Дуглас Престон - Богохульство
– Господин президент, лично я не стал бы обращать на эти глупости особого внимания. В письме нет ни четких указаний, ни плана действия… В нем даже не обозначено место сбора. По сути, это просто «сотрясение воздуха». Подобные письма путешествуют по Интернету каждый божий день. Но ведь никто не принимает решительных мер, все спокойно сидят себе дома.
Мортон смотрел на него с холодной враждебностью.
– Локвуд, это письмо разместили на десятках тысяч сайтов. Призыв распространяется с немыслимой скоростью. Мы обязаны обратить на него особое внимание.
Президент вздохнул.
– Хотел бы я, подобно вам, Стэн, сохранять спокойствие. Но увы… подобный клич, после этой проповеди… – Он покачал головой. – Разумнее приготовиться к худшему.
Гэлдон шумно откашлялся, готовясь сказать свое решающее слово.
– Те, кто верит, что наступает конец света, способны на самые дикие выходки. В том числе и на открытую агрессию.
– Предполагается, что христиане чужды насилию, – заметил Локвуд.
– Мы не обсуждаем, каким должен быть истинный христианин, Стэн! – саркастически воскликнул президент. – Сейчас речь о том, что верующие – именно та группа населения, которая легко поддается внушениям. – Он бросил листок на стол и повернул его к советнику по национальной безопасности. – Где находится ближайшее к «Изабелле» подразделение национальной гвардии?
– В Кэмп-Навахо, недалеко от Белльмонта, чуть севернее Флагстаффа.
– Далеко это от горы Ред-Меса?
– Миль сто двадцать пять.
– Пусть отправляются на объект. В качестве подстраховки.
– Хорошо, сэр. Но, должен вас предупредить, половина подразделения находится за пределами страны, к тому же их вооружение и вертолеты не совсем подходят для подобной операции.
– Сколько им потребуется времени на сборы?
– Необходимо дополнить группу оружием и людьми с базы ВВС «Неллис». На это уйдет от трех до пяти часов.
– Пять часов – слишком долго. Постарайтесь уложиться в три. В четыре сорок пять команда должна приземлиться на территории «Изабеллы».
– Четыре сорок пять, – повторил советник по национальной безопасности. – Будет сделано, господин президент.
– И еще: отдайте секретное распоряжение полиции штата Аризона усилить патруль. Если заметят подозрительные автомобили на магистралях или второстепенных дорогах резервации навахо, пусть немедленно доложат об этом. Будьте готовы к тому, что чуть позже придется установить контрольно-пропускные посты.
– Вас понял, господин президент.
– В Пиньоне, – сказал Локвуд, – всего в двадцати милях от горы Ред-Меса, есть отделение племенной полиции навахо.
– Прекрасно. Пусть они отправят наряд на дорогу, которая ведет к горе.
– Хорошо.
– Только давайте все сделаем тихо. Если мы поднимем шум, то христиане обрушат на нас водопад своего гнева. Заявят, что мы ненавистники Иисуса, либералы-безбожники. А то и что-нибудь похлеще. – Президент осмотрел своих советников. – Еще какие-либо рекомендации будут?
Ему ответили молчанием.
Президент повернулся к Локвуду:
– Надеюсь, что вы правы. Однако не исключена и вероятность того, что к «Изабелле» в эти самые минуты уже съезжаются десятки тысяч религиозных фанатиков.
Глава 54
По голове Форда стекали ручейки пота. В центре управления становилось нестерпимо жарко, несмотря на то что кондиционеры работали на полную катушку. «Изабелла» пела, стены вибрировали. Все внимание Кейт было приковано к визуализатору.
«Как только Вселенная достигнет состояния максимальной энтропии, то есть когда наступит „тепловая смерть“, прекратятся все вычислительные операции. А я умру».
– Это неизбежно? Или есть способ предотвратить такой исход? – спросил Хазелиус.
«Ответ на этот вопрос вам и предстоит найти».
– Получается, это и есть конечная цель бытия? – произнес Форд. – Избежать загадочной «тепловой смерти»? Звучит как выдумка писателя-фантаста.
«Спасение от „тепловой смерти“ – всего лишь шаг на пути».
– На каком пути? – спросил Хазелиус.
«На пути, за время прохождения которого Вселенная полностью подготовится к конечному состоянию».
– Что это за состояние?
«Не знаю. Ни вы, ни даже я не способны его представить».
– Ты говоришь, за время этого пути Вселенная успеет полностью подготовиться, – сказал Эдельштайн. – Сколько на это уйдет времени?
«В ваших математических символах это число лет, первое число Бога, выглядит так:
то есть десять факториал, возведенный в степень десять факториал с итерацией десять в восемьдесят третьей степени, причем полученный результат следует возвести в степень своего факториала с итерацией десять в сорок седьмой степени. По окончании этого срока мироздание найдет ответ на главный вопрос».
– Но ведь это невообразимо долго!
«Да, на ваш взгляд. А для бесконечности – капля в море».
– Будет ли место в этой прекрасной новой вселенной моральным и этическим устоям? – спросил Форд. – А свободу и прощение грехов люди получат?
«Повторю еще раз: раздельность – всего лишь иллюзия. Люди – все равно что клетки в организме. Клетки отмирают, а организм живет дальше. Ненависть, жестокость, войны, геноцид – все это как аутоиммунная болезнь, отнюдь не то, что вы именуете злом и грехом. Единение и его осознание, которые я предлагаю, откроют широкий простор для добродетели, причем альтруизм, милосердие и забота о ближнем играют в этом наиважнейшую роль. Судьба всех вас – одна судьба. Человечество или полностью вымрет, или выживет. Помилован не будет никто, потому что нет пропащих. И прощать некого, потому что никого ни в чем и не обвиняют».
– А как быть с обещанием лучшей жизни после смерти?
«Ваши разнообразные представления о царствии небесном довольно бессмысленны».
– Нет, именно идея спасения далеко не бессмысленна.
«Духовная завершенность, которую я вам предлагаю, несравнимо грандиознее любых небесных царств».
– А душа? Существование бессмертной души ты отрицаешь?
– Уайман, довольно! – воскликнул Хазелиус. – Ты тратишь массу драгоценного времени на теологические рассуждения!
– Прошу прощения, но мне кажется, все эти вопросы – жизненно важные, – сказала Кейт. – Их нам непременно зададут, и лучше бы знать ответы.
«Нам? – подумал Форд. – Интересно, кого она имеет в виду?»
«Информация не исчезает. Со смертью тела накопленные данные изменяют структуру и форму, но не пропадают. Смерть – всего лишь информационное перемещение. Не бойтесь ее».
– Что же теряется со смертью? – спросил Форд. – Индивидуальность?
«Не задумывайтесь и не печальтесь о потерях. Из острого чувства индивидуальности, столь необходимого для эволюции, вытекает множество свойств человеческого существования, как дурных, так и хороших: страх, боль, страдание, одиночество, равно как и любовь, счастье, сопереживание. Именно поэтому вам надлежит расстаться со своим биохимическим существованием. Тирания плоти уйдет, останется лишь то, что вы захотите взять с собой, – любовь, счастье, альтруизм, забота о ближнем. Все отрицательное исчезнет».
– Меня как-то не утешает мысль о том, что мое бессмертие гарантировано квантовыми флуктуациями, которые генерируются за время моего существования, – с сарказмом произнес Форд.
«Такое новое видение жизни доставит вам большое утешение. Информация во Вселенной бессмертна. Ваши поступки, воспоминания, горести – не забудется ничто. Да, ваши индивидуальности окажутся затеряны в потоке времени, ваши молекулы смешаются. Однако сведения о том, кем вы были, чем занимались, как жили, навсегда останутся в универсальном операционном центре».
– К сожалению, всеобщее существование при «универсальном операционном центре» кажется слишком уж механистическим и бездушным.
«Тогда дайте этому иное имя. Допустим, назовите его мечтой, желанием, чаянием, раздумьем. Все, что вас окружает, часть невообразимо масштабного и прекрасного вычислительного процесса – все, начиная ребенком, который пытается произносить первые слова, и заканчивая превращением звезды в черную дыру. Наша Вселенная – восхитительная и непрерывная операция подсчета, которая, основываясь на единственной аксиоме великой простоты, длится вот уже тринадцать миллиардов лет. Так что мы с вами не создаем ничего принципиально нового. Как только ограниченное плотью мышление переместится на следующий уровень, вы сами начнете управлять операционными процессами, познаете их красоту и совершенство».
– Если все вокруг – вычислительная операция, тогда зачем вообще нужен ум? И мозг?
«Разум существует везде, даже в неодушевленном мире. Гроза – гораздо более сложное явление, чем человеческий мозг. Она по-своему разумна».
– У грозы нет сознания. А человек осознает, что он – это он. Разница между ними огромная, и это очень важно.
