Себастьян Фитцек - Дьявольская рулетка
— Потому что вы сразу же нашли ответ!
— На какой вопрос?
— Который занимает вас, Ира. Вопрос, кто причинил вашей дочери Саре столько страданий, что она не нашла другого выхода.
«О чем это он?» — спросила себя Ира и непроизвольно подумала о последней ступеньке. Об отсутствовавшей записке.
— Повторите еще раз последние слова Сары, — мягко попросил Ян.
Она ответила осипшим голосом, как в трансе: «Скоро ты узнаешь, кто со мной так поступил. И тогда все будет хорошо».
— Видите? Сара оказалась права. Вы пережили это, Ира, на собственной шкуре. Когда сегодня утром готовились к самоубийству, вы стояли на том же пороге, что и ваша дочь тогда. Никто ее туда не вел. Никто Сару не насиловал. Ваша дочь одна шла через ад. Вы в этом не виноваты.
Приглушенные раньше шумы теперь стали слышны совсем хорошо. Вертолет уже заходил на посадку или заканчивал ее.
— Никого мы не могли бы обвинить в этом. Кроме самой Сары.
Ира помотала головой. Ее волосы при этом едва двигались, они стали негнущимися от грязи, пота и крови.
— Откуда вам это так точно известно?
— Потому что вы и Сара чертовски похожи. Не только внешне, но и в выборе средств. Готовы идти на крайность, жертвовать собой.
— Вы же ее совсем не знали.
Ян открыл рот, но немного помолчал.
— Возможно, лучше, чем вы думаете, Ира, — ответил он наконец.
Телефон дважды коротко пискнул, прежде чем Ира смогла его спросить, что он имеет в виду. Экран открылся и, мигая, показал входящий звонок.
Она увидела номер Гетца. Пора.
25
— Леони здесь, — коротко сказал руководитель команды, когда Ян подошел к телефону.
Террорист кивнул, не меняя выражения лица, и отключил связь с Гетцем. Когда он обернулся к Ире, выражение его лица снова демонстрировало ту самоуверенность, с которой он сегодня утром затевал свою безумную игру. Очевидно, адреналин мобилизовал его последние резервы.
— Быстро отвернитесь и сложите руки как при молитве, — приказал он.
И его голос тоже постепенно вновь обретал твердость. Ира повиновалась, слушая, как он что-то делает у нее за спиной. Потом он подошел совсем вплотную и связал ей руки серой неэластичной липкой лентой на высоте запястий.
«Почему он стоит позади меня? — спросила себя Ира. — Что он задумал?»
— Не поворачиваться, — приказал Ян, словно мог читать ее мысли, находясь так близко от нее.
В следующее мгновение она почувствовала, как он охватывает своей левой рукой ее бедра. Она внутренне содрогнулась от прикосновения. До последних секунд она думала, что владеет ситуацией. Теперь же не контролировала даже свои мысли.
«А что, если Штойер прав? Что, если Ян ведет двойную игру и нацелился на Леони?»
— Извините за физический контакт, но в данный момент, к сожалению, по-другому нельзя, — объяснил Ян и еще теснее прижался животом к ее спине.
«Так утверждают некоторые заложники. Он угрожал убить Леони. Но кто же тогда тот агент, который помогает ему снаружи? И какой мотив вообще должен иметь Ян?»
В то время как мысли Иры крутились вокруг этих вопросов, моток серого промышленного скотча перекочевал из его правой руки в левую.
«Он связывает себя со мной! — поняла Ира. — Как груз».
Сильная боль пронизала ее, когда Ян провел скотчем рядом со сломанным ребром. Он размотал почти весь моток, проведя на уровне пупка, через ее бедра и назад, вокруг своей спины.
— Это просто, но очень эффективно.
Ира вынуждена была признать его правоту. Голыми руками она не могла порвать четырехслойную липкую ленту, прежде всего потому, что они были связаны вместе. Она чувствовала себя как маленькая девочка, которую зажало слишком узким обручем хула-хупа. О бегстве нечего было и думать. Кроме того, благодаря этому ходу Ира все время неотвратимо оказывалась на линии огня. Снайперы не смогли бы произвести ни единого выстрела. Даже прицельный выстрел в спину Яна оказался слишком опасен из-за пробойной силы. Кроме того, он еще, возможно, был проводом присоединен к взрывчатке.
— Послушайте… — сказала Ира, когда Ян мягко, но вполне определенно подтолкнул ее вперед своим телом. Ей приходилось двигаться, иначе она могла споткнуться и упасть вместе с ним. — Мы оба не знаем, как все закончится, верно?
— Верно.
— Не могли бы вы в таком случае оказать мне последнюю любезность?
Он вместе с ней добрался до выхода из студии. Они продвигались вперед очень тяжело и неуклюже.
— Какую?
— Я хотела бы еще раз поговорить со своей дочерью. Для этого раньше не представлялось возможности. Пожалуйста.
Он колебался очень недолго.
— Порядок, — тихо сказал он. Секундой позже у самой Ириной головы раздалось попискивание, потом она почувствовала мобильник у своего уха. — Но я не хочу терять времени. Вам придется разговаривать по пути наверх.
— Хорошо.
Ира закашлялась, что причинило ей еще больше боли, чем каждый отдельный шаг, при котором скотч врезался в ее израненное тело.
— Телефон функционирует с автоматическим распознаванием голоса. Просто скажите номер, и он наберет.
Они с трудом добрались до двери, которую открыла Ира. Ключ еще был в замке, и она смогла без труда добраться до дверной ручки, несмотря на связанные руки. Куда большей проблемой было преодолеть небольшую ступеньку, ведущую из стеклянной студии в редакцию. Как и ожидалось, здесь уже стояли два снайпера у нижнего выхода, вблизи от группы приема. Ира за последние полчаса информировала Яна об этом. И о том, что они здесь лишь для того, чтобы обезопасить путь. Никто не будет стрелять, пока они не доберутся до крыши. А путь предстоял неблизкий.
Ей пришлось трижды повторить номер Китти, пока наконец соединение сработало. К этому времени половина пути через редакционный зал уже осталась позади. Ира нервно считала гудки. Еще пятнадцать метров до лифтов. В них соединения уже не произойдет. Ира знала, что должна была дочери, прежде чем подняться на крышу с террористом в качестве живой мишени, это должно было занять ближайшие три минуты.
26
— Он отпустил тебя, ты в безопасности?
Китти не узнала номер на табло своего мобильника и совершенно растерялась, услышав свою мать. Она встала на окно своей палаты на верхнем этаже Шарите и взглянула оттуда на Потсдамер Платц. Центр «Сони» загораживал здание МСВ на уровне радиостудии, но она могла ориентироваться по соседнему зданию клиники.
— Да, все хорошо, малыш.
Китти почувствовала, как с нее спало судорожное напряжение. Лишь теперь она ощутила пронзительную головную боль, которая растекалась от висков.
— Тогда что случилось? С какого телефона ты звонишь?
— Сейчас это неважно. Я лишь хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
— Да, никаких проблем.
Китти заметила, что снова переходит на сухой, резкий тон. Вообще-то она больше не хотела так разговаривать со своей матерью, особенно после всего, что сегодня произошло. Но, с другой стороны, она еще не была готова к примирительному разговору. Для того, что следовало сказать, требовалось гораздо больше времени. И покоя.
— Я рада, что у тебя все хорошо, мать, но…
Она зажмурила глаза. Мать. Никогда еще она не называла так Иру. Это прозвучало холодно и отчужденно.
— Я знаю, ты сердишься на меня, детка… — начала Ира.
— Нет, это не то, — прервала ее Китти и подошла к своей свежезастеленной кровати. Накрахмаленные простыни прямо-таки хрустели, когда она села на них. — Мне надо привести себя в порядок. Сейчас придет психолог, который хочет поговорить со мной о захвате заложников, а я еще даже не приняла душ.
— Я его знаю?
— Понятия не имею. — Китти снова встала и подошла к полуоткрытой двери ванной. Роскошная ванная была отделана как в отеле, даже с биде и угловой ванной. — Его зовут Пастернац или что-то в этом роде. Он позвонил мне на домашний номер и сейчас должен быть у меня.
— Пастернак? — вскрикнула Ира так громко в трубку, что Китти перенесла ее к другому уху.
— Да, может быть, Пастернак. Так он назвался. Что с тобой?
— Ты… помо… ти! — Из телефона теперь долетали лишь обрывки слов.
— Я тебя совсем не понимаю, мам, ты находишься вне зоны.
— …оставь так… всегда!
— Что ты говоришь?
Китти еще крепче прижала телефон к уху, но не смогла больше ничего расслышать. А мать умоляла дочь немедленно покинуть комнату, чтобы позвать на помощь.
Связь оборвалась, а вместе с ней и новость, что доктор Пастернак не может прийти к ней. Ирин коллега и приятель вот уже полгода практиковал в Южной Америке, и его не ждали раньше Рождества.
Китти снова набрала тот номер, по которому с ней говорила мать, но услышала лишь компьютерный голос, который сообщил ей то, что она уже знала: Ира находилась вне зоны приема мобильного телефона.
