Джонатам Келлерман - Пациент всегда мертв
— Терапия для уголовников — хорошие деньги?
— Еще бы. К тому же с этих пациентов можно брать деньги вне зависимости от того, лечили их или нет; кто из них станет жаловаться? А государство не обеднеет.
— Сонни, Мэри Лу и Ларсен… И Гэвин стал очевидцем какого-то собрания участников…
— Гэвин не записал номер машины Гулла. Возможно, тот пропустил встречу. Или он не замешан в деле. У него хватает собственных проблем, а еще он слишком сильно потеет. Если бы я начинал какое-нибудь симпатичное, но незаконное дельце, то рассматривал бы участие в нем Гулла как необоснованный риск.
— А мне все же хотелось бы узнать, почему Гэвин отказался от Гулла как психотерапевта. — Майло еще походил взад-вперед. — Для того чтобы такой парень, как Сонни, ввязался в махинацию, она должна обещать по-настоящему большие деньги.
— Может быть, и нет. Сонни говорит, что его не интересует материальная сторона жизни. Похоже, это правда. Скорее всего его заводит сама игра — сам процесс делания денег.
— Или процесс обувания правительства.
— А может, Сонни и в самом деле придумал способ сделать серьезные деньги. Он говорит, что держал нижний этаж, пока Коппел и ее партнеры не примут решения о проведении сеансов групповой терапии. Если они собирались начать лечение досрочно освобожденной публики, которое принесло бы большие бабки, то Сонни поступал правильно. Я побывал вчера в "Черитэбл плэннинг". Там чистили ковры, и мне удалось пройти внутрь. Пусто, если не считать маленького кабинета для Сонни и большой комнаты с несколькими складными стульями. Для чего Сонни стулья, если ему нужно только войти и подписать чеки? Но они понадобились бы на случай, если кто-нибудь приходит с проверкой, а ты заявляешь, что занимаешься с группами людей. Конечно, если проверяющий — твой приятель, то показухой заниматься не нужно.
— Беннетт Хэкер… Налицо какая-то сделка с конторой по условному освобождению.
— Хэкер мог за взятку подобрать состав пациентов. А Рэймонд Дегусса, хитрый авторитетный уголовник, возможно, убеждал их быть покладистыми.
— Сеансы психотерапии для условно освобожденных… Ты сказал, что это серьезные деньги. А все-таки — какой здесь может быть навар?
— Давай посчитаем. В частной практике групповая терапия стоит от пятидесяти до ста баксов за час с носа. Государственная контора "Медикал" платит значительно меньше: пятнадцать — двадцать. Но есть много всякой всячины, за которую приходится "Медикалу" оплачивать дополнительно. Индивидуальное лечение, предварительные приемы, тестирования, конференции по истории болезни…
— Конференции по истории болезни? Это что, вроде собрания после работы? Так сколько все-таки могут заработать наши парни?
— Предположим, что в нашем случае проводится групповая терапия по двадцать долларов с пациента за сеанс. Я видел по крайней мере пару дюжин стульев. Если наши психотерапевты ведут — или заявляют, что ведут, — группы по двадцать человек, то каждая приносит по четыреста баксов в час. Прием по шесть групп в день пять раз в неделю даст двенадцать тысяч долларов. То есть шестьсот тысяч в год. Прибавь количество пациентов, приплюсуй дополнительные сборы, и это может показаться интересным. Особенно если на самом деле ты вообще палец о палец не ударил.
— Да тут пахнет миллионами!
— Ничего невероятного здесь нет. Но и это еще не все. Если принята модель погружения, то пациентов можно лечить практически беспрерывно.
— То есть ты сидишь в закрытой комнате целый день, а какой-то парень орет на тебя за то, что ты такой слабовольный, и не разрешает сходить пописать?
— В точку, лейтенант. И имеется масса таких случаев, особенно если это касается наркомании. Для уголовников вполне может быть выбрана модель погружения, так как целью лечения будут масштабные исправления по нескольким параметрам. Ответ для скептиков: это все же дешевле, чем держать их в тюрьме. И если действительно кто-то исправлялся, то получалась гигантская экономия денег.
— Мэри Лу, Ларсен, походы на радио и реабилитация уголовников. — Он рассмеялся. — Правительство платит за психическое здоровье плохих парней. Я не тем занимаюсь. И ты тоже, как видно.
— Сколько условно освобожденных проживает у Сонни в "домах на полпути"?
— В трех домах? Полагаю, что пара сотен.
— Подумай о доходах, если каждый квартирант включен в список.
— Сотня баксов в неделю за одного уголовника… пять тысяч в год. Миллион баксов только за групповую терапию!
— Плюс другие выплаты.
— Одна проблема, Алекс: для двух психотерапевтов это физически неподъемное дело.
— Значит, у них есть помощники — коллеги-консультанты. Они выставляют счет за сеансы, которых никогда не было.
— Коллеги-консультанты? Имеешь в виду других уголовников? Ага, ну и дела, верно? Бывшие бандюги способствуют реализации проекта, наркоманы консультируют наркозависимых. Вот где подошли бы такие личности, как Дегусса… Подонки занимаются терапией. Это законно?
— Все зависит от того, как составлен контракт.
— Вообще-то это местечко должно было быть людным. Но не стало.
— Может, такое несоответствие и бросилось в глаза Гэвину.
— Первоклассный репортер с травмированной башкой разоблачает мошенников. — Майло глотнул сока, поставил пакет и вытер губы рукавом. — Чтобы сделать миллионы, нужна лишь комната и несколько стульев. Да, это солидная афера, один только Сонни раздает по миллиону в год. И он влез в это дело ради игры?
— Может быть, он добивается еще одной цели.
— Какой?
— Осчастливить Мэри Лу.
— Ей не особенно посчастливилось.
— Видимо, что-то пошло не так.
— Значит, там чистили ковер. На следующий день после нашего разговора с Сонни. Кто этим занимался? Какие-нибудь отбросы вроде Роланда Кристофа?
— Оказалось, что нет. — Я сообщил Майло название компании, которое он записал.
— Значит, жульничество с реабилитацией. Но мы вернулись все к тому же вопросу: какова здесь роль Джерри Куика?
— Может, в действительности он работает на Сонни?
Майло нахмурился.
— Я уже выдвигал версию: Куику известно, почему убили Гэвина, а он, вместо того чтобы рассказать обо всем нам, убирает его комнату.
— Возможно, он боится. Сначала Гэвин, потом Мэри Лу. Вот почему Куик бежал из города. Когда ты звонил в офис, никто не ответил. Вероятно, Куик приказал Энджи взять отгулы.
— Афера разваливается… если она существует на самом деле.
— Эта афера проясняет и дело Флоры Ньюсом. Работая в конторе по делам условно освобожденных, она узнала что-то такое, чего ей знать не полагалось. А Мэри Лу, возможно, пожадничала и пожелала получить большую долю. Или убийство Гэвина внесло изменения в ее планы.
— Что, в ней внезапно проснулась высокая нравственность?
— Ифы с деньгами — это одно, убийство — совсем другое. Возможно, Коппел запаниковала и захотела выйти из ифы. Или попыталась припугнуть Сонни.
Майло опять вскочил и описал пару кругов по комнате.
— И Флора Ньюсом могла быть замешана в мошенничестве — просматривала дела условно освобожденных и передавала их имена для включения в список пациентов.
— Могла, — сказал я, подумав об Эвелин Ньюсом, живущей воспоминаниями и старающейся наладить свою жизнь.
Он долго смотрел в кухонное окно.
— Криминальный авторитет, чиновник по вопросам досрочного освобождения, неприметный торговец металлами. И профессор Ларсен, этакий защитник прав человека. Мы сконцентрировались на Гулле и не обратили должного внимания на Ларсена. — Он опустошил картонку с соком и глубоко, шумно вздохнул. — У меня назначена встреча с бухгалтером Джерри Куика в Брентвуде. Затем начну-ка я детально копать на Дегуссу и Хэкера, посмотрю, помимо прочего, не был ли кто из них связан с офисом, где работала Флора. — Майло захлопнул кейс и отдал мне честь. — Однако, несмотря ни на что, Кристал остается таинственной блондинкой.
— Девушка Гэвина. Он доверился ей. Или не доверился и она просто оказалась не в том месте.
— Значит, ты поменял свое мнение? Не она была главной целью?
— Гибкость — атрибут зрелости.
Он усмехнулся:
— Поскольку у тебя нет особых планов, может, ты согласишься провести исследование?
— Какое?
— Научное. Раскопать все, что возможно, об Элбине Ларсене и других наших парнях. Поискать те легкие правительственные деньги, о которых мы пока только догадываемся. В штате, округе, федеральные, частные. То, что плохо лежит и легко увести.
— Звучит так, словно ты преподносишь мне подарок.
— Алекс, ты ведь человек добродетельный. А добродетель, друг мой, — подарок сама по себе.
Глава 32
Добродетель не слишком помогала делу. Имя Джерома Куика в Интернете не упоминалось. То же самое с Рэймондом Дегуссой и Беннеттом Хэкером.
Эдвард Коппел, Сонни, был человеком состоятельным, но его общественный статус оказался невысок: всего двадцать упоминаний, шестнадцать из них — по поводу благотворительных взносов Коппела. Его называли инвестором и филантропом, но нигде ни одной фотографии.
