Иори Фудзивара - Праздник подсолнухов

Я ухмыльнулся:

— А ты проделал большую работу.

— Дотошность — моя отличительная черта. Конечно, я скрыл вышеназванный факт от Тасиро. Думаю, ваш шурин тоже не в курсе. Насколько мне известно, об этом знаем только вы, я и Нисина. Кстати, Нисине по данному вопросу известно не больше моего. Не думаю, что имеет смысл о чем-либо его спрашивать.

— А мне кажется, он знает куда больше, чем ты.

— Почему?

— Потому что семь лет назад Эйко познакомилась с Нисиной, а ты и не знал.

Он покачал головой:

— Это исключено. Он ни разу не появлялся в суде. Я вам уже говорил.

— Что ж, если он скрыл сей факт даже от тебя, то я просто сгораю от любопытства. Тогда мне тем более следует побеседовать со стариком.

— Скрыл от меня? На каком основании вы делаете такие выводы?

— В том, что у тебя феноменальная память, я убедился, слушая твой рассказ о Ришле. Уверен, что ты не допустил бы никаких неточностей, если только сознательно не задумал ввести меня в заблуждение. Рассказывая о том, как вы увидели завещание, ты произнес такую фразу: «Мы с Нисиной просто дар речи потеряли». Я могу понять твое изумление, ведь ты видел Эйко в зале суда. Но что вызвало такую реакцию у Нисины, который даже не был с нею знаком?

На его лице сначала отразилось удивление, а затем работа мысли. Казалось, он мысленно листает странички далекого прошлого. На мгновение он отвел глаза и тут же взглянул на меня в упор:

— Готов признать наличие некоторых неведомых мне обстоятельств. Но почему вы не сказали раньше?

— Хотел еще немного за тобой понаблюдать.

— И что вы увидели?

— Несмотря на весь твой профессионализм, тебе не чужды человеческие слабости.

— Например?

— Например, тебе понятна трагедия безвестного таланта.

Он улыбнулся:

— Не думаю, что это имеет отношение к человеческим слабостям, но одно я понял наверняка: вы во что бы то ни стало желаете побеседовать с Нисиной лично, так?

Я кивнул.

— Что ж, попробую с ним связаться. Вы готовы к тому, что можете услышать отказ?

— Готов.

— Но есть одно условие. Вы должны отдать мне пистолет.

— Это еще почему?

— Потому что в беседе он совершенно не нужен.

Я взглянул на зажатый в руке пистолет. Идиот. Только сейчас я оценил расстояние, отделявшее меня от Харады, и вспомнил его отточенные движения там, в гостиной. Да он уже сотню раз мог выбить оружие у меня из рук. Выходит, он просто не собирался этого делать. Я не должен был так поступать. Я взглянул на его перевязанную платком левую руку. Едва заметно поморщившись, он начал набирать номер.

На том конце сняли трубку. Он сообщил, что Тасиро, судя по всему, отыскал в особняке «Подсолнухи» и направляется в Токио.

— Нет, ошибки быть не может, — уверил он собеседника.

После своего лаконичного доклада Харада самым будничным тоном добавил:

— Кроме того, господин Дзюндзи Акияма желает с вами встретиться. Сегодня в одиннадцать вечера в вашем офисе. Я не смогу присутствовать при встрече.

Уже через секунду он нажал отбой.

Придав своему голосу официальный тон, Харада сообщил:

— Господин Нисина произнес лишь одно слово: «Хорошо».

— Спасибо. Почему ты не сможешь присутствовать при встрече?

— Естественно, потому, что попытаюсь перехватить у них Ван Гога. Я тоже еду в Токио. С этого момента наши пути расходятся. Учитывая время вашей встречи с Нисиной, вы можете не успеть к прибытию «Подсолнухов». Если они попадут на склад, оттуда забрать их будет невозможно. Вы и к этому готовы?

Я не ответил. Опустив взгляд, я увидел на татами свой пиджак. Вероятно, его принес Харада. Подхватив пиджак, я вышел из комнаты. Харада остался стоять в центре гостиной. Спиной я чувствовал на себе его взгляд.

Когда я спустился вниз, Хироси спросил:

— Ну что? Чем все закончилось?

— Я тебе потом позвоню. Сейчас нет времени. Тороплюсь в Токио.

Я вышел на улицу и глянул на часы. Семь. Солнце только что закатилось за горизонт, и небо было того редкого оттенка, какой можно увидеть лишь на стыке дня и ночи. Ночь началась с этой самой секунды. Что она мне принесет? Единственное, что не вызывает сомнений, — это то, что ночь действительно началась. Я побежал ночи навстречу.

20

— Сколько ехать до вокзала? — Шумно дыша, я запрыгнул в такси.

— Если без пробок, то минут тридцать.

Я умолял водителя поторопиться.

В такси оказался телефон, я снова набрал 104 и узнал номер отеля. Уж не знаю, к счастью или нет, но Мурабаяси оказался в номере.

Трубка мгновенно раскалилась от его воплей:

— Да ты знаешь, сколько времени заставил меня ждать?! Я и обед заказал в номер — боялся отойти. Что там у тебя?

Мне даже пришлось немного отвести трубку от уха, чтобы не оглохнуть от его криков. Воспользовавшись паузой, я ответил:

— Спасибо, что напомнили. Не успел сегодня пообедать.

— Чем же ты занимался?

— Да так, были кое-какие дела.

— Видел Тасиро?

— И его, и Сонэ с Сагимурой. Все звезды были в сборе.

— Что же все-таки произошло?

— Они убрались из Киото. Если хотите подробностей, немедленно рассчитайтесь за гостиницу и поезжайте на вокзал. Думаю, вы доберетесь быстрее меня.

Он раздумывал всего мгновение — видно, решил оставить выяснение отношений на потом.

— Во сколько поезд?

Я взглянул на часы:

— Первый после девятнадцати сорока. Встретимся у пятнадцатого вагона.

Все-таки он не сдержался и начал выкрикивать ругательства, но я без зазрения совести нажал отбой.

Мы с ветерком пронеслись по Каварамати-дори, пересекли мост Аоибаси. Вот уже и Камогава скрылась из виду. Там, на другом берегу, сейчас, наверное, потихоньку собираются влюбленные со всего Киото, совсем как в тот давний вечер.

На вокзал я прибыл в полвосьмого с небольшим. Подхватив продырявленный пиджак и наспех купив какую-то снедь в киоске, я бросился бежать по перрону. Ближайший поезд отправлялся в семь сорок одну, следующий будет только в восемь четырнадцать. В Токио он прибудет как раз к одиннадцати. Похоже, в вопросах железнодорожного расписания на Хараду нельзя положиться полностью. Едва я успел запрыгнуть в вагон, как двери захлопнулись прямо у меня за спиной.

Подождав, пока восстановится дыхание, я двинулся к пятнадцатому вагону. В вагонах с фиксированными местами почти не было свободных мест. Мурабаяси я нашел в тамбуре между четырнадцатым и пятнадцатым вагонами, взгляд его метал молнии. Завидев меня, он прошипел:

— Ошибочка вышла. В этом вагоне места занимают согласно билетам.

— В субботу, так или иначе, не будет свободных мест.

— Точно, — кивнул он, — даже фиксированные места почти все заняты. Пойдем поищем места в первом классе. Разницу я беру на себя.

— Не стоит, я специально выбрал этот вагон. Предлагаю постоять здесь до Токио. Или вам в вашем возрасте это тяжеловато?

На лице Мурабаяси отразилось изумление.

— Постой-ка, ты боишься посторонних ушей?

Я кивнул, разворачивая купленный в киоске сверток.

— Что это?

— Говорю же, не успел пообедать.

— И что у тебя здесь?

— Киотоский деликатес. Яцухаси[63] с клубникой. Будете?

— Не надо, — сухо ответил Мурабаяси, брезгливо глядя на то, как я поглощаю клубничный десерт.

— Так ты расскажешь мне свою историю?

— История слишком длинная, так что излагать буду в сокращении.

Я начал свое повествование с момента нашей встречи с Харадой на Токийском вокзале.

— Так этого парня зовут Харада? — после первой же фразы перебил меня Мурабаяси.

Похоже, ему известно куда меньше моего, однако эту мысль я решил оставить при себе. Когда я дошел до описания истории с плагиатом, он побагровел от возмущения:

— Что?! Значит, меня обчистили по его указке?!

— Да. Кстати, ваш дизайн оказался совершенно бесполезен, он не представляет никакой ценности. Это слова Харады, а не мои.

Мурабаяси набрал было воздух в легкие, чтобы заорать погромче, но взял себя в руки.

— Продолжай, — выдавил он.

И я продолжил. Я все говорил и говорил, сделав паузу лишь на несколько секунд, пока контролер проверял наши билеты. Даже в сокращенном варианте изложение получилось чудовищно длинным. Поначалу Мурабаяси прерывал меня какими-то вопросами, но в конце концов замолчал и лишь безмолвно внимал. Подумать только, он молча меня слушал! За время моего рассказа на его лице успела отразиться целая гамма чувств — от изумления до сомнения, но и сомнение наконец исчезло. Несколько раз на его лоб набегала тень, но я не взялся бы угадать, о чем он думал в тот момент. Я мог рассказывать бесконечно, однако пора было ставить точку, и я завершил свое повествование описанием отъезда грузовика с Тасиро. Об Эйко я умолчал.