Стюарт Вудс - Лос Анжелес Таймс
Майкл остановился как вкопанный. — Что?
— Я удерживал его изо всех сил, а потом он умер.
— Старик хотел меня убрать?
— Винни, ведь ты дважды предал его.
— Томми, погоди, я не понимаю.
— Некоторые даже сказали бы, что ты дважды предал меня.
— Томми…
— Ты отговорил Джонсона и Гелдорфа от продажи студии японцам, что означает, нам и японцам.
— Томми, этого не следовало делать. По крайней мере, тогда.
— Отчего же не тогда? Я все устроил. Гелдорф вместе с Джонсоном были у меня в кармане, Голдмэн — умер, а ты был у руля.
— Томми, выслушай меня. Мне в руки досталась киностудия. Центурион Пикчерс! Знаешь, что это такое?
— Это означает черте какую сумму денег, вот что.
— Нет, гораздо больше. Я могу делать любой фильм, подчеркиваю, любой , какой пожелаю. Могу нанять любую кинозвезду. Любого директора, любого сценариста. У меня в руках кнопка с зеленым светом. Понимаешь, я владею кнопкой.
— Черта с два ты владеешь. Ты работаешь за зарплату.
— Но мой контракт обеспечивает мне право получать два процента от проката до тех пор, пока фильм рентабелен.
— Два процента в год? Ты говоришь мне, что предал Дона, Семью и меня за несчастные два процента в год?
— Томми, я не собирался никого предавать. Ты не потерял ничего.
— Старик видел все совершенно в ином свете, и если бы не я, ты бы теперь кормил собой рыбу в Тихом океане. Для усиления эффекта Томми указал рукой на водную гладь перед собой.
— Томми, я высоко ценю…
— Ты ни хрена не ценишь, Винни. Да знаешь ли ты, что он велел мне сделать? Он приказал мне уничтожить тебя, а я не сделал этого. Впервые за всю жизнь я проигнорировал распоряжение моего Дона. Ты не ценишь, Винни. Ты был вскормлен Семьей и так отплатил за добро.
— Томми, то был мой шанс, можешь ты это понять?
— Твой шанс предать друзей?
— Мой шанс управлять своим делом, распоряжаться своей жизнью и не быть под ногтем кого бы то ни было.
— Нет, тебя растили не так. Винни, черт подери, мы все под ногтем друг у друга. И своей работой мы обязаны друг другу. А ты подумал, что мог забраться в кресло Лео Голдмэна и никому не быть обязанным?
— Томми, я прекрасно знаю, что я у тебя в долгу. И я сделаю все, чтобы отплатить тебе с лихвой. Только скажи одно слово. Ты получишь все, что захочешь.
— Ты что, думаешь, что киностудия — это что-то вроде игрушки, да? Это нечто вроде гигантской игрушки, с которой тебе угодно играть, не позволяя другим дотронуться до нее? Ты так и не понял, что это не что иное, как машина для печатания денег.
— Томми, просто скажи, чего ты хочешь.
— Я хочу шестьдесят процентов акций Центурион Пикчерс. Это как раз то, что имеется у Гарри Джонсона, а также фонд Аманды Голдмэн — фонд, которым распоряжается Норман Гелдорф. Остальное я добуду сам.
— Томми, если я лишь заикнусь об этом, то сам себе перережу горло. Я буду отстранен от управления студией. Мне вновь придется горбатиться на кого-либо еще, разве ты не понимаешь?
— Винни, позволь мне рассказать тебе одну историю. Помнишь Коротышку?
— Коротышку? У него что-то было с ногами, а у Дона он был мальчиком на побегушках?
— Именно. Ноги не держали его, но он садился в каталку на роликах и объезжал на ней окрестности, выполняя поручения Дона.
Винни засмеялся. — Чего только не вытворял он на этой доске-каталке!
— Верно, вытворял, и знаешь что? Дон доверял ему.
— Дон доверял Коротышке? Я и не знал, что он кому-то доверял.
— Мало кому, но Коротышке он верил. И знаешь почему?
— Почему?
— Ты не в курсе, но еще до нашего с тобой рождения у Коротышки был самый богатый похоронный дом во всей Литтл Итали.
— Нет, этого я не знал. Как же случилось, что он оказался прикованным к своей каталке?
— Благодаря Дону. Дон ссужал его деньгами, не брал проценты, помогал ему в бизнесе. Понимаешь, что я хочу сказать? И единственная услуга, которую он должен был оказывать Дону, это хоронить кого-либо для него. Дон присылал ему трупы, и тот должен был хоронить их в могиле, по двое вместо одного официального покойника.
— Что же было дальше?
— Коротышка испугался копов и агентов ФБР. Они крутились поблизости, и однажды он так перепугался, что, когда Дон прислал ему очередного покойника, отказался его хоронить, сославшись на копов, которые могли что-то пронюхать.
Томми остановился и повернулся к Майклу лицом. — Однажды ночью вскоре после этого похоронная контора сгорела дотла. А еще через пару дней явились двое и сломали бизнесмену ноги. Так Эдуардо Минелли, богатый и всеми уважаемый хозяин похоронной конторы, превратился в Коротышку.
Майкл взглянул в глаза Томми, и ему явно не понравилось то, что он в них увидел.
— Зато после этого, — продолжил Томми, — Дон всегда доверял Коротышке. Он доверял ему ответственные поручения, которые помогли самому Дону подняться еще выше. И все потому, что он твердо знал, что Коротышка уже никогда его не предаст. Томми посмотрел Майклу в глаза. — Винни, тебе следует запомнить эту историю.
После этого Томми повернулся и пошел по направлению к дому. И, как маленький щенок, Майкл поплелся вслед за ним.
ГЛАВА 59
Майкл и Аманда Голдмэн стояли под струей горячего душа, размазывая друг на дружке мыльную пену. Аманда встала на колени и уже собралась захватить в рот его член, как Майкл заставил ее подняться на ноги.
— Нет, только не сейчас. Я больше не могу.
— Не могу насытиться тобой, — сказала она, обняв его и намыливая мылом ему спину. Они стояли, целовались до тех пор, пока струя не смыла мыло, и после этого Майкл выключил воду. Он шагнул за занавеску, взял два халата и протянул один ей.
— Я бы съел яичницу, — сказал он. — Приготовить тебе тоже?
— Неплохая мысль. Займись этим, а я пока просушу волосы.
Майкл отправился в кухню и принялся за дело. Он взял немного бекона, заложил в тостер пару английских булочек, взбил шесть яиц с молоком и дожидался, пока шматок масла растает на сковородке. Добавил немного соли, потом на маленьком огне поджарил омлет, и когда в кухне появилась Аманда, на столе стояли большие тарелки с омлетом, беконом и английскими булочками.
— Ах, какой чудесный запах, — проворковала она. Я понятия не имела, что ты умеешь готовить.
— Считай, это единственное блюдо, которое я умею готовить, — сказал он, откупоривая бутылку вина.
— Мое любимое Шампанское, — сказала Аманда, сделав глоток. — Как ты узнал?
— Мне не раз случалось сидеть с тобой за одним столом. Я просто подметил это, только и всего.
Она качнула головой, и ее золотистые волосы рассыпались по плечам.
— Знаешь что? — спросила она, нанизав на вилку кусок омлета.
— Что?
— Я думала, что смерть Лео надолго выбьет меня из колеи, но вот прошли две недели, и я чувствую себя такой раскованной и освобожденной.
— По-моему, многие должны чувствовать себя именно так после смерти близких, но только мало кто в этом признается.
— Пойми, я по-своему любила Лео, но вместе с тем так рада, что, наконец, свободна.
— Не совсем свободна. Помни, в каком небольшом городе мы живем. Ты должна какое-то время побыть вдовой.
— Я и не против, если при этом смогу встречаться с тобой.
— Можешь видеться со мной, когда пожелаешь, — пообещал он. — Но мы должны подождать год или чуть больше прежде, чем станем официально вместе появляться на приемах.
— Что ж, я могу и переждать, если мы будем достаточно часто заниматься сексом.
— Что значит, достаточно часто?
Она рассмеялась. — А вот и не скажу!
— Дай мне придти в себя, тогда мы займемся этим вновь.
Она приложила к его щеке ладонь. — Прости, дорогой. Я не имела в виду довести тебя до полного изнеможения.
Майкл набрал в грудь побольше воздуха. — Слушай, мы должны поговорить о делах.
— Ладно, давай.
— Я хочу, чтобы ты сказала Гелдорфу, что хочешь продать весь пакет акций, который находится на счетах траста.
Она посмотрела на него дикими глазами. — Ты сошел с ума? Я думала тебе необходимо мое прикрытие, чтобы ты мог управлять студией.
— Поверь, сейчас самое время продать. Японцы вновь стучатся в наши двери, и сейчас мы в такой форме, что можем запросить большую цену.
— А как насчет акций Лео?
— Скажи Гелдорфу, чтобы он их продал тоже.
— А пакеты остальных директоров?
— Когда они увидят, что большая часть продана, они тоже поторопятся, дабы не опоздать на поезд.
На мгновение она задержалась взглядом на своей тарелке.
— Майкл, помнишь, я рассказывала тебе, какую роль в нашем браке играл Лео?
— Думаю, что да.
— Я говорила, что могла заполучить любого на свои званые обеды, помнишь?
— Да, помню.
— Так вот, причина, по которой мои желания исполнялись, заключалась в том, что Лео руководил самой главной студией.
— Я это помню, но Лео умер.
