Семь бесов в бочке меда - Дарья Урбанская
Ее дальнейшие слова заглушил механический скрежет, отсчитавший семь щелчков, будто под полом неторопливо поворачивался огромный ключ. Постамент раскололся посередине и чуть разъехался в стороны. И откуда-то из глубин пола, словно мачта старинного брига из-за горизонта, стала подниматься странная крестовина. Затем показались цепи, закрепленные на концах реи, а следом и подвешенные на них чаши. Чем выше поднималась мачта, тем ниже утопали части постамента, пока совсем не сравнялись с полом. Когда механизм наконец затих, на мраморной поверхности стояли большие аптекарские весы.
Пустая чаша была задрана кверху. А вот на второй, опущенной вниз, сиял хрустальный шар. Даже в светлой комнате было заметно, как он искрится и мерцает, словно внутри него заключены сотни крошечных молний. Последний раз такой шар Липа видела в кабинете у гадалки.
«Это ведь не может быть тот же самый, да?»
– Так, – Виктор приблизился к весам. – Собственно, все ясно. Нужно найти баланс. Это как задачка с гирьками из школьной программы. Теперь понятно, почему фигурки из разных материалов.
Но Липа придержала его за руку:
– Честно говоря, после всего, через что мы прошли, это испытание какое-то неестественно легкое.
– Думаешь, с подвохом?
«Думаю, что так просто нас отсюда не выпустят».
– Вить, будь осторожнее, ладно? – вслух произнесла она.
– Я подберу комбинацию и подожду тебя, а потом мы вместе отсюда уйдем. – Он склонился и мягко коснулся губами ее щеки. Липа улыбнулась, но улыбка тут же угасла, потому что Виктор едва слышно прошептал: – Но если что-то пойдет не так, то не сдавайся, ладно? Ни за что не сдавайся.
А затем он резко отстранился и смело шагнул на мраморную площадку. Ничего ужасного не произошло, и Липа облегченно выдохнула.
Виктор взвесил в руке фигурку павлина, хмыкнул и сунул в карман.
– Начнем, пожалуй, с малого.
Он выложил в чашу две фетровые фигурки, но она даже не шелохнулась. Тогда в ход пошел гранитный павлин – ситуация не изменилась, а Виктор бросил на Липу исподлобья вопросительный взгляд.
– Я не знаю, попробуй положить муравья. Он тяжелый.
Муравей тоже не помог. И только когда на весах по очереди оказались все фигурки, механизм загудел, словно трансформаторная будка. Над наполненной чашей сомкнулся прозрачный купол, похожий на мыльный пузырь, и она медленно стала опускаться. И чем ниже она опускалась, тем сильнее хмурился Виктор. Ведь баланс так и не был найден: теперь шар гадалки оказался наверху.
– Вот зараза! Лип, ты же видела, я животных по одному клал! А теперь явный перевес! – Он попытался дотронуться до купола, чтобы вынуть часть фигурок, но разряд тока заставил его резко отдернуть руку и зашипеть. – Черт! Тут защита стоит! А что если…
Затаив дыхание, Виктор коснулся кончиком пальца второй чаши, поднявшейся с шаром наверх – быстро, словно трогал раскаленный утюг.
– Ничего, – облегченно выдохнул он. – С этой стороны можно свободно касаться. Тогда я не полезу внутрь, а просто… Ай! Вот же сволочь!
Он отдернул руку, которую ощутимо прострелило разрядом, и стал трясти ею в воздухе.
– А ты хотел просто потянуть вниз, да? – Липа криво усмехнулась. – Мухлевать нельзя.
– Да чтоб вас всех, – огрызнулся Виктор и, стиснув зубы, схватился за край чаши. Молнии оплели хрустальный шар, заискрили, ударяя по руке.
– Не надо! Хватит! Отпусти! – кричала рядом Липа, слыша его глухое, полное боли рычание.
– А, черт, не могу! – прохрипел он, резко отшатнувшись от весов. – Совсем без рук останусь на этом гребаном квесте!
Кожа на его дрожащих пальцах покраснела и покрылась почерневшими круглыми подпалинами в тех местах, куда попали разряды. По виску стекала капля пота, а дыхание потяжелело, будто он только что пробежал марафон.
– Может, положить что-то другое? – предложила Липа. – Не вручную опускать, а что-нибудь…
Она растерянно осмотрела полупустую комнату.
– Точно! – Виктор просиял, несмотря на боль от ожога, и чмокнул ее в щеку. – Умница!
Стараясь лишний раз не тревожить пострадавшую кожу, он выудил из кармана телефон, опустил его рядом с шаром и едва успел убрать руку. Из-под хрустальной поверхности сверкнуло разрядом, по воздуху разлился отчетливый запах озона, как после грозы. Мобильник моментально почернел, а затем вспыхнул, словно в него ударила молния. Пара секунд – и он обратился в пепел.
– Дерьмо!
– Витя?! – испуганно воскликнула Липа. – Ты как? Что с рукой?
– Да все то же самое, – отмахнулся он. – Попробую положить ключи.
Он достал из кармана связку и, не подходя близко, с опаской забросил в чашу. Металл зашипел и расплавился на глазах, а затем и вовсе испарился, оставив после себя только золу.
– Какая же там температура? – Виктор выругался. – Как на поверхности солнца, что ли? Может надо что-то из другого материала? Не металлическое?
Но бумажник, отправленный следом, постигла та же участь. В воздухе запахло паленой кожей и терпкой горечью разбившихся надежд. Фигурки грехов явно перевешивали все, что у Виктора оставалось из вещей.
Липа от отчаяния бросилась к автоматусам:
– Может, теперь моя очередь? С одной стороны твои фигурки, а с другой положим мои. А шар… выкинем?
Но ее карточки по-прежнему не пролезали в щель.
– Вить, не выходит!
– Ладно, попробую еще раз вручную. – Он вздохнул и стал расстегивать свою гавайскую рубашку.
– Не надо, ты что?! Там только что ключи золой осыпались! Хочешь инвалидом остаться?!
– Меня же до этого не убило. Значит, как-то регулируется температура, – Виктор пожал плечами. – А я в этот раз руку тканью обмотаю.
– Нет! – замотала головой Липа, а затем торопливо предложила: – Давай попробуем положить мой телефон!
Она совершенно не верила в успех, но чувствовала, что должна что-то сделать, как-то помочь. Хотя бы просто отвлечь Виктора от второй безумной попытки дотронуться до чаши.
– Да брось, Лип! Дело явно в другом.
Пуговицы никак не поддавались его израненным пальцам. Он психанул и рванул края рубашки – пуговицы горохом застучали по полу.
– Витя, подожди!
Не сводя с него глаз, Липа торопливо сунула руку в сумочку и…
– Ай! – Она на автомате сунула окровавленный палец в рот. – Застежка у броши расстегнулась… Слушай! – Ее глаза загорелись воодушевлением. – Точно! Мне же гадалка брошку в самом начале дала. Подарок, мол. Смотри, она даже внешне почти как фигурка из автоматуса! Давай попробуем? И начнем с пчелки.
– Гадалкин шар, гадалкина брошь… Может, и получится.
В этот раз Липа сперва заглянула в сумку, достала украшение и отделила пчелу от цветка. Осторожно положила ее на протянутую ладонь Виктора.
– Спасибо. Ну-с, момент истины!
Брошь
