Каро Рэмси - Распятие невинных

Лиза смутилась.

— А разве у него недавно не умер брат?

— Недавно по сравнению с ледовым периодом. Это было двадцать лет назад. Даже раньше.

— Может, я не так поняла. Я знаю, что Алесдер — это брат Джорджа — умер недавно, и по тому, как говорил Джордж, я решила… — Лизе было неловко. Она потрогала бровь и села.

— Тут нетрудно ошибиться. — Внезапно в «Фениксе» стало очень тихо. Костелло видела, как в неподвижном воздухе парили пылинки. — Раз уж разговор зашел об ошибках, не могли бы вы нам помочь с братом Джорджа? Как, вы говорите, его звали — Алистер?

— Алесдер, через «д». — Лиза теребила кольцо на брови. — Тут и рассказывать особо нечего: по словам Джорджа, типичная история. Он приехал сюда, встретил девушку и потерял от нее голову. Между нами, думаю, что она его использовала. Он был наивным, а Лиски — люди не бедные.

— Понимаю, что вы имеете в виду.

— Когда она его бросила, его сердце было разбито. — Лиза потянула за кольцо, оттягивая кожу. — Вот, собственно, и все. Думаю, что у Алесдера было не все в порядке с головой и до этого, но ведь Джорджу об этом не скажешь? Большинство мужчин пили бы не просыхая неделю, а Алесдер покончил с собой. Бедняга.

— А как?..

— Повесился, но я не уверена.

— А она? Чем она зарабатывала на жизнь? — спросила Костелло.

— Понятия не имею. Просто взяла и бросила его, а он этого не пережил. — Лиза прикусила верхнюю губу и вздохнула. — Странно, но если подумать, именно поэтому сюда и попадают многие мужчины.

— В «Феникс»?

— Ну да. Уходит жена, они теряют опору и начинают плыть по течению. Незачем ходить на работу, незачем вставать по утрам.

— А еще хуже, если жена забирает с собой детей. Я на такое насмотрелась.

— Да, дети для них — это последняя капля. — Лиза кивнула на остывающую кружку. — Но время идет, а чай остывает. Вы не отнесете его Шону?

Сердце Костелло, казалось, вот-вот выскочит из груди. Она повернула за угол и направилась на звук насвистываемой песенки и ритмичного постукивания металлом по дереву. Шон Мактайернан сидел на невысокой стене, огораживающей небольшой сад вокруг церкви.

Его внешность удивила ее. Он выглядел гораздо моложе своих двадцати пяти лет, моложе, чем на фотографии в деле. Свежий воздух пошел ему на пользу. Худощавый, светловолосый, в джинсах и футболке с длинными рукавами, застиранной до белесости. Он бы хорошо смотрелся на австралийском пляже серфингистов Бондай-Бич. Рядом стояли прислоненные к ракушечным плитам металлические решетки, снятые с верхних окон. Он сосредоточенно выстругивал тонкую рейку и насвистывал «Песенку о воздушном кораблике», причем так ловко, что даже она узнала мотив. Какое-то время она молча наблюдала, как его сильные загорелые руки режут дерево, время от времени проверяя глубину паза, вырезанного уверенными движениями острого ножа. «Уверенное владение ножом».

Андерсон чувствовал, что, хоть и медленно, но он все же продвигался вперед. Сару из Департамента парков переполняли эмоции: ей еще никогда не приходилось общаться с полицией.

Андерсон сказал, что ему нужны точные сведения, и услышал постукивание клавиш. Через несколько минут она назвала ему три имени, причем последнее еле выговорила.

— Продиктуйте мне его по буквам, — попросил Андерсон. — И еще. Не могли бы вы мне дать контактный телефон вашего офиса в Северном Эршире?

Сержант Костелло достала из кармана удостоверение и, вытянув руку, показала его, держа на уровне плеча. Она призналась себе, что боится подходить ближе. Мактайернан заметил ее движение боковым зрением, поднял глаза и улыбнулся. Его улыбка была обаятельной и обезоруживающей.

— Ищете меня? — Он встал и стряхнул опилки с ладони.

— Шон Мактайернан? — спросила Костелло, чувствуя, что ее голос звучит выше обычного.

— Он самый.

— Сержант уголовной полиции Костелло.

— Здравствуйте, сержант Костелло. — В его голосе было скрытое удивление. Костелло улыбнулась: обаяние Мактайернана действовало. — Надеюсь, вам удалось успокоить Лизу — она так нервничает из-за всего этого, что я едва не стал причиной ее сердечного приступа.

— Ее волнение понятно… здесь такое уединенное место. — Ее голос стал строже. — А вы не могли бы сказать, где были вечером в субботу, шестнадцатого сентября?

— Вы спрашиваете официально?

— Нет, я не должна была с вами говорить.

Мактайернан улыбнулся:

— Не волнуйтесь. Я помню: это была третья неделя после моего освобождения. Я ходил купаться, потом выпил пива в пабе «Джинти Макгинти». Съел там картошки с рыбой и пошел спать домой на Гарднер-стрит.

— Просто удивительно, как хорошо вы все помните, — не без иронии заметила Костелло. — А в прошлую пятницу? Двадцать девятого?

— В прошлую пятницу? Думаю, что работал допоздна. Можете проверить у моего шефа.

— Проверим. А где вы работали?

— Я всю неделю был на сверхурочном дежурстве: разбитые окна и все такое. Один заказ был на… — Он щелкнул пальцами, стараясь припомнить, — Байрз-роуд, в маленьком магазинчике, не помню точно его названия. Затем было еще одно, около Принцесс-гарденз.

— Еще одно — что?

— Разбитое окно. Я его застеклил, — сказал он и перевел взгляд на большие стекла, стоявшие у стены. — Послушайте, у меня условно-досрочное освобождение. Я общаюсь со своим социальным работником и не нарушаю условий своего освобождения.

Костелло размышляла. Его лицо казалось честным и открытым. Да, она позволила бы ему помочь, если бы у нее посреди ночи сломалась машина. Она пустила бы его в дом, если бы он попросил позвонить.

— А во сколько вы закончили?

— Поздно, была уже ночь; думаю, где-то в пол второго. Я же говорил — сверхурочное дежурство.

— Всю неделю? Для сверхурочной работы многовато.

— При моем положении я рад работе. Есть куда себя деть. Вижусь с людьми.

— Вы знаете девушку по имени Арлин Хэггерти?

Мактайернан на минуту задумался, потом печально улыбнулся и пнул ногой деревяшку.

— Да. Кафе «Эштон» в воскресенье, в обед? Блондинка в короткой юбке? Думаю, что с Арлин Хэггерти были знакомы многие мужчины.

— И вы обратили особое внимание на короткую юбку? — не унималась Костелло.

— На ее отсутствие.

— И вы встретились с ней позже?

— Мы поехали ко мне домой.

— Зачем?

— А как вы думаете? — Шон криво усмехнулся. — Я долго сидел в тюрьме. Мужчинам это нужно, — добавил он.

— Вы ей заплатили?

Мактайернан посмотрел на нее, как будто не расслышал вопроса. Губы расползлись в улыбке.

— Вы считаете, что мне это нужно?

Она так не считала.

— Кстати, не вы являетесь владельцем коттеджа в Калзине, купленного за наличные?

Вопрос застал его врасплох, но ему почти удалось скрыть это.

— Это что-то новенькое. — Он удивленно поднял бровь.

— Безнравственные доходы, — подсказала Костелло, улыбаясь. — Я не собираюсь это ворошить — просто хочу знать. Нельзя наказывать дважды за одно преступление.

— Безнравственные доходы? Да, но моей матери, а не мои. Она оставила мне всего три вещи: ожесточенное сердце, хорошую улыбку и немного денег. Я тружусь не покладая рук и не ищу неприятностей. У меня есть работа, и я перееду на квартиру, когда смогу себе это позволить. Возвращаясь к вашему первому вопросу: действительно, моя мать была проституткой. Но сам я за секс никогда не плачу.

«В это я верю», — подумала Костелло, но постаралась не потерять нить разговора.

— А где бы вы искали квартиру? Побережье Эршира вам, похоже, нравится больше других мест?

Прежде чем ответить, Мактайернан с трудом проглотил слюну.

— Я жил в Эре пару лет, вы знаете. Вы, судя по всему, знаете обо мне все. Вам, наверное, также известно, что у шефа там фирма. Снять жилье было недорого, а работа — прямо под носом. Так что ничего странного.

— А вы жили там один?

— Да. — Быстрота ответа выдавала неискренность.

— А вы там были с Трудой?

Опять моментальный ответ:

— Нет. Я не видел ее много лет.

— У нас есть запись камеры наблюдения в дискотеке «Клеопатра». Видно, как вы выбегали оттуда ночью с первого на второе октября.

— Я знаю. Я там был. И что?

— Вы очень спешили. Куда именно?

— Это правда, я спешил. — Он улыбнулся, будто вспомнил что-то приятное.

— Так почему?

Мактайернан молча посмотрел на нее. Она видела, что сейчас он скажет неправду, и, почувствовав озноб, переступила с ноги на ногу. Он слишком долго обдумывал ответ. И в его голубых глазах произошла перемена — теперь в них не было дружелюбия.

— И все-таки куда вы так спешили?

— Я встретил кое-кого. И у нас было свидание. Это преступление?

«Другая реакция. И твоя теория, Виктор Малхолланд, может идти к черту! Называй это женской интуицией, но Шон Мактайернан неровно дышал к этой второй девушке. Он лгал ради нее. „Защита и преданность“».