Петр Разуваев - Синдром гладиатора
— Ты умеешь управлять катером? Паола даже обиделась.
— Андре, я умею не только управлять катером, — сердито заявила она.
— А самолетом?
— Смотря каким? — осторожно ответила девушка.
— Вон тем. — И я указал на покачивающийся у противоположного берега небольшой гидросамолет. Его-то я и видел вчера днем. Он как раз заходил на посадку. Паола проследила за моей рукой и на лице ее появилась радостная улыбка.
— Этим? Разумеется. Я даже летала на нем. Он принадлежит старому другу моего отца, депутату Винанти.
— Хорошо иметь старых друзей, — глубокомысленно заметил я. Сбежавшая было от нас удача явно потихонечку возвращалась на свое законное место. — Возьмите автомат, синьорина Бономи. И безжалостно отгоняйте всех посторонних от нашего парохода. Я сейчас быстренько разберусь с их вертолетом, и мы с коллегой вернемся, чтобы составить вам компанию. Вы будете самым прелестным пилотом во всей Италии, честное слово…
— Не «вы», а — «ты»… — И она прижалась ко мне, на мгновение соединив свои губы с моими.
Я осторожно стер засыхающую кровь с ее щеки. Спросить, не планирует ли она удрать на катере без нас, у меня не повернулся язык.
Дмитриев сменил место, и я нашел его только после того, как он тихонько меня окликнул. Должен признать, что из тех зарослей азалии, в которые он умудрился забраться, вид был не в пример лучше. Майор уже изготовил гранатомет к стрельбе, начинать можно было хоть сейчас.
— Что там у них? — поинтересовался я, пристраиваясь рядом с ним.
— Кажется, добивают последних, — мрачно ответил Дмитриев. — Только что приехало еще две машины с людьми. Сейчас бегают по дому, наверное, ищут синьорину. Как вы проскочили?
— А мы не проскакивали. К нам в гости заглянул Луиджи с приятелем, пришлось драться.
— А-а-а… — многозначительно протянул Виталий Борисович. И ничего не стал спрашивать.
— Вы-то как отбились? — спросил я в свою очередь.
— А я после вчерашней экскурсии так перепугался, что лег спать не в своей комнате, а прямо в гостиной. В бронежилете, и с автоматом в обнимку. Так что когда они решили вскрыть мою комнату. Отлились кошкам мышкины слезки. Слушайте, Дюпре, а чего мы ждем?
— Кворума, — коротко ответил я. — Видите, идут двое? Один в штатском, второй в комбинезоне и с оружием? Вот сейчас они залезут в вертолет, и… Полетят.
Эта парочка явно торопилась. Возможно, ребята поняли, что их провели, или вспомнили о срочных делах… Не знаю. Через мгновение после того, как я нажал на спусковой крючок, все эти мотивы и причины перестали иметь место. Вертолет взорвался, превратившись в огненный шар и далеко разбросав свои лопасти, винтики и колесики, а мы в это время вовсю поспешали к причалу. Никого, к счастью, не встречая на своем пути.
Паола встречала нас с выражением большого человеческого счастья на лице. Она успела привести себя в относительный порядок и с коротеньким и изящным МР-5 в руках выглядела настоящей амазонкой. Едва мы успели запрыгнуть в катер, как мотор приглушенно взревел и крупногабаритная посудина легко стартовала, с места взяв хорошую скорость. Оставив управление плавсредством на попечение женщины, мы с майором занялись, наконец, сугубо мужским делом. То есть залегли на корме, грозно выставив все имеющиеся у нас стволы в сторону предполагаемого противника, и расслабились. Закурив сигарету из найденной в трофейном жилете пачки, я задумчиво сплюнул в чистейшие воды озера Комо. Жизнь в очередной раз удалась.
— Забавно это все… — негромко произнес Дмитриев, глядя на быстро удаляющийся от нас берег.
— Вы о чем? — поинтересовался я.
— Да вот об этом… Вчера, за столом, я с ужасом понял, как мы с вами далеки. А сегодня… На одном катере с двумя миллионерами обоих полов улепетываем от итальянской мафии… Забавно…
— Да вы философ, майор, — улыбнулся я. — Ничего. У меня такое ощущение, что вы еще ко мне привыкнете. Мне, знаете ли, тоже нравится ваш стиль. Ужасно занудно, правда. Но — действует ведь?
Секунду он смотрел на меня, ничего не понимая, потом до него дошло. Когда мы дружно и весело расхохотались, Паола, энергично рулившая нашей посудиной, оглянулась и сердито погрозила пальцем, вызвав очередной взрыв смеха. Ничего не поделаешь, такие уж мы, мужчины, эгоисты и эксплуататоры.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Ну? Как он там? — спросила Паола, когда я вернулся в кабину.
— Нормально, — солгал я, не глядя ей в глаза. — Веселится и требует рюмочку абсента. Говорит, что иначе ему не уснуть.
Она удовлетворенно кивнула и отвернулась. Я сел в кресло позади нее и молча уставился в круглый иллюминатор. В данный момент отвлекать Паолу было не только нежелательно, но и просто опасно; она являлась главным и единственным пилотом нашего самолетика. А помочь бедняге Дмитриеву она уже ничем не могла.
Все произошло слишком быстро и слишком внезапно. Мы высадились на узкий, сильно вытянутый причал, возле которого покачивался небольшой бело-синий гидросамолет. Молодой парень, вначале резво выбежавший навстречу, постепенно замедлил шаг, а потом и вовсе замер в недоумении, метрах в десяти от нас. Вид нашей троицы явно отличался от всего того, что ему доводилось видеть ранее. Мы совсем не были похожи на долгожданных гостей хозяина виллы. Паола что-то громко сказала ему по-итальянски, но это, по-моему, возымело прямо противоположный эффект. Юноша попятился и смотрел теперь на нашу компанию с откровенным испугом и недоверием. Переговоры, похоже, зашли в тупик. Я взглянул на стоявшего чуть поодаль Дмитриева, намереваясь привлечь его к дипломатическому процессу, но Паола отнюдь не собиралась выпускать инициативу из своих рук. Пока мы с майором менялись многозначительными взглядами, синьорина Бономи решительно скинула с плеча автомат и короткой очередью вспорола дощатый помост прямо у самых ног юного «цербера». Разом позабыв об охране частной собственности депутата Винанти, бледный юноша испарился с неимоверной скоростью. Оно и понятно, от такого «предложения» сложно отказаться.
— Плакала моя репутация… — весело сообщила Паола.
— Репутация или жизнь… — хмыкнул за нашими спинами Дмитриев. — Плевать на репутацию, синьорина, к чему она покойникам?
— Не уверена, что вам дано это понять, — искоса взглянув на майора, снизошла до ответа Паола.
— А впрочем… Давайте поторапливаться, господа. В доме сейчас переполох, наверняка вызывают полицию. Хотелось бы улететь раньше, чем сюда прибудут карабинеры.
С такой постановкой вопроса трудно было не согласиться. Дверка, ведущая в кабину самолета, была заперта, но на такой смешной замочек… Паола мигом забралась внутрь, мы с Дмитриевым тоже собирались последовать ее примеру. Но… Не собрались. Я увидел уже знакомую красную точку на его груди буквально за долю секунды до того, как пуля вошла в тело майора. Отброшенный сильным ударом, он навзничь рухнул в узкий промежуток, остававшийся между корпусом самолета и причалом. Не раздумывая, я прыгнул следом за ним. Погрузиться основательно он не успел, максимум полметра от поверхности. Крепко вцепившись в безвольное тело напарника, я, отфыркиваясь, вынырнул из воды. Пуля прилетела с того берега, и сейчас между нами и невидимым снайпером находился невысокий деревянный причал, надежно прикрывающий нас от неприятеля. Я несколько раз крикнул, привлекая внимание Паолы, наконец ее удивленное лицо появилось в открытом окошке кабины. Она не сразу увидала нас, зато заметив, не стала тратить время на дурацкие вопросы, а мигом бросилась на помощь. Ведя за собой на буксире потерявшего сознание майора, я обогнул самолет. Паола уже открыла с этой стороны дверь, ведущую в салон, и совместными усилиями, толкая и вытягивая, нам удалось поднять тяжелое тело на борт. Я забрался следом.
— Что случилось? — спросила Паола, с тревогой глядя на меня.
— Кто-то подстрелил его с того берега, — ответил я, не вдаваясь в подробности. — Как у тебя? Можем взлетать?
— Да, все нормально, полные баки, и ключ был в кабине. Заводить?
Я энергично кивнул, и проводив взглядом метнувшуюся в кабину фигурку, начал торопливо закрывать внешнюю дверь. А уж потом склонился над распростертым на полу телом. Дмитриев был жив, но… Не более. Стрелял не просто снайпер, это был выстрел профессионала «экстракласса». С расстояния более полутора километров он попал именно туда, куда целился — на полсантиметра выше края бронежилета. Майора спасло чудо, наверное, в момент выстрела он откачнулся, и пуля вошла не в горло, а чуть правее и ниже.
Двигатель уже несколько минут гудел, постепенно набирая обороты, наконец самолет мягко качнуло, и я заметил, как берег начал быстро отдаляться, Паола выходила на старт. Я сумел отыскать в салоне обязательную аптечку и уже приступил к оказанию первой помощи, когда наш «аэроплан» оторвался от воды. Насколько я мог судить, Дмитриеву везло, как утопленнику — пуля прошла навылет, не задев ни одного важного кровеносного сосуда. Правда, из поврежденных «неважных» кровь хлестала ничуть не хуже, но мне кое-как удалось наложить повязку, приостановив этот поток. На этом мои медицинские познания заканчивались. Единственное, что я мог сказать определенно, — если через максимум полтора часа мы не доставим его в больницу не было смысла вытаскивать майора из воды. Он просто истечет кровью, так и не приходя в сознание. Тяжко вздохнув, я пристроил его поудобнее и отправился в кабину.
