Елена Корджева - Рукопись из тайной комнаты. Книга первая
К счастью, самообладание к Георгу постепенно вернулось.
Не поворачиваясь, он, вновь откашлявшись, заговорил:
– Может быть, раз уж мы всё равно здесь сидим, я расскажу вам, Августа, какая работа нам предстоит?
Работа.
Это слово волшебным образом вернуло Густу на землю. Ну да. И дома, и здесь, в семье герра Шварца, работа всегда была главной и необходимой составляющей. Поэтому само упоминание о работе тут же мобилизовало максимум внимания девушки.
– Конечно! Расскажите, Георг.
И начался рассказ.
С его началом Георг принялся расхаживать по беседке, чётко, почти по-военному, печатая шаг. И уже через несколько минут, Густа, увлечённая повествованием и позабывшая о неприятности с платьем, успешно, кстати, подсыхающим, не сводила с него глаз.
Оказалось, что всё совсем не так просто, как привыкла думать Густа.
И герр Шварц вовсе не хозяин усадьбы. С одной стороны, Густа не могла в это поверить, хотя в то же время некоторые вещи, замеченные с детства и казавшиеся странными, теперь виделись совсем в другом ключе. Молодая девушка, а только в августе Августе должно было исполниться семнадцать, была весьма далека от политики и знать не знала, как она – политика – может повлиять на судьбы людей.
Оказалось, что истинным владельцем поместья сегодня является никак не герр Шварц, а – кто бы мог подумать – господин Даугуль, тот самый, который когда-то, в далёком детстве, аккомпанировал ей, маленькой Густе, поющей рождественскую песенку. Эрвин Даугуль, мэр Кандавы, музыкант, постоянный гость на всех вечерах, которые так часто устраивала фрау Шварц, как оказалось, вовсе не гость, а – владелец этого поместья. А герр Шварц, почти как батрачка Анда, живущая у её родителей, – арендатор, платящий Даугулю круглую сумму за право проживать среди этой красоты.
Но и это была не полная картина.
Оказалось, что прежде, до рождения Густы, то есть по её меркам очень давно, герр Шварц всё же был владельцем усадьбы, честно уплатившим за неё в далёком 1910 году.
– А как же он перестал быть владельцем? – Густа и думать забыла про платье, потрясённая новостью до глубины души. – Даугуль купил поместье?
– Не совсем, – усмехнулся одним углом чётко очерченных губ Георг. – Здесь тоже своя политика.
Шварцы – род влиятельных остзейских немцев – были прирождёнными торговцами. И потому весьма состоятельными. Отец герра Шварца тоже торговал оружием.
– Не забывайте, Августа, в те годы была война! А торговля оружием во время войны – дело весьма и весьма прибыльное. Хотя и опасное. Вы же понимаете, неизвестно, кто победит и будет ли рад победитель, если окажется, что это именно вы снабжали оружием его врага. Естественно, Шварц-старший постарался убрать от возможной опасности своего единственного сына Эрика, вашего хозяина, герра Шварца. Поэтому и было принято решение переехать из Риги, где, собственно, и шёл бизнес, чуть подальше. И Шварц-отец, решив при жизни наделить единственного сына достойным наследством, помог ему, только начинающему тогда свой бизнес, купить это поместье.
Это было весьма выгодным приобретением. Недавно полностью отреставрированное, здание было в отличном состоянии. К тому же к нему прилагались обширные земли, вплоть до – и Георг принялся называть настолько удалённые места, что у Густы перехватило дыхание.
– А как же наш дом? Ведь отец на нашей земле строил! – вырвалось у неё.
– Ну да, на вашей. – Георг кивнул. – Это в результате земельной реформы.
Про земельную реформу Густа знала. Она знала, что после войны правительство продавало крестьянам землю, и отец свои 22 гектара купил. Она даже помнила, как приезжали землемеры, и мама поила их молоком. Но где правительство эту землю взяло, она никогда не задумывалась. Оказалось, что земля была конфискована у владельцев крупных усадеб. В том числе у герра Шварца. Это было странно. И было что-то несправедливое в том, что отец хозяина за землю заплатил, а у его сына её отобрали.
Хотя если бы Густу спросили, рада ли она, что у родителей есть собственный земельный надел, разумеется, ответ был бы положительным. Но как-то было очень странно, что честно купленное в итоге оказалось «честно отобранным».
Странности на этом не кончились.
Разумеется, Густа знала и понимала, что магазин в Риге, как, впрочем, и клуб охотников в усадьбе – это только часть бизнеса герра Шварца. Часть, в которую она была посвящена и где помогала. Даже ей, молодой девушке, было понятно, что у хозяина есть и другой источник доходов. «Ну ясно, оптовая торговля оружием, – осенило Густу. – Это же потомственный бизнес. Если отец торговал, да во время войны, то не мог же он не оставить свой бизнес единственному сыну». Это объясняло и звонки, и телеграммы, и отъезды герра Шварца не только в Ригу, но и в Европу. «Интересно, а сейчас, когда войны нет, кому он продаёт оружие? – мысль мелькнула и тут же удрала, вытесненная новым ворохом информации, которой как из рога изобилия делился с ней расхаживающий по беседке Георг.
Оказалось, что владеть поместьем совсем небезопасно в смутные времена. Слишком много было потрясений, слишком много то российских, то немецких войск ходило туда-сюда по этой территории. А торговля оружием не то дело, к которому остаются равнодушными сами военные. Поэтому, чтобы не привлекать лишнего внимания к своей семье – а молодой Эрик Шварц как раз собирался жениться – и было решено переписать поместье на господина Даугуля, предъявив миру роль арендатора.
То есть, оставаясь фактическим хозяином, по бумагам герр Шварц стал арендатором.
Едва Густа переварила эту шокирующую новость, возник вопрос: «А какое отношение ко всему этому имеет этот Георг фон Дистелрой? Ему-то что за печаль копаться в делах хозяина? И с какой стати он ходит по чужому поместью со своими бумагами?»
Высказать вопрос она снова не успела. Похоже было, что Георг читал её мысли.
– Вы, Августа, вероятно, думаете, что это – не моё дело. Но вы ошибаетесь, поскольку не знаете всех событий. Позвольте, я расскажу вам, что же было раньше.
Взволнованная Августа только кивнула.
Бросив мимолётный взгляд на платье, она убедилась, что оно уже давно высохло, и одежда в полном порядке. Поднявшись, она налила себе полный стакан воды – пить хотелось давно. Георг тактично подождал, пока Густа утолит жажду, а затем продолжил рассказ.
И начал он с себя.
Оказалось, что род фон Дистелроев – один из древнейших остзейских родов. Его предки пришли на эту землю, как рыцари Ливонского ордена. Здесь и остались, правда, не все. Род был большой, очень разветвлённый Часть Дистелроев после распада ордена вернулась в Германию, часть осталась в Курляндии, один из представителей рода подался в Польшу, где стал ловчим великого князя Литовского. Некоторые же из Дистелроев оказались в России и с честью и славой служили русской короне.
– Вы же понимаете, Августа, чтобы род продолжался, необходимы браки. Наш род – весьма древний, и состоит в родстве со многими славными фамилиями, которые, полагаю, вам неизвестны, да и ни к чему.
Достаточно того, что владелец поместья фон Лир являлся родственником моего отца – Бернхарда фон Дистелроя. Фон Лир оставил не только это поместье, но и много другого наследства. Но вынужден отметить, – Георг вздохнул с непритворным сожалением, – покойный фон Лир без должного уважения относился к Ordnungу. Его бумаги находились в таком плачевном состоянии, что восемь наследников, среди которых был и мой отец, вынуждены были судиться в течение долгих тринадцати лет, чтобы полностью разделить наследство.
Но в результате это поместье – и не только оно – перешло к моему отцу – Бернхарду. Представляете, фройляйн Августа, – Георг склонился перед девушкой в полупоклоне, – была возможность, что ваш отец приобрёл бы землю, отнятую не у герра Шварца, а – у моего отца. К счастью, этого не произошло. И даже тень имущественных споров между нами не стоит. – Тут он улыбнулся.
Раньше Густа не видела, чтобы Георг улыбался. Впрочем, она много чего не видела, ведь их знакомство началось только вчера. Но улыбка ей очень понравилась. И она с облегчением улыбнулась в ответ.
Георг, по-прежнему улыбаясь, окинул её взглядом и удовлетворённо кивнул, убедившись, что платье давно высохло.
– Ну что, Августа, не слишком ли много информации для одного раза? Может быть, сделаем перерыв и продолжим экскурсию?
Густа с удивлением обнаружила, что стоявшее едва не в зените солнце уже переместилось далеко к лесу, и дорожки парка укрыты спасительной тенью деревьев. Она с готовностью поднялась со скамьи:
– Конечно, Георг. Пойдёмте, я покажу вам парк.
8
Георг оказался прекрасным рассказчиком. Густа готова была слушать его бесконечно. Она, месяц назад успешно сдавшая экзамен по истории, перечитавшая множество книг из библиотеки, впервые столкнулась с человеком, для которого история была не просто перечнем событий, произошедших когда-то с кем-то. Он рассказывал об истории, как о семейном предании, разворачивая так и эдак перед затаившей дыхание Густой самые разные события. Оказалось, что история может быть разной. И одно и то же событие, если смотреть на него с разных сторон, будет казаться то хорошим, то плохим, а то и вовсе смешанным, словно традиционный кисло-сладкий латышский хлеб.
