Роберт Ладлэм - Парижский вариант
Все это говорило агенту о многом, но пустой трюм был куда красноречивее: нынешний рейс не был обычным.
Внезапно Джон замер. Издалека донесся приближающийся стрекот лодочного мотора. Требовалось срочно найти укрытие. Трюм — пустой и гулкий — отпадал. Каюты — тоже: там могли появиться хозяева. По пути на корму агент миновал камбуз... возможно, но даже за время столь короткого рейса кто-нибудь может проголодаться. Перебирая варианты, агент торопливо зашагал по узкому коридору. Сердце его заходилось в тревоге. По палубе затопотали ноги и совсем рядом послышались голоса.
В конце концов почти на самом носу близкий к инфаркту агент обнаружил кладовую, доверху забитую канатами, цепями, рулонами холстины, люковыми крышками, запчастями к двигателю и прочим барахлом, которое может пригодиться в дальнем рейсе. Прислушиваясь к голосам на палубе, агент торопливо разгреб все это, выкопав себе берлогу. Когда Джон забился в свое укрытие и прикрылся крышкой люка, в коридоре, прямо за дверью кладовки, послышались шаги. Агент застыл, прижавшись к стене кладовки. Мокрые штаны липли к ногам.
На палубе что-то крикнули, и стоявшие за дверью остановились, заспорив о чем-то по-арабски. Потом один рассмеялся, за ним — второй, и Джон с облегчением услышал, как оба уходят. Голоса стихли в отдалении, их перекрыл рокот двигателей — слишком мощных, решил агент, для такого небольшого катера: вибрация сотрясала кораблик. Залязгала якорная цепь, и катер закачался свободнее.
Внезапно суденышко сорвалось с места, набирая скорость. Ускорение вдавило агента в стену, и на голову ему свалилась бухта каната. Не обращая внимания на боль, Джон позволил себе улыбнуться. Он жив, в руке у него пистолет, и есть надежда, что в конце пути он найдет ответы на все вопросы.
* * *Стоя у подножия маяка Фар-де-ла-Мола, рядом с памятником Жюлю Верну, Рэнди вглядывалась в морскую даль. Едва видимый уже катерок мчался на юг.
— Но на борт он попал?
— О да, — подтвердил Макс. — И когда все поднялись на борт и подняли якорь, я не заметил никакой суматохи — ни драки, ничего, так что, наверное, он нашел себе укрытие. А что случилось с твоими подопечными?
— Они тоже добрались до Барселоны, а там сбросили нас с хвоста.
— Думаешь, заметили слежку?
— Да. Нас сделали как маленьких. — Рэнди раздраженно нахмурилась. — Потом Сэлинджер — глава мадридского отделения — передал, что вы запросили вертолет. Пришлось задержаться — покуда мы искали фрахтовщиков, покуда выбивали маршрут... Потом сразу сюда.
— Твой Джон может плохо кончить.
Рэнди нервно кивнула, продолжая глядеть в море. Катер растаял в нависающей над горизонтом серой дымке.
— Знаю. Даже если ему удастся добраться до места, он в беде.
— И что прикажешь делать нам?
— Заправлять «Си хоук». Мы летим в Магриб.
— На вертолете есть дополнительный бак, обойдемся без заправки. Но если мы полетим за катером, нас точно заметят.
— Мы не станем их преследовать, — решила Рэнди. — Мы их найдем, а потом двинемся к африканскому берегу по прямой. Нас заметят — не сомневаюсь. Но если мы пролетим мимо, не выказывая интереса, нас примут за каких-нибудь туристов.
— А зачем вообще пролетать над ними?
— Убедиться, что они плывут в Африку, а не в Испанию или на Корсику.
— И что потом? — поинтересовался Макс.
— Потом бросим все силы на их поиски, — ответила Рэнди.
Взгляд ее черных глаз был прикован к горизонту.
* * *Марсель, Франция
Рыбацкая пивная выделялась среди потрепанных домишек, выстроившихся вдоль берега подобно тому, как рыбацкие лодки выстраивались вдоль причалов внизу. Наступили сумерки, и набережную заполняла обычная буйная толпа — рыбаки вернулись с моря, торговля уловом была в полном разгаре.
А внутри старого бара гремело множество голосов. По большей части здесь звучали французский и арабский, но не только они.
Раздвигая руками завесы сизого сигаретного дыма, к стойке пробирался размашистой, неровной походкой человека, недавно сошедшего на берег, невысокий широкоплечий мужчина в джинсах, замызганной футболке и черно-белой матроске, выдававшей в нем моряка торгового флота.
— Мне тут, — бросил он на прескверном французском бармену, добравшись наконец до обшитой медью стойки, — встретить капитан лодка, звать Мариус.
Бармен скривился, оглядел незнакомца с ног до головы и только тогда поинтересовался:
— Англичанин, что ли?
— Oui.
— С того контейнеровоза, что вчера из Японии пришел?
— Да.
— Будешь сюда приходить — учи французский.
— Буду иметь забота, — безмятежно отозвался англичанин. — Так Мариус есть?
Вспыльчивый, как все марсельцы, бармен ожег неприятного посетителя взглядом, но потом мотнул головой, указывая на бисерную занавесь, отделявшую шумный большой зал от заднего, открытого не для всех. «Английский моряк» — звали его на самом деле Карстен Лесо, на родном французском он говорил великолепно и не имел никакого отношения к флоту — поблагодарил бармена уже совершенно неразборчиво и, раздвинув бисерные шнуры, присел у прожженного окурками стола напротив единственного посетителя потайной комнаты.
— Капитан Мариус? — Французский Лесо улучшился, точно по волшебству.
Сидевший за столом был среднего роста и сложением походил на хлыст. Темные волосы его были грубо обкорнаны ножом на высоте плеч. Жилетка, напяленная на голое тело, открывала руки, состоявшие, казалось, из одних костей и жил. На глазах пришельца он опрокинул рюмку марка — местного дешевого бренди, больше напоминавшего самогон, — оттолкнул пустую и замер, как бы ожидая чего-то.
Лесо улыбнулся одними губами и взмахом руки подозвал официанта, размазывавшего грязь по пустующему столику.
— Deux marcs, s 'il vous plait.
—Ты звонил? — грубо бросил капитан Мариус.
— Я самый.
— Ты говорил о долларах? О сотне долларов?
Из кармана штанов Карстен Лесо извлек стодолларовую банкноту и выложил ее на стол. Капитан кивнул, но к деньгам покуда не притронулся — принесли бренди, и моряк припал к рюмке.
— Я слышал, — проговорил наконец Лесо, — что ваша лодка едва не столкнулась с кем-то пару дней назад.
— Слышал? От кого?
— От одного человека. Он пел очень убедительно. Что вас едва не переехал здоровенный корабль. Должно быть, неприятная история.
Капитан Мариус пригляделся к банкноте, потом, словно решившись, запихал ее в потрепанный кожаный кисет.
— Два дня назад, в поздний час. Рыба не шла, и я поплыл к одной банке — я про нее чуть ли не один знаю. Отец мой туда плавал, когда не случалось улова ближе.
Из кармана жилетки он извлек полураздавленную пачку с арабской надписью и вытащил пару кривых вонючих алжирских сигарет. Лесо принял угощение не моргнув глазом. Мариус прикурил, выдул под потолок комнаты облако ядовитого дыма и нагнулся к собеседнику. Голос моряка все еще подрагивал, словно ужас ночной встречи до сих пор не отпустил его.
— Он вынырнул, словно из ниоткуда. Точно небоскреб или гора... нет, сущая гора, потому что огромный он, как левиафан. И он летел. Эта стальная гора надвигалась на мою лодчонку. Был он черней ночи, ни огонька на нем не горело. Ну, потом-то я увидел габаритные, но они же наверху, куда мне так голову-то задирать? — Капитан выпрямился и пожал плечами, словно это уже не имело значения. — Прошел по левому борту. Нас чуть не захлестнуло кильватерной волной... но вот он я.
— "Шарль де Голль"?
— Или «Летучий голландец».
Карстен Лесо откинулся на спинку стула, задумчиво глядя на рыбака.
— Почему не горели огни? Вы не видели миноносцев... других кораблей?
— Ни одного.
— Куда он направлялся?
— Шел курсом на зюйд-зюйд-вест.
Кивнув, Лесо обернулся к официанту, чтобы заказать еще пару рюмок марка, потом отставил стул, поднялся и приятно улыбнулся рыбаку:
— Merci.И будьте осторожны.
Он расплатился и вышел. Сумерки уже сгустились в лазурную ночь. С переполненной народом набережной несло рыбой и вином. Лесо остановился на минуту, разглядывая лес мачт, слушая, как хлопают по дощатым бортам канаты. Древняя гавань кормила города один за другим с того дня, как греки основали здесь поселение за семь веков до рождения Христа. Лесо поозирался еще немного, изображая приезжего, потом торопливо двинулся прочь, мимо холма, где возвышалась над Марселем роскошная базилика Нотр-Дам-де-ла-Гард, хранительница современного города.
Добравшись до ничем не примечательного старого кирпичного дома в узком переулке, он поднялся на четвертый этаж, зашел в квартиру, а там шлепнулся на кровать, поднял телефонную трубку и набрал номер.
— Хауэлл.
— Как насчет вежливого «добрый вечер»? — проворчал Лесо. — Впрочем, беру свои слова обратно. Учитывая твою угрюмую натуру, я бы удовлетворился простым «привет».
