Роберт Годдард - Нет числа дням
— Звучит неплохо.
— Плохо неплохо, а по мозгам шибанет. — Бармен достал запыленную бутылку и налил в бокал какую-то прозрачную жидкость. — Посмотрите прямо здесь или сперва просветите рентгеном?
— Ладно, ладно. — Ник приоткрыл конверт и заглянул внутрь. — Книга? — удивился он.
— Я люблю хорошие книги. Детективы — Микки Спиллейн и так далее.
Ник вытащил книгу и вздрогнул от изумления. Потрепанное издание дрисдейловской биографии Ричарда Корнуоллского «Левая рука короля».
— Не Микки Спиллейн, — прокомментировал Луиджи.
— Определенно нет, — согласился Ник. Он сделал глоток волшебной жидкости и снова вздрогнул. По мозгам шибануло будь здоров. Ник открыл книгу. Краем глаза он заметил, что в одном месте между страницами мелькнуло что-то разноцветное. Ник снова перелистал странный подарок, и взгляд его зацепился за фамилию Палеолог, напечатанную в одном из абзацев. Потом он медленно скользнул глазами вниз, к тому предмету, что привлек его внимание. Кусочек плотной бумаги. Визитка. «Валерио Нардини, старинные карты».
Ник не знал, смог ли Луиджи прочесть надпись. Хотя он тут же захлопнул книгу, да и карточку бармен мог видеть только перевернутой, проворный barista почти наверняка разглядел, что на ней напечатано. Впрочем, какая разница. Если Ник и должен от кого спасаться, так уж явно не от Луиджи.
Он вернулся в одиночество гостиничного номера и раскрыл книгу на том же месте. Уставился на визитку Нардини, понимая, что должен расшифровать какое-то сообщение. Знать бы хотя бы, где его искать — на карточке или на книжной странице.
Взгляд Ника упал на тот абзац, где он заметил фамилию Палеолог.
«…встреча Ричарда с Андроником Палеологом в крепости Лимасол на Кипре в 1241 году имела гораздо большее значение, чем принято считать. Отношения между Византийской империей и государствами крестоносцев никогда не были особо теплыми, а с момента разграбления Константинополя во время четвертого Крестового похода в 1204 году и последующего разделения территории Византии между венецианцами испортились окончательно. И все-таки в Лимасоле Ричард, временный правитель государства Оутремер — «Земли за морем», сел за стол переговоров с ближайшим советником императора Иоанна Ватаца и его полномочным представителем на той встрече Андроником Палеологом.
Что обсуждалось на встрече — нам неизвестно. Латинская империя, основанная на Балканах в 1204 году, к этому времени сузилась до размеров почти что самого Константинополя. Принято считать, что Иоанн Ватац просил у Ричарда свободу действий — и получил ее. Ему хотелось вернуть себе власть над городом. Правда, желание это было удовлетворено лишь после смерти Иоанна. Императора, который в 1261 году стал в конце концов законным правителем Константинополя, звали Михаил Палеолог — тот самый Михаил, который двадцатью годами раньше сопровождал на Кипр своего отца, Андроника.
Государства крестоносцев были слишком слабы, чтобы всерьез сопротивляться действиям Иоанна Ватаца, направленным против Латинской империи. Он, в свою очередь, действовал, не спрашивая их позволения, хотя мог рассматривать сомнительное господство крестоносцев как защиту от их более могущественных союзников из Западной Европы. Если так, то странно, что не осталось никаких документальных подтверждений такой политики. Строго говоря, факт переговоров в Лимасоле до конца не доказан. Мы просто знаем, что все его предполагаемые участники находились в это время на Кипре. С большой вероятностью можно предположить, что они приехали туда ради важного разговора. И разговор этот был серьезно засекречен. О его теме сегодня можно только догадываться. Позже Иоанн Ватац обвинил Михаила Палеолога в заговоре, и хотя формально Михаил увильнул от обвинения, содержание переговоров в Лимасоле так и осталось тайной. Что касается самого Ричарда, его шурин, Симон де Монфор граф Лестерский, который служил его помощником во время пребывания на Святой земле и тоже участвовал в переговорах в Лимасоле, а позже в Англии, поднял мятеж против Ричарда и его брата, короля Генриха III.
Участников переговоров в Лимасоле преследовало невезение и недоверие. Для Ричарда март 1241 года стал вершиной его карьеры. Через два месяца он с триумфом покинул Святую землю навсегда. Увы, триумф не продлился долго. Всего через год мирный договор с Египтом был нарушен, а тамплиеры и госпитальеры готовы были перегрызть друг другу горло.
Мы обязательно более пространно остановимся на дипломатической деятельности Ричарда в конце 1241-го, но давайте заглянем чуть вперед и вспомним о его возвращении в Англию, в январе 1242-го. Мы знаем (Матвей Парижский, «Большая Хроника»[34]), что он был страшно подавлен, когда по прибытии в Дувр узнал что судно, высланное им из Акры прошлой весной, пропало во время шторма около Силли, у самых берегов Англии. Судном командовал Ральф Валлеторт, адъютант Ричарда, который, не побоимся предположить, знал подробности переговоров в Лимасоле, хотя было ли связано с ними его несчастливое плавание — можно только догадываться.
Когда же в июле 1241-го Ричард достиг Сицилии, он еще и понятия не имел о грядущем разочаровании. Сразу по прибытии император Фридрих II втянул его…»
Ник остановился и вернулся глазами на несколько строчек назад. Ральф Валлеторт. Это ведь о нем Эмили говорила! Тут должна быть какая-то связь. И какой-то смысл. На какой-то короткий миг в сознании Ника скользнуло нечто похожее на забытый сон, какое-то мимолетное воспоминание — обрывок, отзвук — скользнуло и ушло.
Шуточки переутомленного сознания — решил Ник. Он не смог докопаться до правды. Не смог открыть тайну. Не смог остановить вихрь жутких событий, завертевший его семью. Пытаясь разыскать Бэзила, Ник пытался разыскать и выход для тех, кто пока еще мог им воспользоваться.
Уже восемь — в Англии семь. Надо звонить Ирен. Больше откладывать нельзя. Он открыл шкаф, сунул книгу Дрисдейла в сумку и вышел.
Его окружила холодная безлунная ночь, с каналов поднимался туман. Венеция — во всяком случае, та ее часть, где находился Ник — была мертвым городом, прибежищем теней и тишины. Он шел по безлюдным улочкам, останавливаясь только для того, чтобы свериться с картой. На Страда-Нова ему наконец встретились еще несколько прохожих. Совсем немного поплутав по улицам, он вышел на маленькую площадь — кампо, — где стоял целый ряд телефонов-автоматов, которые Ник приглядел еще раньше.
Когда он уже доставал из кармана карточку, один из телефонов зазвонил. Ник затормозил и уставился на него слушая, как звон эхом отдается от стен домов. Проходившая мимо парочка с любопытством посматривала то на Ника, то на телефон. Тот не унимался.
Ник шагнул к нему и снял трубку.
— Алло? — хрипло произнес он.
— Идите по Страда-Нова, — приказал незнакомый голос. — Потом поверните направо, на Калле-Палмарана. Следуйте по ней до канала. Там вас будет ждать водное такси.
— Подождите. Кто…
— У вас пять минут.
Собеседник отключился. Ник крутил головой, всматриваясь в окружающую тьму. Никого. В душе боролись страх и любопытство. Так прошла минута. Ник решительно повесил трубку и зашагал в указанном направлении — по Страда-Нова.
Водное такси было пришвартовано именно там, где обещал незнакомец. Рулевой при виде Ника выбросил окурок в воду Гранд-канала.
— Синьор Палеолог?
— Да.
— Prego.
Рулевой протянул ему руку. На мгновение Ник заколебался. Не слишком ли большой риск? Огромный — настаивала та часть сознания, что отвечала за безопасность. А что еще остается делать? — спрашивала другая. Он спрыгнул на палубу и зашел в салон.
Рулевой отчалил, и судно двинулось вверх по Гранд-каналу, в ту сторону, откуда явился Ник. Через несколько минут они были на Ка-д’Оро — остановке вапоретто, где Ник вышел сегодня вечером. Речного трамвайчика на остановке не было, но кто-то шагнул им навстречу. Такси замедлило ход и подошло к берегу настолько, чтобы человек мог перескочить на палубу. Странно, но сейчас они были гораздо ближе к тому телефону, от которого Ник начал свой путь, чем к месту, где он сел на такси. Если незнакомец во время разговора стоял где-то поблизости, он без труда успел бы подойти к остановке и как раз сейчас войти в салон, чтобы поздороваться с Ником.
— Здравствуйте, — произнес вошедший, закрывая за собой дверь и роняя на пол тяжелый саквояж. Такси рванулось вперед. Перед Ником стоял невысокий упитанный человек, одетый в легкий плащ, мешковатый льняной костюм, из-под которого виднелось что-то вроде спортивного свитера. Небритый подбородок переходил в толстую шею, стиснутую воротничком поношенной рубашки. Блестящие от дождя и пота волосы прилипли к черепу. Беспокойно бегали светло-голубые глазки, полные губы изогнулись в улыбке, обнажающей зубы, по которым давно уже плакал дантист.
