Стивен Кинг - Кто нашел, берет себе /Что упало, то пропало/

И он идет, закрыв за собой дверь. Когда дверь закрывается, Брэйди Хартсфилд на мгновение поднимает глаза. И улыбается.

На столе снова падает фотография.

Дзинь.

Эллен Брен (ученикам, которые посещали курс фэнтези и ужасов литературного факультета Нортфилдской средней школы, известная как Брен Стокер) стоит у дверей школьного автобуса, который припаркован на стоянке дома отдыха «Ривер-бэнд». В руке у нее мобильный телефон. Сейчас четыре часа дня, и она собирается звонить 911, чтобы сообщить об исчезновении ученика. Именно в это время из-за того крыла, в котором располагается ресторан, появляется Питер Сауберс. Он бежит так быстро, что волосы улетает назад, открывая лоб.

Эллен неизменно строгая со своими учениками, всегда остается на учительском стороне и никогда не позволяет себе фамильярности, но сейчас она отвергает условности и сжимает Пита в объятиях, столь прочных и безумных, что чуть ли не душит его. Из автобуса, где сидят другие старосты и кандидаты в старости НСШ, доносятся отдельные саркастические аплодисменты.

Эллен отрывается от него, берет за плечи и делает еще одну вещь, которую никогда раньше себе не позволяла с учениками, — хорошо его встряхивает.

— Ты где был? Ты пропустил все три утренних семинара, ты пропустил обед, я уже хотела в полицию звонить!

— Простите, мисс Брен. У меня живот прихватило, и я решил, что нужно погулять, подышать свежим воздухом.

Мисс Брен — проводник и наставник в этом путешествии, потому что она преподает не только американскую историю, но и американскую политику, — решает, что верит ему. Не только потому, что он один из ее лучших учеников и никогда с ним не было проблем, но еще и потому, что мальчик действительно имел болезненный вид.

— Надо было … сообщить, — говорит она. — Я подумала, ты решил ехать автостопом в город или что-то вроде этого вытворил. Если с тобой что-то случится, винить будут меня. Неужели ты не понимаешь, что во время поездки я за вас отвечаю?

— Я сбился со счета времени. Меня тошнило, и я боялся не сдержаться внутри. Наверное, я что-то съел, или желудочный вирус.

Ничего плохого он не ел, и никакого вируса у него никак нет, но про тошноту он не соврал. Это нервы. Бесспорный, неподдельный страх. От мысли о необходимости встречаться завтра с Энди Халлидеем его охватывает ужас. Все может пройти гладко, он знает, что у него есть шансы, но это будет все равно что засовывать нить в иглу, которая дергается. Если не получится, у него будут проблемы с родителями и с полицией. Стипендии, пособия? Об этом можно забыть. Его даже могут посадить в тюрьму. Поэтому весь этот день он бродил по тропинкам, которые пересекают по всем направлениям тридцать акров территории дома отдыха, снова и снова обдумывая предстоящее противостояние. Что он скажет, что скажет Халлидей, что он ответит. Итак, он потерялся во времени.

Пит хотел бы никогда не находить тот сраный сундук.

Он думает: «Но я же не хотел сделать ничего плохого. Черт побери, я же хотел лишь помочь»

Эллен видит, что к глазам мальчика подошли слезы, и впервые замечает — возможно, потому, что он сбрил свои дурацкие усики завсегдатая бара знакомств, — которое утонченное у него лицо. Действительно, еще немного, и его можно будет назвать красивым. Она бросает мобильник в сумочку и достает пакетик бумажных носовых платков со словами:

— Вытри лицо.

— Эй, Сауберсе! Ну и как, подцепил кого-нибудь?

— Заткнись, Джереми, — не оборачиваясь, кричит Эллен и снова обращается к Питу: — Мне бы надо было тебя за такие фокусы неделю после уроков оставлять, но сжалюсь над тобой.

Да, она сжалится над ним, потому что недельное наказание требует устного доклада помощнику директора Уотерсу, который отвечает за воспитательную работу в школе. Уотерс начнет разбираться в ее собственных поступках и захочет знать, почему она не подняла тревогу раньше, особенно, если ее заставят признаться, что она не видела Сауберса со вчерашнего обеда в ресторане. Он находился вне поля зрения и наблюдения почти целый день, а это слишком долго для санкционированной школой поездки.

— Спасибо, мисс Брен.

— Тебя уже не тошнит?

— Да. У меня уже пустой желудок.

— Тогда садись в автобус, и едем домой.

Пока Пит поднимается по лестнице и идет между сиденьями, снова звучат саркастические аплодисменты. Он пытается улыбнуться, что все в порядке, но сейчас у него единственное желание — вернуться на Сикоморовую улицу, спрятаться в своей комнате и дождаться завтрашнего дня, чтобы наконец покончить с этим кошмаром.

Когда Ходжес возвращается домой после госпиталя, на его крыльце сидит симпатичный молодой человек в гарвардской футболке. Юноша читает толстый том в мягкой обложке, на которой изображена группа или греков, или римлян, которые борются. Рядом с ним сидит ирландский сеттер, на морде которого беззаботно-веселая улыбка, которая, похоже, является типичной для собак, выросших в любящих семьях. Молодой человек и собака встают, когда Ходжес въезжает в маленькую пристройку, которая служит гаражом. Юноша встречает его посреди поляны с одной вытянутой рукой, сжатой в кулак. Ходжес стучится с ним косточками, тем самым отдавая дань чернокожести Джерома, потом пожимает ему руку, отдавая тем самым дань своей принадлежности к белым англо-саксонским протестантам.

Джером отступает на шаг, держа Ходжеса за предплечье и осматривая его оценивающим взглядом.

— Вы только посмотрите! — Восклицает он. — Кожа и кости!

— Я много хожу, — говорит Ходжес. — Я купил себе беговую дорожку для дождливых дней.

— Отлично! Вы будете жить вечно!

— Хотел бы я этого, — говорит и наклоняется. Пес поднимает переднюю лапу, и Ходжес сжимает ее. — Как дела, Оделл?

Оделл лает, что, вероятно, означает «отлично».

— Пойдем в дом, — приглашает Ходжес. — У меня кока-кола. Если, конечно, ты не предпочитаешь пиво.

— Кока-кола пойдет. Могу поспорить, Оделл будет благодарен за воду. Мы сюда пешком шли, а он уже не такой быстрый, как раньше.

— Его миска до сих пор стоит под умывальником.

Они заходят в дом и чокаются ледяными стаканами с кока-колой. Оделл хлебает воду, после чего растягивается на своем привычном месте рядом с телевизором. Первые месяцы после выхода на пенсию Ходжес был страстным любителем смотреть телевизор, сейчас же ящик почти не включается, разве что ради Скотта Пелли из «Вечерних новостей Си-Би-Эс» или игры «Индейцев».

— Как кардиостимулятор, Билл?

— Я о нем даже не вспоминаю. Что мне и нравится. А что случилось с большим балом в Питтсбурге, на который ты собирался вести эту свою как ее-там?

— Не получилось. Для моих родителей «эта, как ее-там» и я обнаружили несовместимость академических и личных интересов.

Ходжес вскинул брови.

— Звучит немного официально. Ты же не на юридическом учишься, а на философском, древние культуры изучаешь.

Джером отпивает кока-колу, вытягивает длинные ноги и улыбается.

— Честно? «Эта, как ее-там» — она же Присцилла — использовала меня, чтобы подергать за леску ревности своего бойфренда из средней школы. И сработало. Она рассказала мне, как ей жаль, что пришлось меня втянуть в это, надеется, что мы останемся друзьями и так далее. Достаточно унизительно, но, пожалуй, к лучшему. — Немного помолчав: — Она у себя в комнате на полке до сих пор держит всех своих Барби и Братц, и, должен признаться, меня это немного притормозило. Сказать по правде, я бы не сильно возражал, чтобы мои предки узнали, что я был той палкой, которой она замешивала свой любовный эликсир, но, если вы расскажете Барбстеру, я никогда не узнаю, чем все закончилось.

— Могила! — Обещает Ходжес. — И что теперь? Вернуться в Массачусетс?

— Нет, я здесь на все лето. Нашел работу в доках — контейнеры возить.

— Не слишком подходящая работа для студента Гарварда, Джером.

— Для этого то, что надо. Прошлой зимой я получил права на управление грузовыми машинами, платят там прекрасно, а Гарвард — удовольствие не из дешевых, даже с частичной стипендией. — Здесь, к счастью, ненадолго, на огонек заглядывает Тайрон Экстазный Кайф: — Черный мальчик помогать разгружать этот баркаса и поднимать этот тюка, масса Ходжес! — И без всякого перехода снова заговорил Джером — Кто вам подстригает газон? Неплохая робота. До качества Джерома Робинсона, конечно, не дотягивает, но выглядит аккуратно.

— Один парень с конца квартала. Ты зашел поздороваться, или …

— Барбара и ее подруга Тина рассказали мне офигенную историю, — говорит Джером. — Тина сначала не хотела рассказывать, но Барбара ее уговорила. Она в таких делах мастер. Вы знаете, что отец Тины пострадал во время того случая у Городского Центра, верно?

— Да.