Линда Фэйрстайн - Мертвечина
Время приближалось к девяти. Я хотела где-нибудь перекусить, но выбирать было практически не из чего. Я свернула в сторону Датчер-Док, однако в «Галли» и «Хоумпорте» царила темнота.
Возле бывшего поста береговой охраны, превращенного в полицейский участок Чилмарка, я развернулась на сто восемьдесят градусов и поехала в другую сторону, к автозаправочной станции. Рыбный магазин Ларсена закрылся несколько часов назад, и мне оставалось надеяться только на «Байт», огромную кухню в двести квадратных футов под серой черепичной крышей, где сестры Куинн предлагали самых лучших жареных клемов и самые вкусные похлебки из моллюсков в мире.
У подъезда уже стояли два больших пикапа, водители которых ели в кабинах. Я втиснула между ними свой красный седан и выскочила под дождь. Когда я вбежала под навес маленькой веранды, меня заметила Карен.
— Алекс? Это вы? У нас не осталось ни клемов, ни устриц. Все смели.
— Тогда чашку супа — у меня от голода подвело живот. — Хоть червячка заморить.
Акцент у Карен был скорее бостонский, чем островной.
— Получше закройте все окна и двери. Говорят, идет жуткий шторм.
— Потому я и приехала.
Она протянула мне коричневый пакет, намного превосходивший по размерам контейнер с супом.
— Возьмите это на завтра. Здесь похлебка из моллюсков, цыплячьи крылышки и ореховые пирожные, которые испекла мама. Если все закроются на время урагана, еда вам не помешает.
Я поблагодарила, вернулась в машину и двинулась вверх по склону холма, постепенно все выше поднимаясь над водой, которая со всех сторон окружала мой фермерский домик. Его удачным расположением я обязана местным крестьянам. Они поселились здесь больше двухсот лет назад и поставили свое жилище подальше от заливавших побережье волн. После покупки я переделала и расширила эту крепкую постройку, но она сохранила очарование и стиль былых времен.
Когда я свернула со Стейт-роуд, сердце сильно заколотилось. Я вспомнила свою подругу Изабеллу Ласкар, которая погибла на этом участке несколько лет назад.
От придорожных кустов, маячивших в дальнем свете фар, отделился какой-то темный силуэт. Едва я успела нажать на тормоза, как на дорогу прямо передо мной выскочил олень и одним прыжком перемахнул через старый камень, обозначавший границы моих владений.
Почти сразу же за ним последовали самка и два маленьких олененка.
Я подъехала к крыльцу и остановила машину. Обычно меня встречал сторож, который зажигал повсюду свет, расставлял по комнатам цветы и наполнял холодильник продуктами. Но он уехал, и на меня мрачно смотрел темный и холодный дом, в котором чувствовалось что-то враждебное.
Я открыла боковую дверь и быстро прошла через кухню в маленький кабинет, щелкая по дороге всеми выключателями. Поставив на стол сумку, я достала бокал и наполнила его льдом. В гостиной я нажала на музыкальном центре кнопку случайного выбора. Пока из бутылки текла струйка «Дьюара», Саймон и Гарфанкел напомнили мне, что «мной иллюзии владели», но, само собой, «не вышло ничего на деле». Я взяла пульт и прибавила звук, радуясь тому, что волны с ревом обрушиваются на берег далеко внизу.
Домашний номер Майка был записан в телефоне на быстрый набор. Я устроилась с бокалом на диване и стала ждать ответа.
— Алло?
— Вэл? Это Алекс. Я не вовремя?
— Нет, нет. Все в порядке. Как у тебя дела?
— Хорошо, спасибо. Только что приехала на остров, чтобы подготовиться к шторму.
Я не знала, нужно ли говорить о том, что Майк посвятил меня в проблемы ее здоровья. Пока я раздумывала об этом, он сам взял трубку.
— Этимология, блондиночка. Ты что-нибудь в этом смыслишь?
Мои мысли были настолько далеко, что я не сразу нашлась что ответить.
— Я надеялся, что будут насекомые. Насекомые — моя слабость. Я бы сделал тебя в два счета. Но, представь себе, они спросили о словах. «О'кей» — слышала про такую аббревиатуру? Знаешь, откуда она взялась?
— Майк, я совершенно не…
— «Бостон Морнинг Пост», 1839 год. Какой-то виолончелист из Оттавы выиграл на этом четырнадцать штук. У тогдашнего редактора газеты было плохо с орфографией, и он именно так сокращал слова «все правильно». Понимаешь? Он думал, что «all correct» пишется «oll korrect». Отсюда появилось «ОК».
— Потрясающе. Я хочу сообщить тебе о новом повороте в деле.
— Знаешь, малышка, давай подождем до завтра, ладно? Ты меня жутко отвлекаешь. Я уже надел пижаму и вот-вот собирался нацепить ночной колпак…
— Прекрасно. Созвонимся утром. А следующий труп будет на твоей совести.
Голос Майка сразу изменился, и он перешел на деловой тон.
— Так-так. Что случилось?
— Забавная история с Тиффани Гаттс и ее адвокатом.
— Насколько забавная? Животики надорвешь?
— Не совсем. Тиффани хочет сдать Кевина, но говорит, что, если она это сделает, ее жизнь будет под угрозой. И ее мамаши тоже.
— Вижу, тут не обойтись без тяжелой артиллерии.
— Хелена Лиси — только прикрытие, — сказала я.
— Для кого?
— Наверно, для того, кто стоит за всей этой операцией. Человека, который платит по счетам, но не хочет светиться в суде. Тебе надо выяснить, кто он. Вернее, это следовало сделать еще вчера.
— Может, Лиси сама тебе расскажет, если ты вежливо попросишь?
— Она начнет вопить раньше, чем я успею задать вопрос. Можно вызвать ее повесткой в суд, сославшись на преступный сговор, но она подаст ходатайство об отмене вызова, и мы будем препираться до второго пришествия.
— У нее есть право не разглашать сведения, полученные от клиента.
— Если Верховный суд позволит нам разобраться с ее гонорарами, я надеюсь, что ты поможешь мне выиграть время. Можно начать с миссис Гаттс. Попробуй выяснить, что ей известно.
— Значит, на сцене появился новый защитник?
— Теневой адвокат. Дурацкий трюк, который может утопить все дело и стать причиной отмены приговора, если мы его когда-нибудь добьемся. Стоит нам прижать Кевина — или того, кто убил Куини, — все заявят, что мы нарочно придумали эту аферу, чтобы заполучить в свои руки Тиффани и лишить ее реальной юридической защиты.
— Ясно.
— Спасибо, Майк. Поговорим утром.
— Договорились, — ответил он и добавил, когда я уже прощалась: — Как ты там, Куп? Тебе не слишком одиноко?
— У нас все хорошо. — Я нарочно сказала «нас», чтобы сбить его с толку. — Не волнуйся за меня. До завтра.
Я повесила трубку и позвонила Джейку на сотовый.
— Привет! — воскликнула я, услышав его голос. — Не могу поверить, что ты ответил после первого же звонка.
Я вытянулась на диване и зажала телефон плечом.
— Где ты? — спросил он.
— Дома. На Виньярде. — Джейк знал, что это единственное место на земле, где мне всегда хорошо. В самые мрачные дни я начинала чувствовать себя лучше уже через полчаса после приезда. — А ты?
— Лора не сказала, что я звонил? Дома я тоже оставил сообщение.
— Я не успела проверить автоответчик. Я… мне просто хотелось услышать твой голос.
— Я в аэропорту Вашингтона. Все рейсы пока отменены. Ветер крепчает, и ураган ждут с минуты на минуту.
Погода на Виньярде запаздывает по сравнению с округом Колумбия на двенадцать-восемнадцать часов. Значит, «Гретхен» достигнет побережья завтра днем.
— Возвращайся в гостиницу. Аэропорт все равно закроют.
— Ничего. Я собирался долететь до Логана и нагрянуть к тебе утром. Но потом меня осенило.
— Неужели? — улыбнулась я, натянув на ноги покрывало и помешивая пальцем лед в бокале.
— Здесь недалеко прокат автомобилей. Я намерен взять машину, включить музыку погромче, промчаться до Вудс-Хоул — даже если это займет почти всю ночь — и успеть к первому парому. Ураганы меня вдохновляют. Мы можем провести вместе несколько дней…
Я резко выпрямилась и спустила ноги на пол, путаясь в мохеровом пледе.
— Джейк, прошу тебя, не надо, — крикнула я в трубку. — Не делай этого, слышишь?
Неужели он забыл, что случилось с моим женихом Адамом Найманом в ночь перед свадьбой? По дороге из Манхэттена на Виньярд его машину вынесло за дорожное ограждение, и она рухнула в реку.
Джейк не связал эту трагедию с тревогой в моем голосе.
— Дорогая, похоже, Майк прав, и ты действительно склонна к преувеличениям, — пошутил он. — Или у тебя в доме сидит еще один любитель ураганов, которому не понравится мое присутствие? Не волнуйся, милая, ночная поездка только напомнит мне о юношеских подвигах.
Очевидно, потрескивание разрядов на линии заглушало панику в моем голосе.
— Нет, нет, нет, — твердила я до тех пор, пока он не дал мне договорить. — Неужели ты не понимаешь, Джейк? Все дело в Адаме. Я до сих пор не могу забыть его смерть. Ты что, собираешься ехать десять часов по автостраде, и половину из них под проливным дождем?
