Патрик Грэхам - Евангелие от Сатаны
100
Отец Карцо опускает столик соседнего сиденья и кладет на него часть документов. Потом он открывает записную книжку и чертит над страницей в воздухе одну за другой двадцать четыре геометрические фигуры, из которых складывается крест Нищих. Каждая фигура означает одну из букв алфавита. Одну за другой он рисует их в книжке и напротив каждой пишет букву, которой она соответствует. После этого он начинает расшифровывать строки кода, не забывая повернуть крест перед расшифровкой каждого символа, чтобы придать верное направление золотому ромбу и верхней точке.
Как все сложные коды, код ордена Храма было невозможно разгадать без ключа-сетки. Но тот, кто имел в руках верный ключ, читал этот код легко. У отца Карцо это получалось так быстро, что примерно через десять минут он уже расшифровал две первых строки. Они были написаны на латыни.
NOVUS ORDO MUNDI
VENIT
«Новый мировой порядок наступает». Это похоже на предупреждение или на девиз очень древнего тайного общества.
Понять следующие четыре строки оказалось труднее. В результате первых попыток Карцо получил только бессмысленный набор букв и слов. Сначала он даже не мог определить, какой это язык. Но еще несколько сопоставлений — и внезапно два первых слова взломали геометрический замок, которым были заперты все четыре строки. Странно: текст был написан на английском языке, которым Римско-католическая церковь никогда не пользовалась. Вот почему отец Карцо так мучился с этими строчками: он-то ожидал текст на латыни.
EDINBOURGH
NEWS
CATHAY
PACIFIC
Карцо хмурит брови. Откуда взялись в шифровке, написанной кодом тамплиеров, названия шотландской ежедневной газеты и авиационной компании? Несомненно, это кардинал, внедренный в братство Черного дыма, намекает на что-то.
Экзорцист переходит к трем последним строкам шифровки. На этот раз язык французский — язык старшей дочери католической церкви. Священник легко расшифровывает последние символы, подносит текст к свету и читает его целиком.
NOVUS ORDO MUNDI VENIT
EDINBOURGH
NEWS
CATHAY
PACIFIC
LA FUMEE NOIRE
GOUVERNE
LE MONDE
«Наступает новый мировой порядок. „Эдинбург ньюс“. „Катэй Пасифик“. Черный дым правит миром».
Да, это действительно предупреждение. Что-то вот-вот произойдет — или уже произошло. В любом случае оно, если следовать логике шифровки, станет началом нового мирового порядка и толкнет весь мир в руки братьев Черного дыма. Именно об этой надвигающейся опасности кардинал, внедренный в братство, сообщал в своем письме, а брату Джакомино было поручено передать это письмо в Ватикан. Кардиналу стало известно о чем-то настолько важном, что он использовал код тамплиеров и подал сигнал максимальной тревоги. Эта важная новость была, несомненно, указана на двух фотографиях, которые он положил в пакет вместе с листком.
Карцо рассматривает первый снимок. «Фенимор Харбор Касл» — маленький коттедж под соломенной крышей, затерявшийся среди каменистой равнины на северной оконечности Шотландии. Согласно данным из досье, которое Карцо нашел в камере хранения в Манаусе, именно в этом коттедже происходило последнее собрание братства Черного дыма перед открытием Третьего Ватиканского собора. Фотографии гостиных. Старый мужчина сидит в кожаном кресле, лицом к камину, и читает газету. Снимок сделан сбоку, и на нем видны лишь силуэт старика, прядь седых волос и дорогой мокасин из мягкой кожи. Лицо скрыто подголовником кресла. Карцо собирается перейти ко второй фотографии, но тут его взгляд привлекает газета, которую читает незнакомец. Он берет лупу и читает: «Эдинбург ивнинг ньюс». Номер от понедельника, 22 января, то есть выпущен ровно неделю назад. Половину первой полосы занимает напечатанный крупными буквами заголовок:
«DRAMATIC AIR CRASH IN NORTHERN ATLANTIC
Flight Cathay Pacific 7890 from Baltimore to Roma disappeared early in the morning above the ocean. Destroyer USS Sherman arrived on location. Found no survivor».
У Карцо волосы на затылке встают дыбом, когда он переводит эти строки:
«КРУПНАЯ АВИАКАТАСТРОФА НАД СЕВЕРНОЙ АТЛАНТИКОЙ
Самолет компании „Катэй Пасифик“, летевший рейсом из Балтимора в Рим, сегодня ночью потерпел крушение над океаном. Американский миноносец „Шерман“, прибывший на место катастрофы, не обнаружил ни одного выжившего».
Экзорцист закрывает глаза. Теперь он вспомнил это крушение. Оно произошло в ночь с воскресенья на понедельник, но до сих пор не сходило с первых полос газет по двум причинам. Во-первых, не было установлено, отчего оно произошло, хотя водолазы американского флота нашли черные ящики на глубине четырех километров. И во-вторых, на борту этого «боинга» компании «Катэй Пасифик» находились одиннадцать епископов и кардиналов. Все они летели на собор, который вот-вот должен был начаться в Риме. Это были не просто какие-то кардиналы, а самые верные и твердые единомышленники покойного папы в его ближайшем окружении. Они возвращались из инспекционной поездки по епископствам Американского материка. Официально целью поездки было выяснить перед собором мнения руководства американских епархий. Но Карцо чувствовал, что на самом деле погибшие занимались каким-то другим расследованием.
Один из них, кардинал Палатине, возглавлял канцелярию Апостольских писем, то есть был вторым человеком в государственном секретариате Ватикана. Другой погибший, кардинал Джонатан Галоуэй, шотландец, управлял финансами церкви. Третий, его превосходительство монсеньор Карлос Эстебан де Альмагер, был председателем всемогущей организации «Опус Деи». Армия ее членов, священников и мирян, постепенно захватила все области жизни общества, чтобы распространять послание Бога и возвращать заблудшие души на верный путь.
Во время крушения борта 7890 компании «Катэй Пасифик» нашел смерть еще один кардинал, значение которого было гораздо больше, — его преосвященство Мигель Луис Сентенарио, архиепископ Кордобы, предполагаемый преемник его святейшества. В курии у Сентенарио было достаточно и врагов, и сильных союзников. Члены собора считали самым подходящим кандидатом на папский престол именно его, поскольку необходимо было повернуть Церковь лицом к Южно-Американскому материку. Разве можно поступить иначе в наши времена, когда вера покинула Старый Свет, а по другую сторону Атлантики миллионы верующих заполняют церкви? На одном этом континенте живет треть из полутора миллиардов христиан, населяющих мир. И нынешний папа готовился передать свою власть кардиналу из Южной Америки, но братство Черного дыма не могло этого допустить.
Отец Карцо проводит ладонью по лбу, чтобы стереть капли пота. Последний снимок в конверте — тот же вид, что на первом, но на несколько мгновений позже. Старик, чье лицо по-прежнему нельзя рассмотреть, разъединил скрещенные ноги и сложил газету. Фотовспышка освещает его руку, сжимавшую стакан с виски, в котором плавают кусочки льда.
Карцо всматривается в ладонь, которая сжимает стакан. На безымянном пальце блестит кольцо с аметистовой печаткой. Кажется, этот перстень знаком отцу Карцо.
Экзорцист направляет на это место снимка свет потолочной лампы, поднимает фотографию к своим глазам и рассматривает герб на персте с расстояния в несколько сантиметров.
Это рычащий лев на синем фоне — герб кардинала-камерлинга Кампини, второго по могуществу человека в Ватикане.
101
Ноздри Марии Паркс вздрагивают: запах в келье изменился. Сквозь пары воска, которыми насыщен здесь воздух, она теперь различает запах грязи и неухоженного тела. Молодая женщина застывает: этот отвратительный запах, кажется, идет отовсюду и поднимается вверх плотными витками.
Паркс медленно просыпается и делает вдох. Свист в легких, приступ кашля. Она открывает глаза. В келье полумрак. Стены видны нечетко, словно ее зрение ослабло.
Она переводит взгляд на стол, и у нее пересыхает горло от ужаса: там больше нет пергаментов Ландегаарда! Она напрягает слух, чтобы расслышать далекий вой ветра, — тишина. Буря закончилась. Нет, буря еще не началась!
Мария встряхивает головой, чтобы замолчал тот слабый голос в ее мозгу, который это произнес. Она делает усилие, чтобы встать, но тяжело падает на тюфяк и внезапно замечает, что ее тело за время сна стало другим. Бедра и икры стали круглее, мышцы живота сделались толстыми и дряблыми, а груди превратились в два мягких нароста на теле. И запах у нее тоже был теперь другой — запах торфа, мочи и грязных гениталий. Именно этот запах ее и разбудил. Он шел от ее подмышек и складок ее живота.
— Боже мой! Что происходит?
Она вздрагивает от ужаса, услышав хриплый квакающий голос, исходящий из ее губ. Ноги, которые она пытается приподнять, чтобы поставить на пол, — не ее ноги. Ягодицы — не ее, бедра тоже, а живот тем более. Зубы, которые она ощупывает языком в своем рту, — тоже не ее зубы. Но главное — не ей принадлежит голос, который она только что слышала.
