Майкл Маршалл - Земля будет вам прахом

— Тут человек заблудился, — послушно ответил Коллинз, закрывая парадную дверь. — Тебе… тебе сделать кофе?

— Конечно. — Судя по голосу, она была тронута. — Спасибо, котенок.

Я последовал за ним по коридору в большую кухню на безопасном расстоянии от прихожей. Такой чистой кухни я в жизни не видел.

— От вас мне нужно две вещи, — сказал я. — Во-первых, воспользоваться телефоном.

Я уже увидел на столе телефонный аппарат и направился к нему, роняя капли на белую плитку пола. Натекавшая с меня лужица имела красноватый оттенок.

— Кто в вас стрелял?

— Откровенно говоря, не знаю. Такая вот забавная история.

Я попросил соединить меня с полицией Блэк-Риджа. Пока меня соединяли, я подошел к окну посмотреть на подъездную дорожку. До темноты оставалось всего ничего, но пока я еще мог увидеть, появись там кто-нибудь. Я, правда, понятия не имел, что делать в этом случае.

Я услышал гудки на линии, потом трубку сняли.

— Полицейское управление Блэк-Риджа.

— Мне нужно поговорить с шерифом Пирсом, — сказал я.

— Кто спрашивает?

— Джон Хендерсон.

Человек на другом конце отсоединился, и на линии воцарилась тишина. Я уставился на трубку.

— Вы — Джон Хендерсон?

— Вам-то что?

— Ничего. Просто я слышал ваше имя. Только и всего.

— Я же говорил — я прежде жил в доме внизу.

— Я… плохо понял вас тогда.

— Вы вроде бы собирались сделать кофе, — заметил я.

Он дернулся, словно я вывел его из дремоты, и потянулся за кофе.

— Машина не работает, — удивился он. — Огонек не загорается.

Голова у меня начала ужасно болеть после удара, или после бега, или после кровопотери. Мне стало трудно сосредоточиться. И бок заболел. Сильно.

Я набрал еще один номер — с третьей попытки получилось правильно, а потом долго слушал гудки. На линии стоял странный треск.

Наконец я услышал неразборчивый голос:

— Билл Рейнз.

— Слава богу, — сказал я. — Билл, это Джон.

— Привет! Что, вернулся на побережье и снова таскаешь подносы?

— Нет, все еще здесь. Мне нужна твоя помощь.

Он весело рассмеялся. Судя по всему, он уже выпил пару бутылочек пива.

— Ты, мой друг, настоящая катастрофа. Ты это знаешь?

— Они схватили Кэрол. И Тайлера.

— Что? — Билл внезапно заговорил трезвым голосом. — Кто?

— Не знаю. Мне удалось бежать, но Кэрол и Тайлер по-прежнему у них.

— Что, черт побери, происходит?

— Этого я тоже не знаю, но Кэрол рассказывала странное. Все достаточно серьезно, если какому-то кретину понадобилось в меня стрелять.

— В тебя стреляли?

— Да. Нет, ничего страшного, но…

— И что ты хочешь?

— Я приеду к тебе, как только смогу. К тому времени соображу. Но первым делом мне нужно оружие.

— Считай, что оно у тебя есть, — ответил он.

Я положил трубку и повернулся к Коллинзу. Он по-прежнему горбился над кофеваркой, и это напомнило мне о событиях предыдущего утра. Вот только этот тип был живехонек, находился на своей великолепной кухне, в своем чудесном доме, со своей женой и детьми.

— Во-вторых, мне нужны ключи, — сказал я. — От внедорожника.

— Я не дам…

— Мистер Коллинз, я уйду отсюда с ключами, дадите вы мне их или нет.

— Вы не имеете права, — сказал он, резко повернувшись.

Я понял, что в руке он держит большой кухонный нож.

— Вы, конечно, шутите?

Он сделал шаг в моем направлении, взмахнул ножом:

— Это мой дом. У меня есть… у меня есть друзья.

Я выбил нож из его руки, подошел вплотную и сильно ударил его в живот — мой кулак врезался ему под ребра. Мы были так близко друг от друга, что я видел, как выпучились от удара его глаза. Он осел, стукнувшись головой о кухонный шкаф.

— Давайте поговорим о ваших «друзьях», — сказал я.

Глядя на него, я подумал, что сейчас его начнет рвать.

— Или поговорим о Джесси Корнелл? Что с ней случилось? — Я схватил его за грудки и посадил на стул, заглянул ему прямо в лицо. — Так что с ней случилось?

На его лице появилось выражение паники.

— Когда я впервые увидел эту девушку, она была весела и полна жизни, — продолжил я. — А три дня спустя она убила себя в присутствии тридцати человек. Объясните мне эти изменения, или я ударю вас еще раз.

По его лицу потекли слезы, словно он сдерживал их несколько дней, а теперь чаша переполнилась.

— Она мне нравилась. Правда. Но, боже мой, у меня же семья.

— Да. И что?

— Она забеременела, — сказал он. — Она говорила, что принимает контрацептивы. Правда. А потом вдруг раз — и на тебе. Ну, вы понимаете. Что еще мне оставалось? Я велел ей избавиться от ребенка. Она отказалась. Не стала. Я не хотел, чтобы с ней что-то случилось. Правда, не хотел. Я ее лю… она мне нравилась.

Я отпустил его:

— И что вы сделали?

Он спрятал лицо в ладонях, и я ударил его в бок. Он пробормотал что-то неясное.

— Что-что?

Он повторил — неразборчиво, в перерывах между кашлем, но на сей раз я смог разобрать одно слово.

Печаль.

Он прислонился к шкафу и яростно растирал лицо руками, размазывая по щекам слезы и сопли. Глаза его были открыты и смотрели перед собой. Может, он видел лужу крови на тротуаре Келли-стрит. Может, мягкий, гладкий живот девушки, лежащей рядом с ним на кровати мотеля, девушки, которая теперь умерла. Мне бы почувствовать сострадание, но я хотел только бить и бить его.

— Ключи.

Я проследил направление его взгляда и увидел плетеную корзиночку с тремя связками ключей.

Повернувшись к двери, я заметил его жену. Она стояла, опершись о дверной косяк: руки сложены на груди, лицо сосредоточенно.

— Мой муж совершенно прав, — сказала она. — Вы не имеете права.

— И какую часть разговора вы слышали?

Муж поднял на нее пустые, безжизненные глаза человека, который знает, что прежний мир разрушен навсегда.

Она скользнула по нему холодным взглядом и снова посмотрела на меня.

— Какую бы ни слышала, вас это не касается, — ответила она и отвесила мне пощечину.

Дождь по-прежнему лил как из ведра. Внедорожник открылся вторым комплектом ключей. Два других я бросил и забрался в машину. Я потянулся за ремнем, и весь правый бок пронзило болью, но когда я включил лампу и осмотрел рану, у меня создалось впечатление, что кровь течет уже не так сильно.

Двигатель завелся с шестой попытки. Я проехал по подъездной дорожке без фар и остановился на выезде. Стояла темнота.

Я направился к нашему старому жилищу. Вылез из машины и побежал к дому.

Пикапа не было.

Парадная дверь распахнута.

Я вошел внутрь, но никого не застал. Я поспешно вернулся, сел в машину и, набирая скорость, поехал к Блэк-Риджу.

Глава 42

Билл ждал на крыльце и сбежал по ступенькам прямо к машине.

— Черт возьми, — сказал он, когда я вышел. — Ну и видок у тебя. Это серьезно?

— Нет. Но я бы не хотел, чтобы такое повторилось.

Внутри было тепло, играла музыка. Он провел меня на кухню, налил большую чашку кофе из стоявшего наготове кофейника, протянул мне. Он увидел, что руки у меня дрожат, и спросил, не добавить ли чего-нибудь в кофе.

Я покачал головой.

— У тебя вообще как с этим делом?

— Могу выпить пивка. Не волнуйся. Не так, как прежде.

Мы поняли друг друга — в армии дня не проходило, чтобы большинство из нас не встречало утро без косячка или нескольких бутылок пива, а Билл отличался больше других.

— Дела минувших дней, — сказал я. — Молодая кровь.

— Я в порядке, папочка.

Я заглянул ему в глаза и увидел, что он говорит правду. Я быстро рассказал ему все, что мне известно. Что кто-то убил Эллен и пытался списать это на меня — не исключено, что попытка еще увенчается успехом, поскольку тело предположительно остается в моем номере. Что кто-то — может быть, тот же человек, а может, нет — похитил мою бывшую жену и удерживал в нашем старом доме, пока не захватил и не доставил туда же меня. Что их куда-то увезли, когда я сбежал.

И что Кэрол знала обо мне и Дженни.

— Так-так, — пробормотал он. — Могла бы сказать мне.

— Кэрол вообще много наговорила, — добавил я. — Ну да, она какое-то время провела взаперти в темном доме, и это похоже на бред, но… она заявила…

Я даже не знал, как это сказать.

— Что?

— Будто сделала что-то с Дженни.

— Что сделала?

— Я не… слушай, это ее слова, и я не знаю, есть ли в них смысл. Кэрол сказала, что напустила на Дженни какую-то «печаль». Полчаса спустя тот тип, у которого я позаимствовал внедорожник, использовал то же слово, а насколько мне известно, он никогда не встречался с Кэрол. Она сказала… что эта самая «печаль» пошла как-то наперекосяк и поэтому умер Скотт.

Билл смотрел в пол, пожевывая губу.