Джеймс Гриппандо - Вне подозрений
Мотор урчал. Она почувствовала, как Тео напрягся.
— Катрина?..
— Молчи. Не осложняй ситуацию. И без того хреновая.
53
Джек приехал на работу и зашел в свой офис как ни в чем не бывало. Он придерживался совета, который сам давал своим многочисленным клиентам, разбирательством дел которых занималось большое жюри. Если хочешь сохранить рассудок, занимайся обычными рутинными делами.
И он неплохо справлялся, до тех пор пока ему не доставили письмо, при виде которого его затошнило от волнения.
Он ждал этого письма и боялся его. В должности прокурора ему самому неоднократно доводилось рассылать такие письма, и язык послания был хорошо знаком.
«Данным письмом доводим до вашего сведения, что вы стали объектом расследования большого жюри. Слово „объект“ в данном случае означает, что у прокуратуры есть достаточно оснований, чтобы подозревать вас в совершении преступления».
Ну и так далее, в том же духе.
«Искренне ваш Бенно Янковиц III».
Единственное, что удивило Джека в этом письме, — так это то, что Бенно Янковиц оказался «третьим».
Какой идиот решил, что это имя надо сохранять на протяжении трех поколений?
Зазвонил один телефон, через секунду второй. Джек потянулся к трубке, но затем передумал. Подобное письмо лишь дает основание средствам массовой информации перейти к новой атаке. Пусть секретарша ответит. Тем более что любой мог позавидовать умению Марии отвечать на подобные звонки. Что наряду с прочими достоинствами делало ее просто незаменимой.
Он надавил на кнопку селекторной связи.
— Ну что там? Плохи дела?
— По первой линии сказала, что вас нет. По второй звонит адвокат Тео Найта.
— Спасибо. Сейчас отвечу.
Он снял трубку и услышал голос Рика Томпсона. Они обменялись приветствиями, затем Джек спросил:
— Полагаю, вас интересует письмо «объекту»?
— Не совсем.
— Разве Тео не получал?
— Не знаю, получал или нет. Нигде не могу его найти.
— Что?
— Мы должны были встретиться у меня в конторе три часа тому назад. Он так и не появился. Может, вы что-то знаете? О том, где он может быть? — Слова Рика были вполне невинны, а вот голос звучал укоризненно.
— Нет, я об этом ничего не знаю, — ответил Джек.
— Я звонил ему домой, звонил на работу, попытался дозвониться на мобильный, но он не отвечает.
— Странно.
— Вот и мне кажется странно. Поэтому вам и звоню. Вчера, у Розы, я говорил вполне серьезно. Я очень ценю, что Роза доверила мне это дело. Но тот факт, что мы с ней дружим, еще не означает, что я должен относится к вам иначе, чем к очередному клиенту. Я являюсь адвокатом Тео, и меня прежде всего заботят его интересы.
— Не сомневаюсь в этом ни на секунду. Только хочу сказать: тот факт, что вы не можете связаться со своим клиентом, не означает априори то, что я имею к его исчезновению какое-то отношение.
— Да, да, конечно. Я вас ни в чем не обвиняю. Я просто обеспокоен тем, что он вдруг как сквозь землю провалился.
— Я тоже обеспокоен.
— Если вдруг он свяжется с вами, передайте — пусть позвонит своему адвокату.
— Непременно.
Джек попрощался и повесил трубку, его взгляд упал на письмо, лежавшее на столе. Даже его оно сильно огорчило, и можно было представить, какое впечатление оно произведет на человека, просидевшего целых четыре года в камере смертников по обвинению в преступлении, которого не совершал.
Джек отвернулся и посмотрел в окно на верхушки деревьев. Интересно, подумал он, какое значение вкладывал Томпсон в это «если вдруг он свяжется с вами»?
Снова повернулся к столу и набрал номер Розы. Секретарша сразу же соединила его. Через секунду он уже пересказывал Розе разговор с адвокатом Тео.
— Ты ведь не думаешь, что он раскололся? — спросила она.
— Тео? Черт! Нет, конечно. И потом, он еще никогда ни от кого не убегал.
— Ты и правда в это веришь?
— Абсолютно.
— С чего ты взял?
— Представлял его интересы целых четыре года. Когда он сидел.
— Заметь, за преступление, которого он не совершал.
— Ты что же, хочешь сказать, это он убил Джесси Мерил?
— Да нет, не обязательно. Просто люди склонны делать вполне определенные выводы, когда подозреваемый вдруг ударяется в бега.
— Никто не говорил, что он убежал.
— Тогда где же он?
— Не знаю.
— Уверен?
Джек не совсем понял, к чему относится ее вопрос.
— Думаешь, это я посоветовал ему смыться?
— Нет, конечно. Но может, Тео подумал, что именно этого ты и хотел?
— Ну знаешь ли…
— Прекрасный тому пример — ваш разговор на Тобако-роуд. Ты сказал ему, что Джесси Мерил тебе угрожала. Он тут же идет к ней разбираться и угрожает в ответ. Возможно, и здесь та же ситуация. Ты мог сказать нечто такое, из чего он сделал следующий вывод: ему лучше исчезнуть, в твоих же интересах.
— Я не говорил с Тео, с тех самых пор, когда они вместе с Риком Томпсоном вышли из твоего дома.
— Тогда, возможно, его внезапное исчезновение никак с тобой не связано. Может, он сбежал, думая, что так будет лучше для него.
— Но Тео не убивал Джесси. Никогда не стал бы. Особенно в моем доме.
— А ты подумай хорошенько, Джек. Что прежде всего ты мне заявил, когда мы говорили о найденном в твоем доме теле Джесси?
Он ответил не сразу, хотя прекрасно помнил эти свои слова.
— Я сказал, что если б решил убить свою подружку, то разве стал бы делать это в собственном доме? Так, кажется?
— Именно. Это как бы автоматически снимает подозрения. Простая логика. Думаю, Тео мог посчитать так же.
— Не может быть такого! То же самое я говорил и Сэму Дрейтону при встрече в его офисе, и он просто высмеял меня. Спросил, когда я это придумал — до или после убийства Джесси.
— Тео не прокурор.
— Тео вообще много кто «не», в том числе и не убийца!
— Надеюсь, ты прав. Но прежде чем пустишься на его поиски — а я совершенно уверена, что именно этим ты и собираешься заняться, — ответь на один вопрос. Вот ты называешь его другом. Но насколько хорошо знаешь этого господина по имени Тео Найт?
Сначала Джек рассердился. Ведь Тео целых четыре года проторчал за решеткой за убийство, которого не совершал. Но был при этом далеко не святой, и Джек это знал.
— Ты меня слышал, Джек?
— Да.
— Нет, честно. Насколько хорошо ты его знаешь?
— А ты кого-нибудь знаешь по-настоящему?
— Это не ответ.
— Возможно. Дам знать, когда найду его. — Джек попрощался и повесил трубку.
54
Было уже почти двенадцать ночи, и Юрий собрался уходить.
Последние шесть часов они с Владимиром провели в их любимом отеле в Атлантик-Сити. «Тадж-Махал» не так давно перестроили. И он стал элегантнейшим заведением — правда, только по понятиям русской мафии. Всем остальным нормальным людям он казался воплощением безвкусицы и никому не нужного шика. Пятьдесят один этаж, тысяча двести номеров, ресторан на три тысячи мест — все это дополнялось архитектурными излишествами в виде семидесяти башенок на крыше в стиле арабских минаретов и семью каменными слонами весом две тонны каждый. Одни только люстры обошлись в четырнадцать миллионов долларов. Самые большие, сверкая и переливаясь сотнями тысяч хрустальных подвесок, украшали казино. Повсюду мрамор — в холлах, вестибюлях, коридорах, ванных, даже в закутках для чистки обуви. На облицовку ушли многие тонны лучшего в Италии мрамора из знаменитых каррарских каменоломен. Именно этот мрамор предпочитал использовать для своих гениальных скульптурных работ великий Микеланджело. В «Тадж-Махале» даже имелся номер стоимостью десять тысяч долларов за ночь, носивший имя Микеланджело. Что ж, это было оправданно. Ведь в этом дворце нельзя было ступить и шагу, не задавшись вопросом: что бы подумал обо всем этом великий Микель?
— Пошли, — сказал Юрий.
— К чему такая спешка?
— Хватит игр и развлечений. Время заняться делом, ради которого мы пришли.
Владимир недовольно проворчал что-то, но спорить не стал. Два упоительных часа он провел, играя в «фирменную» игру казино — блэкджек. Спустил почти двадцать тысяч за тем столом, где были самые высокие ставки. Он сгреб несколько оставшихся жетонов и рассовал по карманам шелкового пиджака. Затем приказал принести еще шампанского даме, сидевшей рядом с ним, — величественной рыжеволосой женщине с выпирающими из-за выреза платья полукружьями бюста и в колье из бриллиантовых сердечек, часть из которых утопала между грудями.
— Я вернусь, — сказал ей Владимир и подмигнул.
— Буду ждать.
Юрий взял его под руку и повел к выходу. Этот уютный, обитый бархатом зал казино носил название «Баккара» и был тем местом, где делались самые высокие ставки, а к богатым одиноким мужчинам с виагрой в крови подсаживались самые шикарные женщины. Никто из игроков не подозревал, что куколки являлись подсадными утками и их задача сводилась к тому, чтобы вытрясти из посетителей как можно больше денег.
