Майкл Дибдин - Медуза
– Но будет расследование. Мне придется свидетельствовать в суде.
– Ваше имя не упоминается в заявлении полковника Гуэррацци. И вообще публичное расследование не отвечает ничьим интересам. Все это дело будет «заметено под ковер» и забыто, как вчерашняя новость. Полковник сам придумает какую-нибудь историю, объясняющую его ранение, и возьмет отпуск для лечения и восстановления сил. Однако успех этого плана будет полностью зависеть от нашего с вами умения сохранить в тайне все, что здесь произошло. Так, а где же он оставил свою машину?
Пассарини недоверчиво посмотрел на Дзена.
– Разве он вам не сказал?
– Мы забыли про эту деталь.
– Машина – в роще, чуть дальше по дороге. Я слышал, как она там остановилась.
– Хорошо. В машине находятся деликатные документы, которые он просил надежно спрятать. Повторяю, он дал мне все инструкции. Вы можете с вашей вывихнутой щиколоткой вести автомобиль?
– Я не инвалид. Болит немного, но такую боль я вполне могу терпеть.
Дзен завел мотор и развернулся.
– Тогда вы поведете мою машину, а я – его. Держитесь вплотную за мной, пока мы не доедем до места, где он велел мне ее оставить, потом я отвезу вас обратно в Милан.
– Я все же не понимаю, – сказал Пассарини, когда они ехали по аллее, ведущей от поместья к асфальтированной дороге. – Я не понимаю, кто вы, и не понимаю, что вы делаете.
– Важно не то, что я делаю, а то, что я распутываю сделанное другими. А понимать вам не обязательно. Единственное, что вам нужно, так это забыть обо всем, что было. Если вы это сделаете, гарантирую, что вас оставят в покое.
Именно эта последняя фраза наконец убедила Габриэле. Оставят в покое! Только об этом он всегда и мечтал.
XX
Два дня спустя, в начале восьмого утра, Аурелио Дзен вышел из квартиры, в которой жил с Джеммой Сантини, и, легко сбежав по ступенькам, направился в еще подернутом дымкой свете восходящего солнца на площадь дель Анфитеатро. Было совсем недалеко до арки, за которой лежала овальная площадь, неизменно, в любой час дня и ночи восхищавшая его совершенством пропорций, уравновешенных разноцветными фасадами средневековых домов, построенных на подлинных римских стенах.
Единственное открытое в этот час кафе из общенациональных газет предлагало «Национе», «Стампу» и «Газетта делло спорт». Лукка в противоположность Сан-Джорджио ди Вальполичелла была «белым» городом посреди традиционно коммунистической Тосканы. Дзен заказал двойной эспрессо и просмотрел две первые газеты, но не нашел ничего, связанного с интересовавшим его делом. Ни слова не сказали о нем и по радио, в новостях, которые он прослушал перед выходом из дома. Ему, конечно, пришло в голову, что механизм еще не сработал. Это было сродни пасьянсу. Иногда карты выпадают удачно, иногда – нет. Сделать можно лишь одно: выложить карты наилучшим способом, а остальное предоставить случаю.
За прошедшие дни он выложил карты, которые имел на руках, наилучшим способом. Найдя машину Гуэррацци, они с Габриэле Пассарини тандемом поехали по дороге А-21 в Брешию, где Дзен припарковал машину полковника в одном из переулков густонаселенной городской окраины. Ключ он оставил в замке зажигания, а окно – открытым. Машину, несомненно, украдут в течение ближайшего часа, если не минут. Потом он сменил Пассарини за рулем своего арендованного автомобиля и поехал в Милан. Там он высадил пассажира у пригородной остановки метро, а сам проследовал до одного из вездесущих отелей «Джолли», где снял на ночь конуру и сразу же лег спать. Но только на несколько часов. Ему еще предстояло кое-что сделать, причем не теряя времени.
Он проснулся около трех и все утро провел, сочиняя и исправляя текст, в общей сложности занявший шесть страниц в его блокноте. Потом выписался из отеля, поехал в аэропорт Линате и вернул машину в контору проката. Через сорок пять минут такси доставило его в центральную квестуру, где он предъявил документ и попросил предоставить ему возможность воспользоваться фотокопировальным устройством, а также кабинет с секретной телефонной линией и пишущей машинкой. Этот предмет устаревшего оборудования поначалу оказался проблемой, но в конце концов кто-то откопал в подвале работающую модель. Подготовив документ, Дзен связался с лицом, для которого он был предназначен, и они договорились о том, как его передать. Еще до наступления вечера Дзен уже был в Лукке и как раз поспел к приготовленному Джеммой ужину, состоявшему из фасолевого супа и внушительных размеров флорентийского бифштекса.
Но теперь наступил момент истины. Дзен сказал бармену, что вернется через несколько минут, и вышел. На углу главной улицы, за площадью, Дзен купил в газетном киоске «Репубблику» и «Манифесте» и вернулся в кафе, даже не взглянув на заголовки. Его кофе все еще дымился на стойке. Взяв чашку, он уселся за один из дальних столов.
Оказалось, что волнения были напрасны. «Репубблика» не просто напечатала материал Луки Бранделли, но и оказала журналисту великую честь: на первой странице был особо выделенный крупный заголовок и анонс, в разделе «Внутренняя политика» – полный текст и типично язвительная передовица на ту же тему за подписью Эудженио Скальфари.
Основная статья занимала разворот и сопровождалась фотокопиями служебного удостоверения полковника военной контрразведки и заявления, которое Дзен напечатал в миланской квестуре на листах, подписанных Альберте Гуэррацци. Начиналась статья почти дословным воспроизведением сочинения, составленного Дзеном в отеле «Джолли». В основном оно представляло собой краткое изложение истории убийства Леонардо Ферреро, рассказанной полковником Альберте Гуэррацци. Опущены были все упоминания о Габриэле Пассарини, зато подчеркнуто участие в событиях покойного Несторе Сольдани (он же Нестор Мачадо Солорсано), еще ранее покойного Гаэтано Комаи и прежде всего – важнейшее значение заговора, готовившегося в недрах «Медузы». Альберте Гуэррацци признавал полную свою ответственность за смерть Ферреро и выражал по этому поводу глубокое сожаление, однако утверждал, что действовал в интересах страны, как он их тогда понимал. Затем он выражал уверенность в том, что после обнаружения трупа Ферреро раскрытие тайны стало лишь вопросом времени, и сообщал, что предпочитает, уехав из страны на некоторое время, избежать позора и скандала, которые неизбежно последуют.
Далее следовали пространные, немного самодовольные комментарии Бранделли. Документ, утверждал он, появился в его почтовом ящике накануне. Он понятия не имеет, кто его доставил, но пожелавший остаться анонимным источник в службе контрразведки безоговорочно подтвердил: подпись полковника Альберте Гуэррацци подлинна. Наверняка он, Лука Бранделли, может сказать, что Леонардо Ферреро действительно связался с ним более тридцати лет назад, в то самое время, к которому относятся события, описанные в документе, и сообщил о существовании тайной военной организации, известной под названием «Медуза». После этого Ферреро исчез, не успев снабдить его дальнейшими подробностями.
Бранделли красочно и подробно описывал свою встречу с Ферреро, насыщая рассказ множеством подробностей, которые, как стало, мол, ясно только задним числом, подтверждали сообщение лейтенанта. Поскольку он не упоминал о них во время встречи с Дзеном, вполне вероятно, что они были плодом его фантазии. Автор также подчеркивал, что тайное общество, описанное в заявлении Гуэррацци, полностью соответствует тому, что известно теперь о других подобных организациях того периода, и особенно отмечал тот факт, что Несторе Сольдани был взорван в собственном автомобиле возле своего дома в Кампьоне д'Италиа через несколько дней после обнаружения трупа Ферреро. Впрямую журналист не называл имен предполагаемых убийц, но намек был очевиден. Что же до Альберто Гуэррацци, то все попытки Бранделли связаться с ним окончились неудачей, и его местонахождение, судя по всему, неизвестно даже его самым близким сослуживцам. Читателю предоставлялось делать собственные выводы.
Дзен заплатил за кофе, пошел в их с Джеммой любимую пекарню и купил обычный набор выпечки, который для него готовили здесь заранее. Ничего удивительного, что ни другие газеты, ни радио, ни телевидение не откликнулись на это событие. В «Репубблике», ясное дело, пожелали сохранить в секрете эту исключительную сенсацию до тех пор, пока их собственный тираж не заполонит улицы. Но уже к обеду это будет одна из главных новостей в стране.
Передавая фальшивое заявление Луке Бранделли, Дзен заверил журналиста, что подпись Гуэррацци подлинная и текст представляет собой честное резюме его признания, что, в сущности, было правдой. Однако он наотрез отказался сообщить, при каких обстоятельствах попал к нему этот документ, намекнув, будто дело затрагивает интересы таких могущественных людей и ситуация так опасна, что подобная осведомленность могла бы представлять угрозу для них обоих. И это тоже, в сущности, было правдой. Учитывая репутацию Бранделли как бесстрашного автора журналистских расследований, чей профессиональный успех и заработки зависели от умения хранить в секрете свои источники информации, было вполне разумно предположить, что именно так он поступит и теперь. Что же касается Габриэле Пассарини, Дзен также имел основания быть уверенным, что на его скромность и здравый смысл можно положиться.
