Выжившие - Илья Владимирович Озерянский
Одной рукой я держал себя за ребра, свободной доставал из мешочка соль и при помощи зубов открыл ее. Соль была необычного вкуса, в ней чувствовались слабые частички пороха.
Алиса отвлеклась на секунду, и в то же время в ее голову прилетел сапог. Федор, убедившись в том, что она его в ближайшее время не потревожит, направился в мою сторону…
— Ну, все, Стас, теперь твоя очередь… Пришлось попотеть с тобой, — говорил он, медленно двигаясь ко мне.
— Ха-ха, Федор Иванович, вы снова пропустили удар. Сейчас вы погибнете, — ответил я с истерическим смехом и из последних сил кинул в него пакет с солью, который я уже поджег.
Пламя охватило все его тело, он через боль пытался дойти до меня, но испарился прям перед мной.
— Так-то, лучше. Спасибо, Алиса…
Я кое-как перекрыл кран подачи газа всеми инструментами, которые у меня были, открутил старую трубу. Запах газа вперемешку с ароматом крови попал мне в нос. Посмотрел в окно, там уже пропадали лица, кроме Фима, а в окнах соседнего дома, хромая, бежало тело Игоря…
Соорудив из палки и частички моей одежды факел с солью внутри, поджег его и, сделав несколько круговых движений, кинул в открученную трубу… Язык пламени понесся по трубам, пытаясь найти выход.
На карачках я отполз на несколько метров, но мое тело откинуло взрывной волной через минуту после поджога. Головой ударился об ствол ели, кулон соскочил при падении. И темнота затмила мой разум…
***
Очнулся я от того, что меня кто-то тащил в лес, посмотрев, я увидел знакомое плотное лицо, а мои ноги держал Андрей.
Отнесли они меня на полянку в лесу. Горел маленький костер, по центру поляны был стол с покрывалом, на который меня и положили, на широкой лавочке расположили тело и накрыли его таким же одеялом, на котором находился я.
Дождь умолкал. Солнце еще не встало, но его огненные лучи из-за горизонта уже освещали синее небо. В нос ударил запах гари.
— К… к… кулон… — вырвался звук из моих уст.
— Стас, вот он, держи. — Фим положил серебряную железку в форме сердца на мою грудь.
Руками я его сжал, словно обнимая, и из моих глаз полились соленые ручьи.
— Стас, все закончилось, ты молодец, а сейчас отдыхай. — Рука Светы скользнула по моей щеке, вытирая слезы. И моя спутница прильнула своими губами к моему лбу. Поцелуй был таким нежным, как первый поцелуй матери только что родившегося ребенка.
Боль во всем теле была такой сильной, что я иногда выкрикивал, не обращая внимания на ходящих рядом людей. Казалось, что у меня не осталось целых костей.
— Так вот как чувствует себя человек, который попал в страшную аварию, — харкаясь кровью на одежду, сказал я.
На одежде не было мест, куда не попала моя кровь. Посмотрев в сторону горящего ЖК, я продолжил:
— Гори-гори ясно… Чертов комплекс.
В скором времени стали мелькать синие огоньки. Это уже подъезжали пожарная служба со скорой помощью.
Из скорой машины к нам выбежали санитары, аккуратно положили на каталку меня, а Аллу завернули в черный пакет.
Один из санитаров пытался вытащить у меня из рук подарок Аллы, но я держал его так сильно, что руки стали одним целым с ним.
— Не надо, пожалуйста! — выкрикнул кто-то из тех парней, которые меня сопровождали всю эту дорогу.
Около машины санитары меня остановили, собираясь уже уложить в белый автомобиль, но Света выкрикнула:
— Подождите, можете дать нам минутку? — Она подошла ко мне и сказала тихо на ухо: — Маньяк с топором. — После сказала двум парням в синей форме: — Все, где его можно будет навестить?
Один из них что-то сказал, и затем ловким движением завезли меня внутрь белого салона с разной аппаратурой.
Из еще не закрывшихся дверей слышался радостный, со слезами крик:
— ВСЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ…
А я тихо пробормотал:
— Да, все кончилось… — и после начала движения автомобиля глаза закрылись, отправляя меня во мрак…
Примечания
1
Люди, которые следят за печью на военно-учебных выездах в поля.
2
Потолочные плинтусы.
3
Самый черный цвет, который поглощает 99,96 % света, создавая этим вакуум.
