Джеффри Дивер - Собиратель костей
Но Селитто тут же расхохотался:
— Да она их просто выкрала, Линкольн! Ну и дела!
— Деллрею они все равно не нужны, — попыталась оправдаться Сакс. — Разве что для суда. Они схватят подозреваемого, а мы спасем жертву. По-моему, план превосходный, как вы считаете?
— Но Мел Купер только что уехал.
— Нет, он внизу. Я попросила его подождать. — Сакс скрестила руки на груди и посмотрела на часы. Начало двенадцатого. — У нас очень мало времени, — повторила она.
Райм тоже перевел взгляд на стрелки часов. Господи, как же он устал! Том был прав: его хозяину давно уже не приходилось так долго бодрствовать. Но сейчас Линкольн поражался сам себе. Нет, он был просто шокирован: несмотря на то, что в последние часы он успел испытать и ярость, и смущение, и разочарование, они не оставили в его душе горького осадка, как все эти три с половиной года.
— Да поможет нам Господь! — выпалил Райм и засмеялся. — Том! Нам потребуется черный кофе. И притом достаточно крепкий. Сакс, надо срочно отправить в лабораторию все образцы целлофана вместе с кусочком, который мы извлекли из телятины. Отчет нам будет нужен в течение часа. Они должны ответить на вопрос: в каком из фирменных магазинов наш подозреваемый покупал мясо. Да, Лон, срочно вызывай сюда свою маленькую тень. Ту самую, которую назвали в честь игрока в бейсбол.
Вереница черных фургонов на полной скорости продвигалась по боковым улицам и проездам.
Путь к дому подозреваемого был выбран не самый короткий, но Деллрей знал, что делает. При проведении антитеррористических операций никогда не использовались центральные магистрали города, поскольку они, как правило, постоянно контролировались соучастниками преступников. Деллрей, находившийся на заднем сидении первого фургона, нервно поправил кобуру, пристегнутую поверх бронежилета. До места назначения оставалось ехать не более десяти минут.
Пока они мчались вперед, Деллрей осматривал старые, покосившиеся здания и замусоренные пустыри. В последний раз ему приходилось навещать этот безрадостный район, когда он действовал под именем Питера Хэйла Томаса из Квинс. Он купил 137 фунтов кокаина у какого-то маленького тщедушного пуэрториканца, который, в свою очередь, в самый последний момент решил ограбить своего покупателя. Продавец забрал у Деллрея деньги, а потом наставил ему ствол пистолета в пах с такой же легкостью, как будто зашел в магазин купить овощей. Щелк! Осечка. Тоби Долиттл и группа полицейских, осуществлявших прикрытие, тут же взяли и маленького негодяя, и всех его прихлебателей, прежде чем пуэрториканец успел что-то сообразить.
Деллрей еще долго переживал тот случай. Ведь его чуть не убили из-за того, что продавец полностью доверился Фреду, приняв его за настоящего наркодилера.
— До пункта назначения три минуты, — сообщил водитель.
В этот момент мысли Деллрея почему-то вернулись к Линкольну Райму. Теперь он сам жалел о том, что вел себя грубо и чересчур вызывающе, когда забирал у него дело. Правда, выбора у него не оставалось. Селитто был настоящим бульдогом, а Поллинг — просто психом, хотя Деллрею удалось справиться с обоими. Сейчас он испытывал неловкость только в отношении Линкольна. Этот парень остер, как лезвие бритвы (в конце концов, это ведь его команда обнаружила тот самый отпечаток, пусть даже они и не сразу бросились проверять его). В былые времена, еще до проклятой катастрофы, Райма никто не мог ни в чем обогнать, если, конечно, он сам того не хотел. И одурачить его тоже не представлялось возможным.
Теперь все это в прошлом. Странные и грустные вещи иногда случаются с такими замечательными людьми. Ты можешь внезапно умереть, в то же время оставаясь в живых и продолжая существовать. И вот теперь Деллрей заявился в его комнату, — более того, в спальню, — и ударил по самому больному. Причем удар получился гораздо более жестоким, чем требовалось. Может быть, стоит позвонить ему. Ведь…
— Приехали! — объявил водитель, и все мысли о Линкольне Райме мигом вылетели у Деллрея из головы.
Фургоны въехали в переулок, где обитал Пьетрс. На всех других улицах по соседству повсюду можно было увидеть вспотевших местных жителей с бутылками прохладного пива. Несчастные бездельники маялись от жары и высыпали на улицу в надежде получить порцию свежего воздуха. Там же, где остановилась кавалькада Деллрея, было тихо и пустынно.
Две дюжины агентов вышли из фургонов. Все они были одеты в черные костюмы, с оружием, снабженным фонарями и лазерными прицелами. Двое бродяг, оказавшихся неподалеку, с удивлением уставились на непонятное явление, а потом один из них торопливо засунул свою бутылку пива под рубашку.
Деллрей взглянул на окна дома, где, по их расчетам, жил Пьетрс. В одном из них светился желтоватый огонек.
Водитель отвел первый фургон на тенистую парковочную площадку и прошептал Деллрею, постучав себя по наушнику:
— На связи Перкинс. Директор все уже знает. Теперь они хотят выяснить, кто руководит операцией.
— Я! — рявкнул Хамелеон и повернулся к своему отряду. — Вести наблюдение с той стороны улицы и из переулков. Снайперам разместиться там, там и там. Все должны были быть на местах еще пять минут назад. Вопросы есть?
***Они шли вниз по скрипучим старым ступеням. Он обхватил женщину за талию и осторожно вел ее в подвал, все еще переживая из-за того страшного удара, который нанес ей по голове. Добравшись до конца лестницы, он грубо пихнул жертву вперед, так, что она повалилась на грязный пол, и принялся молча рассматривать свою добычу. Эстер…
Она смотрела на него безнадежным, но умоляющим взглядом, однако собиратель костей не замечал этого. Сейчас он видел только ее тело. Он нагнулся и стал снимать с нее одежду: эластичный спортивный костюм пурпурного цвета. Трудно было представить себе, что женщина может выйти на улицу в такое время суток и, учитывая ее возраст, чуть ли не в одном — простите! — нижнем белье. Он даже не думал о том, что Эстер Вайнрауб могла оказаться проституткой. Нет, это была приличная работящая девушка, которая шила рубашки на фабрике и при этом трудилась почти бесплатно.
Собиратель костей с удовольствием осмотрел выступающие ключицы. Если бы на его месте оказался другой мужчина, он непременно начал бы восхищаться упругой грудью и темными сосками. Но преступника такие мелочи не волновали. Сейчас он любовался рукояткой грудины и великолепными ребрами, расходящимися из нее и напоминающими лапы паука.
— Что вы собираетесь со мной сделать? — испуганно произнесла женщина. Она еще не до конца пришла в себя после перенесенного удара по голове.
Собиратель костей еще раз внимательно осмотрел ее. Однако та, что находилась сейчас перед ним, совсем не походила на юную швею, страдающую потерей аппетита. У этой женщины был некрасивый широкий нос, очень толстые губы и кожа цвета грязного песка. Правда, под этими недостатками он уже видел совершенство ее костей.
Он нежно погладил ее по виску. Нет, он не мог проломить этот череп, этого не должно было случиться, ну, пожалуйста…
Женщина закашлялась, и в носу у нее засвербело: слишком отвратительный запах стоял в подвале, хотя сам преступник этого давно уже не замечал.
— Не бейте меня больше, — залепетала женщина, склонив голову набок. — Пожалуйста, не бейте.
Убийца достал из кармана нож и, нагнувшись, разрезал ее трусы. Теперь она осталась совсем нагая.
— Вам нужно это? — задыхаясь от страха, спросила женщина. — Ну, хорошо, вы можете меня трахнуть. Я согласна.
Наслаждаться плотью?.. Какая нелепость!
Он поднял ее на ноги, и женщина, в панике оттолкнув убийцу, бросилась, спотыкаясь и пошатываясь, к двери, которую заметила еще раньше в конце подвала. Но она бежала туда не слишком уверенно, видимо, понимая, что ей не скрыться от преступника. Она расплакалась и протянула руку к двери.
Собиратель костей наблюдал за ней, словно загипнотизированный ее жалкой попыткой совершить побег.
Та самая дверь, где, как считала пленница, должен был располагаться выход, на самом деле когда-то вела в угольный склад. Теперь же она открывалась в узкий тоннель, соединявший дом собирателя костей с соседним заброшенным и ныне пустующим зданием.
Наконец, Эстер удалось-таки добраться до заветной двери. Она открыла ее и устремилась внутрь.
Не прошло и минуты, как до слуха преступника донесся жалобный вопль женщины. Потом он услышал ее крик:
— О Господи, нет, нет, нет!
Она рыдала и говорила еще какие-то слова, но разобрать их казалось невозможно.
Затем женщина вернулась. На этот раз она передвигалась торопливо, вытирая руки об обнаженное тело с таким видом, словно ей пришлось дотрагиваться до чего-то омерзительного, а теперь хотелось стряхнуть с себя эти ощущения.
