Антон Леонтьев - Город ведьм
Тамара Федоровна вздохнула:
– А на пожилую женщину я, положим, могу и очень сильно обидеться. Не такая уж я и старая. Но вы правы, милочка. Этим трюком я пользуюсь уже многие годы, точнее, десятилетия.
Максим, на мгновение забыв о сковывающем холоде, произнес:
– Так это вы? Вы всех убили, и Надюшу тоже? А я думал, что ваш сын…
Из динамика донесся настоящий визг:
– Оставь моего сына в покое, Максимка! Он мальчик неплохой, тем более обеспечивший мне всю эту вольготную роскошную жизнь. Да, ему нравятся кое-какие сомнительные штучки в сексе, но это его дело.
– Конечно, убийца – это она, – протянула безразлично Люба. – И твоя подруга, и я не так интерпретировали факты. Убийства в городе начались не когда здесь появился юный Филин, а когда он переехал сюда со своей мамочкой-учительницей. Скажите, вы ведь и на старом месте тоже убивали?
– Убивала! – с готовностью подтвердила Тамара Федоровна. – Но всего пару-тройку человек, быть может, чуть больше. По-настоящему я развернулась именно здесь! О, сначала я убила тех, кто не давал жить моему сыночку! Потом принялась очищать школу, а позднее район и весь город от мерзких, непослушных, ленивых учеников и позднее студентов.
Материнская любовь, как понял с ужасом Максим, самая страшная сила во Вселенной.
– Ну да, ясно. Вы же тоже член попечительского совета Медакадемии. И сумку с конечностями моей сестры в фермерском хозяйстве спрятал не ваш сын, а вы сами.
Тамара Федоровна сварливо произнесла:
– Ничего тебе не ясно! Я убивала тех, кто не заслуживал права жить!
Максим посмотрел на Любу – ну прямо как она сама!..
– Не городите чушь. Вы – сумасшедшая, жестокая, заслуживающая смерти серийная убийца.
Максим в ужасе зашептал:
– Не зли ее.
Люба, не оборачиваясь, бросила:
– Если думаешь, что она сжалится и выпустит нас, то этому не бывать.
Матушка олигарха с готовностью подтвердила:
– Да, не бывать. Ты, Максимка, мне симпатичен, у тебя большой потенциал, но тебе, как и твоей любознательной подруге, придется умереть. Единственно, о чем я сожалею, так это о том, что эти мерзкие братцы убили Веру. Она была бы хорошей женой моему сыну. Но что поделать, у него есть я, его любящая мамочка.
– Он обо всем знает? – простонал в ужасе Максим, чувствуя, что одеревеневшие ноги больше не держат его.
– Нет! – с жаром заявила Тамара Федоровна, а Люба усмехнулась, выпуская изо рта облако пара:
– Сам подумай – мамаша хранит трупы, причем в течение многих лет, на секретном этаже особняка, принадлежащего сынку.
– Он сюда доступа не имеет! – завизжала Тамара Федоровна. – Я пользуюсь особым, тайным ходом с другой стороны поместья. Мой мальчик ни к чему не причастен.
– Может, с вами он людей и не кромсал, но он явно в курсе, – лениво ответила Люба. – Теперь ясно, отчего он использовал эту Веру Кудымову в своих целях и назначил ее главредом. Еще бы, ведь она раскручивала историю о совсем других маньяках, что позволяло обвинить в ваших убийствах четырех братцев и их тетку. Он элементарно выводил вас из-под удара.
– Ты что, тупая? – продолжала бесноваться матушка олигарха. – Мой Венечка, конечно же, не в курсе!
Люба хмыкнула:
– Ну да, вы убивали тех его одноклассников, которые плохо к нему относились. Тех его однокурсников, которые учились лучше, чем он. Потом вы просто стали убивать всех подряд, потому что вошли во вкус. И в какой-то момент решили подбрасывать отрезанные конечности, потому что вам требовалось признание. И хотелось, чтобы вас боялись! Типичная карьера маньяка-психопата. Которым вы, неуважаемая, собственно, и являетесь.
Максим, медленно сползая по ледяной стенке на заиндевевший пол, уже не вмешивался в перепалку двух леди: серийной убийцы и уничтожительницы серийных убийц.
– А братцы с теткой? И студенческая секта? – выдавил он из себя, чувствуя, что у него першит в горле и звенит в ушах. Холода он уже не замечал, понимая, что скорый конец неизбежен.
Тамара Федоровна снова стала любезной.
– Ах, ведь я, работая учительницей, развила в себе дар видеть в детях те или иные задатки. В силу моих собственных склонностей я могла разглядеть в том или ином ученике или ученице злое начало. Нет, их я не уничтожала, а, наоборот, по мере сил поощряла.
Максим хотел застонать, но понял, что сил у него уже нет.
– Трое из четырех братцев учились в моей школе. Я сразу поняла, что если их направить в нужное русло, то они станут серийными убийцами. Так и произошло. Андрей Герасименко, глава студенческой секты, тоже был моим учеником. Именно я помогла ему поступить в Медакадемию. Он меня не подвел – основал тайную организацию студентов-извращенцев. Мне нравилось следить за карьерой моих учеников! О, на самом деле их было гораздо больше, просто не все стали убийцами, к тому же серийными! Однако когда мои питомцы своими деяниями затмили меня, убивавшую уже не первый год и даже десятилетие, я решила обратить на себя внимание и начала подбрасывать то там, то здесь отрезанные конечности. Поползли ужасные слухи о неведомом серийном убийце, и люди в городе действительно начали бояться.
Максим понял: тетка была совершенно безумна. Она не просто сама убивала и расчленяла людей, причем уже в течение многих десятилетий, но и взращивала и выпестовывала других маньяков и преступников.
Ожидать от такой, что она сжалится и выпустит их из рефрижератора, было в самом деле глупо.
– Вы знатная тварь, – услышал он спокойный голос Любы. – И самая мерзкая и опасная из тех, с кем мне до сих пор пришлось иметь дело. Вас надо непременно ликвидировать.
Максим услышал серебряный смех Тамары Федоровны.
– Милочка, это я тебя ликвидирую! Ждать осталось недолго. Так же, как и твою сестру. Хочешь, расскажу, как я ее убила? Ведь она защищалась, потому что была обученной стервой, но я все равно с ней справилась. Перед смертью ей пришлось знатно помучиться.
Максим закрыл глаза и приготовился к смерти. Что же, это было намного серьезнее, чем передряга на Старом кладбище. Конец был неизбежен.
– Мама, хватит! – услышал он крик и раскрыл глаза. Он узнал возмущенный голос Вениамина Филина.
– Сын, ты как себя ведешь! Ты что делаешь…
Послышалось пыхтение, явно сопровождаемое звуками борьбы, а затем Максим вдруг ощутил дуновение теплого воздуха. До него донесся голос Филина:
– Я вырубил холодильную установку. Теперь к вам в помещение нагнетается горячий воздух. Мне очень жаль. Я слишком долго не хотел замечать то, что творила моя мать. Но понимаете, я ее любил. И Веру любил. С тех пор, как… как увидел ее тогда, на последнем звонке. И тайно побывал несколько лет спустя у нее в квартире… Я ее до сих пор люблю!
– Твоя мать – серийная убийца! Она должна понести наказание! – закричала Люба, и Максим впервые увидел ее вышедшей из себя. – Разблокируй дверь!
Филин мрачно ответил:
– Обещаю, что я сам решу эту проблему. Она никого больше не убьет. Максим, мне очень жаль, что она убила Надю.
– Открой дверь! – кричала Люба, ударяя по двери ногой, а Филин вздохнул:
– Я попрошу Архипова заехать сюда. Он вас освободит. Через пару часов. Когда я решу эту проблему раз и навсегда.
Максим, ощущая блаженное тепло, понял, что два часа они протянут – даже в помещении, забитом трупами.
– А мне надо позаботиться о маме. Мама, поедем со мной.
И он отключился.
– Да, печальная история, – протянул ухмыляющийся Олег Архипов, переводя взгляд с Максима на Любу, сидевших в его кабинете. – Весьма печальная.
С момента смерти Вениамина Филина прошло две недели: его черный «Порше», выгоревший дотла, обнаружили в песчаном карьере, Филин спикировал в него с двадцатиметровой высоты.
Он и находившаяся рядом с ним его матушка, Тамара Федоровна, были мертвы.
– Но оно и к лучшему, – вздохнул Архипов. – Потому что Тамару Федоровну все равно бы отдали под суд, но и Вениамину, несмотря на все его деньги и связи, не удалось бы избежать наказания. Он ведь если не знал, так догадывался о том, чем занимается его маманя.
– Знал, – произнесла уверенно Люба. – Может, не с самого начала, но знал. Он ее не поощрял, но и не мешал. Он – ее соучастник! Да еще домогался тайно Веры много лет назад. Так что наши подозрения в его адрес были небеспочвенны.
– А вот в мой – совершенно необоснованны! – расхохотался Архипов. – Хотя понимаю, что тебя, студент, смутила тогда связка ключей твоей подруги, и ты уверился, что я ее похитил. А я ведь в самом деле нашел ключи на улице – правда, около ее дома. Я ведь, как бы это сформулировать поэлегантнее, опекал ее, время от времени проверяя место ее дислокации. Ну и проворонил момент, когда ее с ее же улицы увезла мамаша Филина. А ключи Надя, видимо, тогда там и посеяла, а я их поднял.
