Билл Нэйпир - Икона и крест
— Мы не можем ее лишиться! — сказала Дебби. — Только не теперь!
— Пока вы тут спали, я заказал билеты на двенадцатичасовой лондонский рейс, которыми мы не воспользуемся. Я также зафрахтовал яхту на Кубу, на восемь утра.
Он глянул на часы:
— Остался один час и девять минут.
— Вперед, вперед, вперед! — воскликнула Дебби.
Я одним глотком допил остатки кофе.
— Никогда в жизни не плавал на яхте. Мы перевернемся, и нас съедят акулы.
— Хватит ныть, Гарри! — сказала Зоула. — Думаю, править яхтой совсем несложно.
Долтон встал:
— Ходу! Соберите вещи и сдайте ключи.
— И не забудьте Крест, — добавил я. — Он дорого нам обошелся.
ГЛАВА 41
Происходящее напоминало детектив Агаты Кристи, когда все подозреваемые собираются в гостиной.
Мы набились в маленькую кухню гринвичской квартиры Зоулы. Сэр Джозеф, со стаканом молока в руке, уселся на высокий стул. Дебби, в темной юбке и свитере, сидела на шкафчике рядом с кухонной раковиной.
Ее лицо так и горело. Долтон, Зоула и я заняли стулья вокруг маленького круглого стола. Моя огнестрельная рана более или менее зажила, и я надел рубашку с коротким рукавами, показывая всем «дуэльный» шрам: он будил во мне что-то героическое. В ведерке со льдом ждала нераспечатанная бутылка с шампанским. Были приготовлены бокалы. Подлинный Крест ненадолго забрали из хранилища Английского банка. Зоула, Долтон и я отщепили от него по кусочку, после чего вернули предмет на место.
— Меня проконсультировали по вопросам собственности, — объявил сэр Джозеф. — Хотите послушать?
Все одобрительно зашумели.
— Все очень непросто. Имеет значение, как давно вещь утеряна, искали ли ее последующие поколения, и если искали, то как.
— Как можно искать что бы то ни было, если не знаешь даже, где начать? — спросила Дебби.
— Однозначного ответа тут дать нельзя. Важно, как действовали предыдущие поколения. Если, скажем, пара поколений — или даже одно — прекратило поиски, хотя бы лет на десять, то потомку могут отказать в праве на собственность. Если же кто-то еще нашел эту вещь, то он вполне может заявить на нее права.
— Подлинный Крест, где-то спрятанный, передавался в нашей семье из поколения в поколение. Икона всегда рассматривалась как часть наследства. Мои пикардийские предки лишь укрыли ее… Она была спрятана, а не утеряна. То, что Мармадьюк Сент-Клер взял ее с собой на Ямайку, подтверждает мою правоту. А Мармадьюк — мой предок.
Сэр Джозеф кивнул:
— В точку! И еще одно очко в вашу пользу. Указания, где его искать, были переданы вашему отцу — пусть и косвенные, но прямым потомком Мармадьюка.
— Значит, икона принадлежит Теббитам.
— Но если вы передаете что-либо по наследству, недостаточно сказать: «Я все завещаю тебе». Вы должны упомянуть конкретный предмет. Огилви просто-напросто закопал Крест и оставил зашифрованное сообщение для потомков. Нам совершенно ясно, что последующие поколения не смогли его расшифровать, и поэтому у ваших противников есть основания утверждать, что Крест был семьей утерян.
— Почему вы так решили? — возразила Дебби. — Они могли держать его в тайнике. А если он и был утерян — все равно, вы можете не сомневаться, что сообщение пытались расшифровать. Это ведь и называется «искать Крест», не так ли?
— Тем не менее Крест не упомянут ни в одном завещании. Кроме того, существуют другие претенденты.
— Ямайский бедняк?
— Например. Откуда у него икона? Он и вправду ее выкопал? Она действительно принадлежала его семье не одно поколение? Тогда он может заявить на нее свои права. Кроме того, если икона была закопана в ямайской земле, особенно на территории, принадлежащей государству, — а именно так нынче обстоят дела с «Севилья-ла-Нуэвой», — то правительство Ямайки вправе объявить ее «кладом, переходящим в собственность государства». Если в действие вступят законы, регулирующие отношения отдельных граждан и государства, то сложности вас ждут, уж вы извините, поистине византийские.
— Дебби ее купила, — напомнил я.
— Значит, икона ей, возможно, вообще не принадлежит.
— Однако это лишает прав на нее того парня. Он ее продал.
— Вас могут обвинить в мошенничестве. Вы предложили ему триста долларов за вещь, которая стоит тридцать миллионов.
— Это ровно на триста долларов больше, чем ему причиталось, — решительно сказала Дебби.
— Возможно. Если он выкопал икону, усиливаются позиции ямайского правительства. Впрочем, есть еще одна сложность.
— Еще одна? — воскликнула Дебби.
— Кто сказал, что крест принадлежал Де Клери по праву? В конце концов, он выкрал его во время одного из Крестовых походов. Кража не дает права на владение.
Церковь может заявить, что Крест принадлежит ей.
— Какая именно церковь? — спросила Зоула.
Сэр Джозеф нахмурился:
— Мы ступаем на опасную почву. Константин (или один из его фаворитов) обнаружил Крест в Иерусалиме в триста двадцать седьмом году и забрал его в Византию. Следовательно, Крест может принадлежать Греческой православной церкви, чем она тогда и воспользуется.
— Джо, неужели Хондрос и Кассандра претендовали на эту икону по праву?! — спросила Зоула, широко раскрыв глаза от удивления.
— Я лишь предполагаю, что заявят дорогостоящие юристы. С другой стороны, католическая церковь может выстроить свою стратегию в деле, опираясь на апостольское преемство. Не хотел бы я быть тем судьей, которому придется выбирать между столь могучими соперниками.
— Я сомневаюсь, что какая-либо из церквей имеет здесь какие-то права, — сказал я. — В конце концов Крест был захвачен мусульманами и удерживался у них веками, а церкви прекратили поиски. Так что, по вашим же словам выходит, что они отказались от своих прав.
— Но католическая церковь не оставляла попыток вернуть Крест. Пятый крестовый поход был предпринят именно с этой целью.
— Это было лишь поводом для грабежа, а не попыткой вернуть Крест!
Сэр Джозеф пригубил молоко.
— Откуда нам знать, что происходило в голове у того или иного папы римского, жившего восемьсот лет назад?
— И к чему же мы пришли? — спросила Зоула.
— Вернемся к нашему договору. Мои юристы выясняют вопрос с собственностью. Если кто-либо предъявит права на икону, суды будут длиться месяцами, и траты нас ждут огромные. Не забывайте также и о том, что после освобождения рабов людям пришлось кормиться самим. Многие ушли в глубь острова и жили, как могли, на той земле, что была. Ни о границах, ни о юристах речи тогда не шло. По договору я убеждаю Дебби дать вам право преимущественной покупки, предварительно оценив Крест у независимых экспертов.
— Верно. Я оцениваю Крест в двадцать миллионов долларов.
— По оценке моих людей, он стоит на сорок миллионов больше. Я не могу советовать Дебби соглашаться на меньшее.
Сэр Джозеф махнул рукой:
— Дебби, я предлагаю вам за эту икону десять миллионов долларов — в том случае, если она и вправду относится ко времени Христа. Другими словами, в обмен на десять миллионов вы отказываетесь от всяких прав на нее. Юридические процедуры я беру на себя. Если выясняется, что икона ваша, вы берете деньги и отдаете мне икону. Если она вам не принадлежит, вы просто берете деньги.
— А если икона окажется средневековой подделкой?
— Мисс Теббит не получает ничего.
Дебби повернулась ко мне:
— Гарри?
— Дебби, надо поговорить.
Мы сидели в противоположных концах дивана в гостиной Зоулы. На лице Дебби читалось смятение.
— Так нельзя… Реликвия веками принадлежала моей семье…
— Хорошо, Дебби. А если суд постановит, что икона тебе не принадлежит, и ты потеряешь два-три миллиона фунтов? У тебя есть такие деньги?
— Пикарди-Хаус, возможно, столько и стоит. Все очень непросто, и дядя Роберт обязательно вмешается… Игра не стоит свеч.
— Если икона окажется подделкой, ты и здесь ничего не получаешь. Думаю, предложение сэра Джозефа вполне разумно. Я бы посоветовал принять его — при условии, что оно будет заверено юристом. Однако решать не мне, не дяде Роберту и не юристу. Решать тебе.
— Гарри, посмотри на меня. Я похожа на женщину в жемчужном ожерелье и кашемировом свитере? Женщину, которая выйдет замуж за жизнерадостного самодовольного болвана из «правильной» семьи, в чьей голове помещаются лишь светские новости из «Кантри лайф» да цены на силос? Не думаешь ли ты, что я проведу остаток дней, затерявшись в великолепии родных анфилад? — Она решительно помотала головой. — Папы больше нет. Пора сниматься с места. Я больше не хочу жить в Пикарди-Хаус. И я хочу избавиться от иконы.
— Это непростое решение, Дебби. Она хранилась в твоей семье со времени Крестовых походов. Фрагмент того Креста, ты только представь…
