Татьяна Степанова - Три богини судьбы
Но это не было самоубийством. Петр Дьяков так и не прыгнул с моста на рельсы, потому что…
НЕЧТО, появившееся на мосту рядом с ним, секунду назад выглядевшее как человек, а потом в мгновение ока изменившее свой облик… Мертвая тварь ощерила пасть и на глазах очумелых от страха патрульных разорвала тело Петра Дьякова пополам, точно и кожа, и кости, и плоть его были из гнилого картона. А затем с торжествующим воем швырнула окровавленные куски вниз с моста прямо под колеса «Красной стрелы».
Гудок тепловоза…
Силуэт там, на мосту, что явил свой истинный лик и в мгновение ока как будто растаял…
– Господи, пассажир на рельсах! Пассажира поездом задавило!!
Глава 46
ГОСТИ
Катя пулей вылетела из Главка и помчалась вверх по Большой Никитской. Мимо консерватории, мимо любимого кафе, модных магазинов, мимо серой громады ТАСС. Через дорогу – на бульвар, потом направо и… вот она, Малая Бронная. Сколько минут она потратила на свой путь? Семь? Десять?
Огромный город плыл в сизых сумерках. Огромный город таял как снег в этот летний вечер. Катя оглянулась: на пешеходном переходе зажегся красный, словно предупреждая – путь закрыт, не ходи, не суйся туда. Но она не слышала предостережений, не замечала знаков, и внутренний голос ее молчал. В мозгу как в силках билось только одно:
ПЕПЕЛЯЕВ БЕЖАЛ.
ЗНАЧИТ, И ТОТ, ДРУГОЙ…
ЧЕМ ЖЕ ЗАКОНЧИТСЯ ПОИСК ТРЕТЬЕГО?
Огромный город был похож на мираж. А тихая Малая Бронная казалась ущельем, стиснутым со всех сторон мрачными скалами. Стены домов… В этот час в окнах еще не зажигают света, и фонари не горят. Только сумерки, серые сумерки, полоса заката, там, над покатыми крышами…
Театр – она миновала его. Пестрые афиши. Катя замедлила шаг. Отчего-то хочется остановиться здесь, прочесть все афиши до конца и… не ходить дальше.
Ерунда… просто нервы. Самая обычная московская улочка – сонная и тихая, забитая машинами, а то, что народа в этот час нет, ей никто не встретился по пути, так это же центр, в конце рабочего дня центр города вымирает. Все спешат по домам, к семье, к телевизору, и только кошки бездомные…
Какая яркая витрина вон у того магазина белья. А дальше обувные бутики. И тот, где продают лучшие на свете туфли с алыми подошвами… как будто прежде чем поставить их на полку, в них прошлись по кровавым лужам и запачкали их… Загрязнили, а может быть, так украсили?
Катя снова оглянулась. Пепеляев, здесь тебя нет? Возле этой витрины не ждешь ты меня? Тут можно увидеть то, что ты так любил, прежде чем пошел убивать, – туфли из черной замши, божественные туфли из серебряной парчи, сияющие стразы, каблуки, похожие на стилеты.
Мимо домов, мимо гранитных фасадов с темными слепыми окнами – к тому перекрестку. Путь знакомый, совсем недавно мы шли здесь с полковником Гущиным – к ним, к сестрам. Перед тем как идти сюда, на Малую Бронную, она написала Гущину записку и оставила ее в дежурной части – на всякий случай, как того требует инструкция. Знает ли он, что Пепеляев бежал? А значит, и Другой…
Чем же закончатся их поиски Третьего?
Кто умрет?
Зеленые огни аптеки на перекрестке. Огни кондитерской, полной пирожных, витрина кафе и…
Желтый особняк на противоположной стороне. В окнах нет света, маленький сад шумит за невысокой оградой, парадное…
Странно, как ей раньше не приходило в голову – а ведь дома-то похожи. Этот на Малой Бронной и тот – в Никитниках. Как много в Москве похожих старых домов.
Нет, все же это другой дом. Здесь когда-то жила ясновидящая Саломея, про которую столько ходило сплетен, столько рассказов. Если хоть сотая доля из того, что говорили, – правда, если она действительно обладала неким особым даром, смогла бы она уберечь своего сына-убийцу от участи, что ему уготовили ОНИ – Пепеляев и тот, Другой…
С Пепеляевым они никогда не встречались при жизни.
А Другого он, сын Саломеи, оставил умирать в том подвале.
Катя нажала кнопку домофона. Если ЕГО сестер нет дома, что ж… будем считать, что она напрасно проделала этот долгий путь…
Всего семь минут ходьбы – и такой долгий, долгий путь. Вот что имел в виду полковник Гущин.
Шаги, женский голос:
– Кто? Кого нужно?
– Откройте, пожалуйста, капитан милиции Петровская.
Дверь медленно, нехотя открылась, и Катя увидела старшую сестру-Парку.
– В чем дело? – спросила Руфина.
– Мне необходимо с вами поговорить. Я могу войти?
– Что опять случилось? В чем дело? Когда милиция нас оставит в покое? – Руфина впустила ее и резко захлопнула дверь.
Сумрачный холл, лестница наверх. Кто еще дома? Где они держат свою младшую? Там, на втором этаже?
– Простите за вторжение, но когда вы были у нас в управлении… Одним словом я подумала… – Катя взяла себя в руки и начала играть роль «дурочки из милиции». – Я никогда прежде не сталкивалась с людьми вашей профессии, то есть с теми, кто умеет… то есть имеет возможность видеть… ну, видеть дальше своего носа, понимаете? Это же феноменальный дар! Печально, что мы с вами познакомились при таких вот обстоятельствах, но… Я все же решилась к вам обратиться, так сказать, в частном порядке. Вы не могли бы и для меня посмотреть… я не знаю, как это называется… проконсультировать, погадать мне или увидеть там что-то… Ну, ТАМ. Поверьте, для меня это сейчас так важно!
– Это называется – прочитать, – сказала Руфина. – Наша мать это так называла – читать как по книге. Вон там, на стене, ее портрет. А мы все – тайные книги. Вы хотите открыть свою?
– Да, да, я… Я еще в тот раз, когда мы впервые были здесь у вас, решила. Хотела записаться к вам на прием. Но все так усложнилось разом. А мне просто необходимо с вами посоветоваться чисто по личным причинам…
– Ну, что ж, садитесь сюда на диван, – Руфина смотрела на нее слегка насмешливо. – Обойдемся без карт Таро… Вы про карты Таро сейчас хотели спросить?
– Да, но… Как вы догадались?
– Обойдемся без них. Есть много других способов открывать тайные книги. Но я должна подготовиться. Подождите здесь, хорошо?
Она как тень – бесшумно и быстро скрылась за дверью.
Катя встала с дивана. Этого ты хотела? Остаться одной здесь, в доме. А сестра-Парка словно угадала твое желание и покинула тебя.
Портрет на стене…
ТЫ ЖЕ СОБИРАЛАСЬ ИСКАТЬ ТУТ В ДОМЕ ИХ МЛАДШУЮ СЕСТРУ. ЗАДАТЬ ЕЙ ВОПРОСЫ О БРАТЕ, КОТОРОГО ТА «НИКОГДА НЕ ВИДЕЛА СРЕДИ МЕРТВЫХ».
Что же ты не идешь туда, наверх? «Ника, вы здесь? Ника, откликнитесь! Я из милиции, мне необходимо с вами поговорить!»
Как глупо… Словно в дешевых боевиках… И еще пистолет достать, пистолета нет…
Глупо… В доме у НИХ ЭТО не сработает.
Портрет на стене…
Катя не поверила своим глазам, ей показалось, что еще одна тень, еле различимая в сумерках, сочившихся из окон, наливавшихся тьмой, как гноем, отделилась от портрета и…
Нет, это всего лишь открылась дверь – другая, рядом с портретом, открылась, не скрипнув петлями, впустив кого-то…
Щелкнул выключатель, вспыхнула хрустальная люстра, но свет был тусклым, неживым.
Катя увидела младшую сестру-Парку. Ника, которую она так жаждала видеть, тоже как будто угадала, прочла… И явилась на зов.
Она была босая, на ней было лишь черное шерстяное пончо, открывавшее голые ноги. Кожа обтягивала ее исхудавшее лицо, а глаза горели…
Этот сухой лихорадочный блеск… Эта вонь, исходившая от ее давно не мытого тела… Катя невольно сделала шаг назад. Эта женщина явно больна, безумна, и что-то выпытывать у нее, оставаясь в комнате один на один, было… было бы, наверное, большой ошибкой, но…
НО ОНА ЖЕ ИМЕННО ЗА ЭТИМ ПРИШЛА В ЭТОТ ДОМ – ВЫПЫТЫВАТЬ У БЕЗУМНОЙ, ПОТОМУ ЧТО ПРОЧИЕ ЛГАЛИ…
– За мной пришла?
– Ника, я хочу с вами поговорить о вашем брате Тимофее…
– Ты за мной пришла, да? Это у тебя вот здесь, – Ника-Победительница, путешественница в страну мертвых, протянула скрюченный палец, пытаясь коснуться Катиного лба. – За мной… Я вижу… И боишься меня… Я чувствую, боишься…
– Где Тимофей? Ты знаешь, где он?
С безумной бесполезно лукавить, надо спрашивать прямо. Этот блеск в глазах, как у дикого зверя…
– Скажи, где твой брат. Ведь он не умер. И не исчезал. Скажи мне, где он сейчас.
– Ты боишься…
– Да, я боюсь… И я не умею читать, как ты, Ника… Но я знаю одно – твоему брату грозит опасность, и, если ты любишь его, скажи мне, где он сейчас.
– Если я – что? – Ника-Победительница склонила голову набок.
– Если ты его любишь, то…
– Что?
– Где он сейчас? Ведь ты не встречала его ТАМ.
– Нет.
– Значит, он жив? Мы знаем, что он жив. Где он?
– Он уехал, – Ника словно ослабела, поднесла руку ко лбу.
– Куда уехал? Когда?
– Давно… уехал… а потом…
– Что потом?
– Она вернулась.
– Что?
– Телефон сейчас зазвонит… твой…
Катя услышала эти слова Ники, и… спустя мгновение раздался звонок ее сотового телефона.
– Екатерина, ты где? – спросил полковник Гущин. – Мне дежурный передал записку… Ты что, там?
