Клайв Касслер - Шпион
— Как кто? Луис Ло, конечно. И бедный Гарольд, которого, как я понимаю, больше нет среди нас.
— А где Луис Ло?
— Я не вполне представляю…
— Вам лучше бы представлять, — заревел комендант. — Или я выбью из вас ответ!
— В этом нет необходимости, — сказал Белл. — Я уверен…
— Замолчите, сэр! — заорал комендант, перебивая Белла, как они заранее договорились. — Это моя верфь. Я поступаю с преступниками, как хочу. Итак, где китаец? Быстрей, пока я не позвал боцмана.
— Мистер Белл прав. В этом нет необходимости. Произошло огромное недоразумение…
— Где китаец?
— Когда я в последний раз его видел, он был одет, как японец, сборщик фруктов.
— Сборщик фруктов? Что это значит?
— Как сборщики фруктов, которых мы видели из поезда у Ваки. Вы их тоже видели, Белл. Там община японцев. Они работают на сборе фруктов. Ягоды и…
Белл взглянул на коменданта, тот кивнул: это правда.
— В чем он был? — спросил Белл.
— Соломенная шляпа, полосатая рубашка, грубые рабочие брюки.
— Комбинезон? С нагрудником?
— Да. Точно как японские сборщики фруктов.
Белл переглянулся с комендантом.
— У вас на острове есть плодовые деревья?
— Конечно, нет. Это верфь. Послушайте, вы, попробуете оправдаться…
Белл перебил:
— Преподобный, у вас единственная возможность не провести остаток жизни в тюрьме. Отвечайте и будьте очень внимательны. Где вы в последний раз видели Луиса Ло, одетого как сборщик фруктов?
— В очереди?
— В какой очереди?
— Повозки стояли в очереди на паром.
— Он был в повозке?
— Правил лошадьми, разве неясно?
Белл направился к двери.
— Он переодет японским фермером, доставляющим фрукты?
— Я и пытаюсь вам это сказать.
— Какие фрукты?
— Ягоды. Клубнику.
— Пропуск! Ты, узкоглазый! — кричал моряк, охранявший вход на короткую дорогу, которая пересекает Мар-Айленд от паромного причала до пирса, где моряки поднимаются по трапам и спускаются по ним, перенося провизию на корабли. — Покажи пропуск!
— Вот он, сэр! — сказал Луис Ло, опустив глаза и протягивая листок. — Я показывал его на пароме.
— Покажи снова. Если б от меня зависело, ни один японец не ступил бы на Мар-Айленд — с пропуском или без него.
— Да, сэр.
Моряк посмотрел в листок.
— Азиаты — возчики фургонов. Должно быть, фермерам нелегко приходится. — Он неторопливо обошел фургон. Взял из корзины ягоду и положил в рот. Подошел сержант.
— Из-за чего задержка?
— Проверяю япошку, сэр.
— У тебя в очереди сто фургонов. Пошевеливайся.
— Слышал, азиатская рожа! Убирайся отсюда!
Он шлепнул мула по спине, и тот рванулся вперед, едва не сбросив Луиса Ло. Дорога, вымощенная булыжником, огибала склады и мастерские и пересекала железнодорожную ветку. Там, где она раздваивалась, Луис Ло дернул вожжи. Мул, шедший за другими повозками, неохотно повернул.
Сердце Ло учащенно забилось. Карта, которую ему дали, показывала, что арсенал — в конце этой дороги, у самой воды. Он обогнул здание фабрики, и вот он — в четверти мили впереди, каменное сооружение с маленькими, забранными решеткой окнами и терракотовой черепичной крышей. Эта терракотовая черепица и блеск голубой воды залива Сан-Пабло напомнили ему родной город Кантон на побережье Южного Китая. Как ни испуган он был, тоска по дому вдруг обрушилась на него, подрывая решимость. Так много прекрасного он больше никогда нигде не увидит.
Из арсенала фургоны уходили на узкий длинный причал, в конце которого стоял сверкающий белый «Коннектикут», флагман Великого белого флота. Он так близко. Впереди последний пост — морские пехотинцы. Запустив руку под сиденье, Ло потянул за шнур. Ему показалось, что он слышат, как под ягодами застучал механизм, но на самом деле это тиканье совершенно заглушали связки динамита под корзинами с ягодами. Он уже близко. Единственный вопрос — насколько ближе он сможет подойти, прежде чем его остановят.
За собой он услышал рокот мощного двигателя. Грузовик, нагруженный бело-красными бочонками с сиропом «Кока-кола». Может, грузовик последовал за ним из очереди повозок с продуктами по ошибке? Ну, все равно: этот грузовик делал одинокий фургон менее подозрительным. Грузовик просигналил и обогнал фургон. Секунду спустя он остановился, его жесткие резиновые шины заскрипели по булыжникам. Грузовик встал боком, перекрыв дорогу, окаймленную с обеих сторон канавами. Объехать его невозможно, а Луис уже запустил механизм взрыва.
Луис крикнул:
— Сэр, пожалуйста, передвиньте грузовик. У меня доставка.
Из кабины грузовика выскочил Белл, схватил мула за хомут и сказал:
— Здравствуй, Луис.
Страх Луиса и тоска по дому мгновенно рассеялись, как унесенный ветром туман. Их сменила ледяная ясность. Он сунул руку под сиденье и потянул за второй шнурок. Этот шнурок тянулся под фургоном к гужам мула. Его движение заставило сдетонировать связку шутих, и те начали одна за другой взрываться. Испуганный мул попятился, уронив Белла на землю. И свернул прямо в кювет, потащив за собой фургон, который перевернулся, разбрасывая ягоды и взрывчатку. Обезумевшее животное вырвалось и побежало, но Луис, видя, что все потеряно, успел вскочить ему на спину. Мул лягался и бил задом, пытаясь сбросить Луиса Ло, но ловкий молодой китаец упорно держался, заставляя мула бежать к воде.
Исаак Белл кинулся за ними через поле, которое вело к узкому проливу, отделяющему Мар-Айленд от Вальехо. Он видел, как мул неожиданно остановился. Луис Ло перелетел через его шею. Китаец покатился по траве, вскочил и побежал. Белл за ним. И вдруг земля содрогнулась от сильного взрыва. Белл оглянулся. По воздуху полетели бочки с кока-колой. Фургон исчез, грузовик горел. Моряки с поста и пирса бежали к огню. «Коннектикут» и каменный арсенал были невредимы.
Белл гнался за Луисом Ло, бежавшим к причалу, где был привязан катер. Из него выскочил матрос и попытался помешать китайцу. Луис Ло свалил его с ног и прыгнул в воду. Когда Белл добежал до причала, Луис Ло уже плыл к Вальехо.
Белл подбежал к катеру.
— Горючее есть?
Моряк, стоявший на причале, ошеломленно ответил:
— Да, сэр.
Белл отвязал причальные концы.
— Эй, вы что делаете, мистер? — Матрос прыгнул в катер и хотел остановить Белла. — Перестаньте!
— Плавать умеешь?
— Конечно.
— Адьё.
Белл ухватил его за руку и бросил за борт. Прилив уводил катер от причала. Белл включил двигатель и обогнул матроса, который негодующе кричал:
— Зачем же так? Давайте помогу!
Меньше всего Беллу нужна была помощь флота. Флот арестует Луиса и посадит на гауптвахту.
— Мой пленник, — сказал он. — Мое дело.
Прилив относил Луиса вниз по течению. Белл плыл рядом с ним на катере, готовый помешать китайцу утонуть. Но Луис оказался хорошим пловцом, он плыл современным стилем и легко резал воду.
На последних ста ярдах Белл обогнал Луиса. Привязал катер и, когда Луис выбрался из воды, ждал его на берегу, помахивая наручниками. Китаец, тяжело дыша, остановился и, не веря своим глазам, смотрел, на высокого детектива, который сказал:
— Протяни руки.
Луис достал нож и с поразительным для человека, только что состязавшегося с приливом, проворством сделал выпад. Белл отразил выпад наручниками и сильно ударил. Луис упал. Он был оглушен, и Белл смог связать ему руки за спиной. Потом поставил на ноги, удивляясь тому, какой он легкий. Луис едва весил больше ста двадцати фунтов.
Белл провел его на причал, где привязал катер. По проливу Каркинез всего четыре или пять миль к югу от Вальехо до Бенисия-Пойнт, где, если повезет, можно будет сесть на поезд, прежде чем флот спохватится.
Но раньше, чем он добрался до причала, подошел паром с Мар-Айленд и высадил толпу рабочих верфи.
— Вот он!
— Взять его!
Рабочие видели взрыв, видели летящие бочки и связали одно с другим. Они бежали к Луису и Беллу, а из подошедшего ремонтного трамвая вывалилась другая толпа; рабочие, размахивая молотами и железными прутьями, присоединились к первой ораве. Сплошная масса людей отрезала Беллу и его пленнику путь к катеру.
Зажгли ацетиленовый факел.
— Поджечь япошку. К дьяволу суд!
Исаак Белл сказал толпе линчевателей:
— Он не японец. Он китаец.
— Все они азиатские рожи, узкоглазые кули, все заодно.
— Вы не можете его сжечь. Он мой.
— Твой? — гневно кричали в толпе.
— А ты кто такой?
— Ты один, а нас сто человек!
— Сто человек? — Белл вытащил из шляпы «дерринджер», из пальто «браунинг» и направил на толпу два ствола. — У меня в левой руке два выстрела, в правой — семь. Так что вас не сто человек, а девяносто один.
