Владимир Сухарев - Стая
— С праздником, Иван Андреевич, — приветствовал его вошедший.
— Взаимно, — промычал Одинцов, прерывая бритьё, — новости есть?
— Хороших нет, но есть удовлетворительные.
— Это как? — удивился Иван Андреевич.
— У твоих коллег из следственного комитета, и у полиции скопилось столько информации, что связать все ниточки в одну им просто не по силам. Это радует. Никто не узнает, даже не сможет в дурном сне предположить, что во всех произошедших событиях кроме бандитов и залетного гастролера Терентия, участвовали мы с тобой. Не просто участвовали, а держали руку на пульсе.
— Пока самих чуть не убили. Додержались, — саркастически улыбнулся Одинцов.
— Да, ладно тебе. Всё закончилось хорошо. Нам было поручено посадить всю Дадоновскую кодлу, а его самого отдать Валентину Петровичу на растерзание. Стрелка мы добыть не обещали, к тому же я Седову сообщил, что стрелок убит. В итоге Дадона он получил, но не уберег. Пусть он его продолжает бояться. Так что все неплохо. Разве только, бабу нашего героя мы упустили, но достанем, не сомневайся.
— Думаешь, всё кончилось? — спросил Одинцов.
— Уверен, — твердо ответил Иванов, — Терентия искали очень профессионально, и очень многочисленные силы. Но не нашли. Если он где-то в городе, то на свет выйдет не скоро. Но я думаю, он уже далеко. И пусть. Пусть скроется, пусть уедет за кордон. Мы знаем о его подруге, у которой настоящие документы. Рано или поздно встретятся, или я ничего не смыслю в психологии. Во второй раз мы не ошибемся. Главная цель достигнута, Терентий, если выберется, рта не раскроет. Это не в его интересах. Наемных убийц не жалуют нигде, на растленном Западе, особенно. Так что ему надо молчать.
— А самолюбие? — спросил Иван Андреевич, — мое, например, пострадало сильно.
— Мое — тоже, — Иванов улыбнулся, — но мы же историю только приостанавливаем, но не заканчиваем. К тому же соперник оказался достойный, такой же, как мы. Почти, как мы. Разве что он был один и пошел против течения.
Тут в дверь постучали и, не дожидаясь приглашения, вошел совсем молодой парень.
— Мне сказали, что здесь лечится Одинцов Иван Андреевич, — парень прошел в палату, взял стул и сел посредине комнаты. — Мне нужно вам кое-что показать.
— Вы кто? — спросил Иван Андреевич.
— Я назовусь позже. Я понял, что вы — следователь следственного комитета Иван Андреевич Одинцов. У меня дело только к вам.
— Говорите, это мой друг и партнер, от него у меня нет секретов.
— Простите, не знаю вашего имени, — обратился парень к Иванову.
— Моя фамилия Иванов, — с ухмылкой ответил тот.
— Ну, Иванов, так Иванов. Вы, господин Иванов, уверены, что вам необходимо присутствовать при нашем с Иваном Андреевичем разговоре. Предупреждаю, то, что я собираюсь сообщить и даже показать, может изменить ваше представление о вашем друге.
— Что-то ты выражаешься замысловато, — Одинцов поднялся с больничной койки, — я даже воспринимаю твои слова, как угрозу.
— Пусть продолжает, — махнул рукой Иванов, — мало ли больных рассудком.
При этом Иванов расстегнул пиджак, чтобы парень увидел пристегнутую кобуру.
— Хорошо, я вас предупредил, — парень открыл свою папку и достал целую пачку исписанных вручную листов. — Ко мне, как к адвокату, обратился несколько дней назад человек, который заплатил хорошие деньги за то, чтобы я дал ход этой информации. Способ придания гласности имеющихся материалов я должен выбрать сам. Я сначала не придал этому значения, мало ли, как вы правильно заметили, бродит вокруг придурков, пусть и богатых. Но затем на досуге я посмотрел то, что он мне передал, и самое главное, послушал сделанные им записи. После этого я сделал вывод. У меня на руках находятся неопровержимые доказательства того, что вы, Иван Андреевич, несколько лет назад наняли киллера, который застрелил известного бизнесмена по фамилии Исаев. Этот киллер проходил у вас по делу, и вы могли его арестовать, но оставили на свободе. Именно за это киллер на вас и потрудился. Зачем вам понадобилось убивать бизнесмена, другой вопрос, но подозреваю, что из-за денег. Во всяком случае, этот вопрос легко можно разрешить, благо, что сын бизнесмена отбывает пожизненное наказание, а его адвокат жив и здоров. При этом адвокат утверждает, что вы сына обещали выпустить, наверное, не бескорыстно. А, Иван Андреевич? Ну, это дела прошлые. После Нового Года вы снова обратились к своему киллеру за тем, чтобы он убил вашего коллегу. Насколько я знаю, Игорь Борисов мертв, а в его убийстве обвиняют бандитов из группировки Дадона. Но вам известно, что они здесь не при чем. Ваш киллер снова вышел сухим из воды. Ваш с ним разговор, где вы поручаете ему убить Борисова, записан на телефон. Я его слушал, там все хорошо и отчетливо слышно. Вы сейчас будете утверждать, что это не доказательство. Согласен, но смотря для кого.
— Чего ты хочешь? — спросил Одинцов, — почему ты пришел сюда?
— Во-первых, я сразу хочу вас обоих предупредить, что если со мной что-то случится, то материалы будут направлены на имя Генерального Прокурора. Тогда, вас, Иван Андреевич, ничего уже не спасет.
— Чего ты хочешь? — повторил свой вопрос Одинцов. Иванов невозмутимо сидел рядом с больничной койкой, и казалось, равнодушно слушал парня.
— Я хочу к вам. Я хочу быть в вашей организации.
Иван Андреевич опешил. Даже Иванов встал со стула и отошел к окну.
— Не понял, — проговорил Одинцов.
— Чего же тут непонятного? — парень тоже поднялся со своего места. — Когда ко мне зашёл ваш киллер и заплатил достаточно много денег, я понял, что суммы, которыми располагаете вы, на порядок выше. А, значит, и власть у вас тоже не малая. Значит, многое вам по силам. Одному человеку с этим не справиться. Следовательно, есть организация, в которую я и прошусь. Я останусь в адвокатуре, но главное место моей работы будет другим. Ну, как у вас, Иван Андреевич.
— Странный способ ты выбрал, чтобы устроиться на работу.
— Так я же и не в друзья к вам набиваюсь. А способ проверенный, причем не мной. Разве у нас где-нибудь по другому?
— У кого это, у нас? — спросил, до сих пор молчавший Иванов.
— У нас, в стране, — спокойно ответил парень, — с низа, до самого верха. Просто мне повезло. Чтобы накопать на вас столько материала, мне потребовалось бы много времени, вы успели бы уже состариться. А, так, вот он материал, и вам нет резона мне отказывать. Ну, что? Я вас убедил?
— Скорее огорошил, — Одинцов снова прилег на подушку.
— Тогда, вы можете подумать. Скажем, три дня. Я вам оставлю все материалы и флешку с вашими откровениями. У меня еще есть. Так что можете это всё оставить себе. Вот моя визитка, как что-то решите, то звоните в любое время. А пока желаю вам здоровья.
Парень кивнул на прощание Иванову и вышел из палаты. После его ухода минут пять длилось молчание. Наконец, Иванов сказал:
— А что, он мне нравится. Новое поколение с девизом: «Всё и сразу». Такой нам пригодится.
— Может быть, ты и прав. В стае должны быть и умные волки. А то, что он не дурак, очевидно. Не убивать же его? И так у нас в городе одно убийство за другим. То сына бизнесмена прихлопнут, то следователя. Еще и адвоката бы убили. Нет, хватит крови. Пусть работает. У нашего хозяина на всех денег хватит, а не хватит, сами найдём, где взять.
Мимо Иванова не прошло мимо упоминание о том, что убийства сына Валентина Петровича Седова и следователя Борисова стоят в одном ряду. Но Борисова убил он, Иванов, и это тоже было лишней веревочкой, связывающей этих двух людей, порвись которая, Иванову было бы трудно отвертеться от этого убийства. Все должны быть связаны между собой не только целями, но и кровью. Как бы угадывая мысли своего партнера, Иван Андреевич обронил:
— Ты поищи что-нибудь на этого волчонка, контору попроси. А я со своей стороны покопаю. Ну, чтобы паритет соблюдался.
— Хорошо, поищу. Ты знаешь, я сейчас его слушал и почувствовал себя совсем старым. В наше время, так как он, не делали. Был какой-то предел цинизму и наглости. Теперь его нет. Ничего они теперь не стесняются и не боятся.
— Просто деньги тогда ходили другие, да и власть имела идеологию, хотя бы для видимости. Теперь нет никаких ограничений. Сколько сможешь ухватить, а главное удержать, столько и бери.
— Времена меняются.
Иванов поднялся и включил висевший на стене радиоприемник. Из динамика грустный голос Макаревича, который будто слышал их разговор, высказывал своё суждение по этому поводу:
Вот море молодых колышет супер басы Мне триста лет, я выполз из тьмы Они читают рэп и чем-то пудрят носы Они не такие как мы Я не горю желанием лезть в чужой монастырь Я видел эту жизнь без прикрас Не стоит прогибаться под изменчивый мир Пусть лучше он прогнется под нас
Иванов выключил приемник:
