Джонатан Келлерман - Дьявольский вальс
– Может быть, он не лучше сына и невестки, – предположил я.
– Семья психопатов?
– А как ты думаешь, с чего это начинается?
– Не знаю.
– Возможно, Чак Джонс был жестоким отцом, и Чип хорошо усвоил папины уроки. Судя по тому, как старик уничтожает больницу, я бы совершенно точно не назвал его мистером Сострадание.
– Всеобщая жадность – это одно дело, Апекс. А наблюдать, как твою внучку доводят до припадков эпилепсии, это уже совсем другое.
– Да, – согласился я. – Вероятно, все мои рассуждения – не более чем игра воображения, и они слишком далеки от истины. Пожалуйста, ешь. Из-за твоей возни с едой я начинаю нервничать.
Он улыбнулся и взял вилку. Мы притворились, что восхищены обедом.
– Хененгард, – сказал Майло. – Не думаю, что в картотеке найдется много людей с такой фамилией. А как его зовут?
– Пресли.
Он улыбнулся:
– Еще лучше. Кстати, я проверил Эшмора и Стеф. Он совершенно чист, кроме пары штрафов, которые так и не успел оплатить. За Стефани долгое время тоже ничего не было, но несколько лет тому назад ее оштрафовали за управление автомобилем в нетрезвом состоянии.
– Пьяная за рулем?
– Ага. Столкновение, но без повреждений. Первое нарушение, ей дали испытательный срок. Возможно, направили к «Анонимным алкоголикам» или в лечебный центр.
– Так, может быть, поэтому она изменилась?
– Изменилась? В каком смысле?
– Заметно постройнела. Начала подкрашиваться, стала думать о моде. Создает имидж молодого профессионала. У нее в кабинете стоит маленький кофейник. Настоящий «эспрессо».
– Возможно, – сказал он. – Крепкий кофе входит в диету выздоравливающих алкоголиков – он заменяет им алкоголь.
Вспоминая о его то возникающем, то пропадающем интересе к бутылке, я спросил:
– Ты думаешь, это имеет какое-то значение?
– Что именно? Управление машиной в нетрезвом виде? Ты замечал следы того, что она продолжает пить?
– Нет. Но я и не искал их.
– Какая-нибудь четко прослеживающаяся связь между алкоголизмом и синдромом Мюнхгаузена существует?
– Нет. Но алкоголизм осложняет любую проблему. И если в прошлом у нее имелась благоприятная среда для развития синдрома Мюнхгаузена – жестокость в обращении, кровосмешение, болезни, – то мне понятно, почему она ударилась в пьянство.
Он пожал плечами:
– Вот ты сам и отвечаешь на свой вопрос. Абсолютно точно, что у нее есть нечто, о чем она хотела бы забыть. Как и у большинства из нас.
20
Мы вышли из ресторана, и Майло сказал:
– Я попытаюсь что-нибудь выяснить о Дон Херберт. Насколько это будет возможно. А ты что собираешься предпринять дальше?
– Нанести домашний визит Джонсам. Может быть, то, что я увижу их в естественных условиях, позволит мне хотя бы частично проникнуть в их внутренний мир.
– Резонно. Черт возьми, во время визита ты сможешь кое-что разнюхать. У тебя прекрасное прикрытие.
– То же самое заявила и Стефани. Она предложила мне сунуть нос в их аптечку. Причем мне показалось, что шутила она только наполовину.
– А почему бы и нет? Вам, психиатрам, платят за то, чтобы вы прощупывали и зондировали. Вам даже не нужен ордер на обыск.
* * *По дороге домой я остановился у дома Эшморов, все еще испытывая любопытство по поводу поведения Хененгарда и желая проверить, как чувствует себя вдова. На парадной двери висел черный венок. На мой звонок никто не ответил.
Я вернулся в машину, включил стерео и всю дорогу домой не думал о смерти и болезнях. По приезде проверил автоответчик. Робин сообщила, что вернется около шести. Утренняя газета, аккуратно сложенная, все еще лежала на обеденном столе – Робин всегда оставляла газеты аккуратно сложенными.
Вспомнив раздраженное замечание Дэна Корнблатта в кафетерии, я перелистал газету, пытаясь найти то, что разозлило его. На первых страницах ничего примечательного, но в отделе бизнеса на второй странице мне в глаза бросился один заголовок. Я никогда не читал деловые статьи, но даже если бы и читал, легко мог бы пропустить этот материал. Маленькая заметка в левом нижнем углу, рядом с курсом обмена валюты.
Заголовок гласил: «ЗАБОТА О ЗДОРОВЬЕ В ЧАСТНОМ СЕКТОРЕ: ОПТИМИЗМ УБЫВАЕТ». Смысл статьи сводился к тому, что бизнес в больничной сфере, который когда-то рассматривался на Уолл-Стрит как золотая жила, оказался далеко не таким прибыльным занятием. Этот тезис был подкреплен примерами: рассказ о разорившихся больницах Организации медицинского обслуживания, а также выдержки из интервью финансовых воротил, одним из которых являлся Джордж Пламб, бывший главный администратор Общей медицинской службы консультантов по поддержанию здоровья в Питсбурге, а в настоящее время главный администратор Западной педиатрической больницы в Лос-Анджелесе.
Питсбург... Компания, переоборудующая библиотеку устаревшей компьютерной системой «БИО-ДАТ», тоже находилась в Питсбурге.
Один поддерживает другого? Я стал читать дальше.
Больше всего финансовые воротилы были недовольны введением в действие программы ограничения платы за лечение и тем, что в их дела вмешивалось правительство. Также упоминались трудности в отношениях со страховыми компаниями, неимоверно дорогая стоимость новых технологий, претензии врачей и медсестер по зарплате и то, что больные не хотели вести себя в соответствии со статистикой.
«Только один пациент, больной СПИДом, может стоить нам миллионов, – сокрушался администратор с Восточного побережья. – И мы все еще не видим света в конце туннеля. Когда составлялись планы, об этой болезни никто и не слышал. Правила поменялись во время игры».
Администраторы неоднократно ссылались на синдром иммунодефицита, как будто эта чума была какой-то шалостью, изобретенной специально для того, чтобы сбить с толку статистиков.
Вклад Пламба в фестиваль жалоб заключался в его сетованиях о трудностях содержания городских больниц, о демографических и социальных проблемах, которые просачиваются в больницы из близлежащих жилых районов. Вдобавок к этому быстро ухудшающееся состояние больничных комплексов и оборудования, постоянное уменьшение доходов, отсутствие пациентов, способных оплатить свое пребывание в клинике, и нежелание лиц, обеспечивающих материальную поддержку больным, заключать контракты на лечение.
Когда Пламба спросили, в чем он видит решение проблемы, он заявил, что будущее за децентрализацией – то есть за заменой больших городских больниц более мелкими, легко управляемыми лечебными центрами, стратегически расположенными в хорошо развивающихся пригородных районах.
«Однако, – предупреждал он, – прежде чем планировать что-либо в подобных масштабах, необходимо провести тщательные экономические исследования. Также следует учесть и некоммерческие аспекты. Те, чьи воспоминания связаны со старыми добрыми временами, преданы многим хорошо зарекомендовавшим себя больницам».
Уж очень похоже на пробный шар – прежде чем будут предложены радикальные меры, а именно – выставить на продажу «больничные комплексы и оборудование» и направиться на пригородные пастбища, стоит определить общественное мнение. А если вдруг на Пламба окажут давление, он всегда сможет отмежеваться от своих высказываний, определив их как отвлеченный экспертный анализ.
Замечание Корнблатта о продаже больничного земельного участка начало представляться менее похожим на паранойю и более – на грамотную догадку.
Конечно, Пламб был только рупором. Он высказывался вместо человека, которого я рассматривал как возможного нанимателя убийцы или соучастника жестокого обращения с ребенком.
Я вспомнил, что Стефани говорила мне о прошлом Чака Джонса. Прежде чем стать председателем правления Западной педиатрической, он занимался финансовыми вопросами больницы. Кто может быть лучше осведомлен о стоимости имущества и земли Западной педиатрической больницы, чем тот, кто заведовал всеми ее финансами?
Я представил себе Чака Джонса, Пламба и одетых в серое близнецов-счетоводов Робертса и Новака, нависших над старым, покрытым плесенью гроссбухом, словно хищники с карикатур Томаса Наста.
Может ли печальное финансовое состояние больницы быть вызвано чем-то большим, чем неблагоприятное демографическое положение и уменьшение денежных поступлений? Возможно, Джонс плохо распоряжался деньгами Западной педиатрической больницы и довел ее до кризиса, а теперь планирует покрыть потери эффектной продажей недвижимости.
И добавить к нанесенному им вреду еще больший вред, получив жирненькие комиссионные с этой сделки.
Стратегически расположенные в хорошо развивающихся пригородных районах.
Как и пятьдесят участков в Уэст-Вэлли, которыми владеет Чип Джонс?
Мимо своего рта не пронесут...
Но, чтобы провернуть сделку подобного рода, нужно соблюсти хотя бы видимость законности, и поэтому Джонс и компания будут демонстрировать непоколебимую преданность этому городскому динозавру, пока он не испустит последний вздох.
