Крейг Смит - Портрет Мессии
— Я не могу не исполнить приказа.
А если я займусь Иудой? Ведь остальные, те, кто следует за Иешуа, люди самые простые. Без своего проповедника и особенно Иуды им просто не по силам поднять восстание против римских гарнизонов.
Мои приказы носят весьма специфический характер, Никодем. Всех последователей Иешуа надо оставить в покое. Если вдруг Иуда погибнет, Сеян знает, на кого можно возложить вину. Если я убью Иуду, мне придется перерезать себе вены.
Никодем задумался, потом заметил:
— Тогда исполняй приказы. Следуй им… до последней буквы.
Выбор наместника был невелик: он мог погибнуть от рук взбунтовавшихся евреев, а в случае потери гарнизона ему ничего не оставалось, кроме как покончить с собой. Но теперь во взгляде прокуратора засветилась надежда.
— Есть идеи?
— Давай назовем это шансом. Для нас обоих и для наших семей. И для Иерусалима тоже.
В шаббат с заходом солнца люди начали покидать город. К рассвету свыше пятидесяти тысяч человек выстроились вдоль дороги, ведущей к Сузским, или Царским, воротам. Ровно в полдень их Мессия оказался в самом центре толпы. Люди расступались, бросали на дорогу перед ним пальмовые ветви. Он торжественно въехал в город верхом на осле.
— Ветер пришел, — заметил Корнелий, наблюдая за происходящим с зубчатой крепостной стены.
Пилат мрачно кивнул, не отрывая взгляда от зрелища.
— Вот только бы этот ветер не оказался ураганом, который может сорвать наш парус, — ответил он.
— Тогда умрем с честью, как и подобает римлянам, наместник.
— Честь — это прекрасно, центурион. Но я все равно предпочитаю жизнь.
Рабы Никодема наблюдали за Иудой Искариотом, укрывшись возле дома его родителей. Он появился на второй день, с наступлением темноты, и вошел через боковую калитку. Примерно час спустя вышел на улицу. Рабы продолжали слежку. Вскоре, приблизившись к Иуде, они передали ему свиток, скрепленный восковой печатью с инициалами Никодема. Увидев, от кого послание, Иуда сразу вскрыл его и прочитал при свете факелов, которые услужливо держали невольники.
Царство Божье близко, друг мой.
НикодемИуда вопросительно взглянул на рабов. Один из них пояснил:
— Мой хозяин желает переговорить с вами сегодня вечером, если это возможно.
Иуда последовал за ними и предстал перед Никодемом-старшим.
— Твоего господина ищут римляне, Иуда, — вместо приветствия объявил ему Никодем. — И у него осталось совсем мало времени.
— Антипа безуспешно гонялся за ним почти весь прошлый год.
— Антипа старый лис, и зубы у него давно сгнили оттого, что он жует падаль. А Пилат — совсем другой. Он найдет его… рано или поздно.
— Может, это мы первыми доберемся до Пилата.
— Для этого вам нужна армия. Стыд и позор, что твой царь до сих пор ею не обзавелся.
Иуда гневно сверкнул глазами, но промолчал.
— Евреи как никогда прежде готовы к борьбе, да и время самое подходящее. Им нужно лишь вдохновение и командир, который поведет их за собой.
— Рим был всегда добр к тебе, Никодем, — заметил Иуда.
Намек был ясен. Никодем понял, что гость ему не доверяет.
— Я сполна плачу за эту доброту, — ответил он. — И уже устал от этого. Алчности их нет предела. И я скорее стану оплачивать услуги армии, способной победить их, чем дам Пилату хотя бы еще один сестерций по доброй воле.
Иуда улыбнулся.
— Разве армии у нас выставлены на продажу?
— Ирода Антипу легко подкупить.
— От него нам ничего не нужно!
— Он ничего и не продает. Стоит вам напасть на римский гарнизон, как наместник в Сирии вышлет на помощь целых три легиона, они двинутся на Иерусалим с юга. Ну и, разумеется, римляне получат поддержку трех вспомогательных эскадронов сирийской кавалерии, итого тридцать тысяч человек. Вдобавок Пилат, перед тем как двинуться на Иерусалим, попросит Антипу задействовать его армию. Если Антипа будет медлить, римлянам придется подождать. Вот тогда вы и можете ударить.
— Вы говорили с Антипой?
— Мое золото скажет за меня все, что нужно. Но на мечтателей и фанатиков тратить я его не собираюсь. Я хочу видеть человека, способного поднять Иудею на римлян, прежде чем тратить свои деньги на восстание.
— Сейчас этот человек среди нас!
Хозяин покачал головой.
— Не раз доводилось мне видеть людей, похожих на твоего господина. Вроде бы владеют всеми талантами, какими наделил их Господь, а в критический момент колеблются. Целые нации поднимались и гибли из-за такой нерешительности. И кто знает, чего не хватает им в такую минуту? Уж определенно не храбрости. Возможно, они думают, что со временем возможностей станет больше. Не знаю. Мне ясно одно: народ Израиля не возродится снова, если не прольется кровь и римлян, и евреев. Пусть Пилат получит твоего господина. Пусть распнет его на римском кресте, как намеревается. Пусть сделает это на глазах всех евреев в день Песаха!
— Вы это серьезно?
— Ты сам видел, как принимает его народ Иерусалима. Видел надежду на их лицах. Скажи! Разве не больно будет этим людям потерять такого человека?
— Да они взорвутся от ярости, — пробормотал Иуда. — Так всегда бывает, когда люди видят, как римляне нас унижают!
Никодем мрачно кивнул в знак согласия, его темные глаза встретились с глазами молодого человека.
— Есть люди, Иуда, рожденные для того, чтобы вести нас и вдохновлять. Неужели ты станешь колебаться, увидев, как народ возмущен гибелью твоего учителя? Ты забыл о Моисее? Он повесил на крест змею и выставил его перед своей армией. Таким же символом будет смерть твоего наставника. Настало время исполнить свое предназначение, Иуда! Царство Божье уже близко. Отдай Пилату Иешуа, и Пилат взамен отдаст тебе Иерусалим!
Я не могу отдать Пилату Иешуа, а потом повести его армию в бой!
— Почему нет? То, что происходит под покровом тьмы, во тьме и останется. Никто ничего не узнает. Кроме того, ты поведешь в бой вовсе не его армию. А когда ты будешь царем Израиля, все забудут имя Иешуа. Люди назовут Иуду Искариота Мессией, истинным пророком. И будут правы!
Иуде явно понравилась мысль о том, что он может стать Мессией, глаза его возбужденно засверкали.
— Вы можете подкупить Антипу? Чтобы не вмешивался?
— О, это просто. Он уже прибыл в Иерусалим.
Лицо молодого человека омрачилось тенью сомнения.
Рим этого не потерпит. Если даже мы и одержим верх над легионами из Сирии, они пришлют новые.
Учись на ошибках прошлого — только тогда можно удержать завоеванное. Истребив силы Пилата и поборов сирийские легионы, ты или будешь ждать, когда тебя раздавят, или выступишь в поход на Египет. Египтяне оценят твое мужество и тоже поднимутся против римлян. Когда это случится, ты сможешь заключить с ними союз и завершить начатое дело. Впоследствии можно и парфян переманить на свою сторону. Они заклятые враги Рима и тотчас ухватятся за возможность, которую ты им предоставишь. Объединенная армия под твоим командованием пройдет через Африку и разобьет римские легионы прежде, чем Тиберий пробудится от дневного сна.
Да, на словах все, конечно, легко и красиво.
— Никогда не бывает легко жертвовать теми, кого мы любим, сколь ни велика необходимость. Это всегда тяжело. Но возможно, Рим правит нами лишь потому, что мы ему позволяем; империя падет, когда мы откажемся покоряться ей. Момент настал, нужен только человек, который найдет мужество ухватиться за эту возможность и наделенный даром убеждения, чтобы за ним могли следовать другие. Если я вижу перед собой, или придется ждать, когда сменится еще одно поколение?
С минуту Иуда молчал, затем ответил:
— Говорите, что я должен делать.
— Оставаться в Иерусалиме небезопасно, госпожа. Прокула недоуменно смотрела на центуриона Корнелия.
Час был поздний. Она уже удалилась на свою половину и читала при свечах о Песахе, когда в дверном проеме вырос великан Корнелий.
— О чем ты?
— Этой ночью Пилат арестует еврейского Мессию. К утру об этом узнает весь город. Когда это случится, они, возможно, нападут на дворец. Я не смогу защитить вас, если это произойдет, поэтому организовал вам побег. Пожалуйста, оденьтесь в дорогу и следуйте за мной.
— Это Пилат тебя послал?
— Он и сам бы пришел, но сегодня вечером решается слишком многое.
— Отвечай на вопрос! Ты здесь по приказу Пилата?
— Нет.
— Он бы так никогда не поступил. Я римлянка, как и ты, и Пилат, и все, кто оказался в этом проклятом дворце. Я не стану убегать от судьбы, которая ждет остальных.
Большое круглое лицо центуриона налилось краской.
— Вам не понравится здесь завтра, госпожа. Вы не видели, что делают солдаты с женщинами после битвы.
— Что такого сделал Пилат? Почему навлек на нас такие испытания?
