неизвестно, где генерируется код, — хмуро сказал Ярнвиг. — Я уже устал это повторять. Лисбет Томсен была хорошим бойцом. Как она погибла?
— Кто-то расставил мины-ловушки в ее доме. Одна из них сработала. — Лунд внимательно следила за его лицом. — Мы получили химический анализ взрывчатки, которая ее убила. Она с вашего склада.
Полковник еще больше насупился.
— Мы оказываем все возможное содействие…
— А вдруг вы ничего не замечали, потому что он один из вас? — высказал предположение Странге.
— В ограждении нашли пролом! Если бы кражу совершил кто-то из своих, зачем ему делать это?
