Михаил Март - Узкое место
— Не люблю этого слова. Да, деньги мои, но организатором выступили местные власти. Новосибирск оказал большую помощь, тут трудились сотни предприятий, тысячи человек.
— Понимаю. Но без финансовой подпитки мечты не сбываются. Полагаю, они умеют быть благодарными и ценят твое участие.
— Все находится под моим строжайшим контролем. Я не люблю выпячиваться. Лавры достанутся им. Дети. Их такие бирюльки вдохновляют на новые подвиги, а мне нужны надежные, верные люди. Кольцо обороны — и не одно, и не два, а как круги на воде.
— Этот вопрос для меня самый существенный.
— Милиция, охрана и прочие силовики выполняют только мои указания. Здесь ты как под броней, можешь быть уверен.
— Это важно. Кто руководит филиалом банка «Возрождение» в Новосибирске?
— Пока жена, но скоро ее место займет сын. Ты хочешь сказать…
— Я же обещал тебе расплатиться за твои старания.
— Глупости. Все твои идеи приносили большие прибыли. Это я тебе должен.
— Брак твоей сестры с Игорем Симагиным по нашей договоренности заключался на два года, до окончания операции.
— Я это помню. Но сейчас он живет с какой-то женщиной, они собираются сойтись официально. Теперь ему не понадобится менять фамилию.
— Конечно. Не только он, все трое честно отработали свой долг передо мной. По окончании аукциона я отпускаю их на свободу. Мы квиты. Никто никому ничего не должен. Но разве я могу сравнивать их услуги с твоими? Азартные мальчики продолжали заниматься детскими шалостями. И вот незадача, они успели засветиться. Где-то я сделал промашку. Что-то не учел. Или милиция действительно научилась работать, как подобает профессионалам высокого класса. Не берусь судить. Я хочу сказать, что очень большие деньги могут уплыть в никуда. Ведь разоблачение троицы неизбежно. Последует конфискация. Дочерний банк тоже может пострадать.
— Он ничего собой не представляет, кроме вывески.
— И тем не менее существует. А если столичный банк «Возрождение» превратится в вывеску, а новосибирский примет на себя весь капитал, ты сможешь быстро обернуть средства и пустить их в дело.
— Игорь Симагин, если он в здравом уме, не пожелает превратиться в банкрота, лишиться всех средств, накопленных и приумноженных за годы. А если он попадется, все равно ничего сделать нельзя. Счета арестуют.
— Сначала надо арестовать Симагина, потом доказать, что он главарь шайки из Зареченска и фамилия его Черных. Потом потребуется время, а главное, доказательства его причастности к преступлениям. Это долгоиграющая пластинка. В Москве Симагин вел себя смирно, а те, кто захотел бы этому возразить, уже в могиле. И кому нужны лишние скандалы! Против покойников уголовные дела не заводят, а существующие закрывают. Банк переходит в руки его жены, твоей сестры. Вот она и произведет перетасовку средств. А пока чиновники поймут, что к чему и зачем, в Москве останется только вывеска. Концов уже не найдешь.
— Извини, Геннадий Устиныч, я тугодум. Скажи мне, что нужно делать?
— Тебе? Ничего! Ты должен обо мне заботиться, а о тебе позабочусь я. Наступает очень ответственный момент. Мы должны быть готовы к любым неожиданностям. Я свои партии не проигрываю.
— Это мне известно.
— Хорошо. А теперь взглянем на схему.
Алексей Николаевич Седельников, которого Храпонин называл Геннадием Устиновичем, поднял с пола портфель и водрузил его на стол.
6
Куйбышев
Тот же день
Сумка на плече Насти выглядела несколько громоздкой для изящной женщины. В сопровождении двух джентльменов она вошла в банк. Все трое деловой походкой смело пересекли зал и остановились возле кабины лифта. Настя нажала кнопку вызова.
— Мы спускаемся в подвал на два этажа. В лифте останемся одни на несколько секунд. Я предлагаю вам еще раз проверить, что лежит в коробке. В дальнейшем наши персоны попадают в поле зрения видеокамер.
— Я готов, — коротко ответил Леру.
— Вы всегда и ко всему готовы, дорогой Жерар, — улыбнулась она в ответ.
Двери раздвинулись, и они вошли в кабину. Настя расстегнула молнию на сумке, извлекла черную коробку и тут же открыла ее. Леру вынул звезду ордена Андрея Первозванного, внимательно осмотрел со всех сторон и вставил в специальное углубление в коробке. Настя положила коробку в сумку и застегнула молнию в тот момент, когда двери кабины раскрылись.
— Надеюсь, вы удовлетворены? — спросила она Леру.
— Для меня важен покой покупателя. Теперь вы видите по лицу Якова Александровича, что он удовлетворен.
Они шли вдоль коридора, по правую сторону которого находились стальные двери, возле каждой стоял вооруженный охранник в униформе.
У одной из дверей Настя остановилась и предъявила карточку:
— Ячейка тринадцать-десять.
Охранник взял карточку и провел ее через магнитный замок. Что-то щелкнуло, и он открыл тяжеленную дверь.
— Заходить можно только по одному.
Мужчины удивились. Настя достала из кармана ключ.
— Решайте, господа, кто из вас пойдет?
— На этот раз я, — твердо заявил Вашенский.
Девушка передала ему ключ и опять достала коробку из сумки.
— Помните номер нашего сейфа?
— Естественно.
Он взял ключ, коробку и вошел в комнату общей площадью не более десяти квадратных метров. Кругом сверкали стальные никелированные дверцы с номерами. Но их было не так много, чтобы долго искать нужную. Вашенский вставил ключ, повернул его, дверца отворилась. Сейф как сейф. Он все время ждал подвоха, но все выглядело так же, как и в европейских банках.
Прежде чем положить коробку в сейф, он вновь ее приоткрыл. Яркий свет упал на бриллианты, и они своим сиянием ослепили его. Орден на месте. Неужели он получил то, что хотел? Ему не верилось.
Вашенский осторожно положил коробку на верхнюю полку сейфа и запер дверцу на ключ.
Когда он вышел, его лицо покрывали капельки пота.
— Так что вы себе решили оставить, карточку или ключ? — спросила Настя.
— Карточку… Нет, ключ. Пусть ключ будет у меня.
— Как скажете. Мне все равно.
Они направились к выходу.
На улице Настя подвела своих друзей к молодому симпатичному парню:
— Вот, господа, познакомьтесь. Молодого человека зовут Влад. Теперь, Яков Александрович, он превращается в вашего сына, будет везде и всегда ходить рядом с Жераром вместо вас. А вы притворитесь больным и не высовывайте свой нос из номера, пока не закончится аукцион.
Молодой человек мог походить на кого угодно, но только не на грабителя, похитившего несколько коллекций из недоступных сейфов.
— Черт, как обманчива природа, — полушепотом произнес Жерар.
— Моего сына зовут Андрэ. По-русски Андрей Яковлевич Вашенский.
— Сочту за честь носить такую славную фамилию, — поклонился Влад.
— Бросьте, молодой человек, ничего в ней славного нет. Когда мой дед драпал из России, он воспользовался фамилией нашего конюха и его документами. В одних подштанниках от большевиков всю Россию проскакал. Хорошо еще ума хватило капиталы до начала Первой мировой вывезти. Не дал семье с голода сдохнуть. Желаю успехов.
Старик пошел прочь и смешался с праздничной толпой. Город гудел, как огромный улей. Фестиваль удался на славу. Дети пускали шарики, ряженые плясали на мостовых, пьяные спали у обочины, циркачи передвигались на ходулях, милиция на лошадях, а артисты готовились к спектаклям.
7
Куйбышев
Разгар фестиваля Тяжелый день.
Звонок раздался в восемь утра. Сухинин, не открывая глаз, схватил телефонную трубку и услышал голос Жерара:
— Вашенский-младший? Доброе утро. Вряд ли вы успеете позавтракать. У нас очередная экскурсия. Через полчаса встречаемся у собора святого Николая Угодника, там, где обычно. Жду вас.
«Всю песню испортил, — подумал Влад, — такой чудный сон снился. Цветной. Досматривать придется днем».
Третий день подряд их сажали в автобусы на стоянке у самого старого собора в центре города и возили по дурацким экскурсиям, а потом привозили обратно и желали хорошего отдыха. Даже в армии учебную тревогу устраивают с интервалами.
Влад скинул ноги с кровати, открыл глаза, набрал номер Метелкина:
— Вставай, боец.
Ему ответил такой же сонный голос:
— Опять?
— Опять. Ключи от машины не забудь, как вчера. А то мы уедем, а ты останешься на площади устраивать индейские танцы вокруг запертой тачки.
— Не забуду. В какой автобус посадят, опять неизвестно?
— И с кем повезут, тоже не знаю. Группы меняются каждый день. В общем все, некогда уже.
— Не забудь галстук надеть.
— Помню.
Галстук был обязательным атрибутом его прогулочного гардеробчика. Все гуляли в футболках и шортах, а Влад
выряжался в летний костюм и парился на жаре. И все потому, что галстук представлял собой совершенное техническое ноу-хау со встроенным цифровым аппаратом. Обычный фотоаппарат он носил на плече и знал, что его отнимут, если их привезут на аукцион. За несколько дней Метелкин сделал из артиста настоящего агента, показал ему сотни фотографий, научил пользоваться аппаратурой, заставил выучить наизусть все ордена Российской империи, какой из них кому вручался и за какие заслуги.
