Карин Слотер - Инстинкт убийцы
Голос Хойта выдавал человека, привыкшего к повиновению.
— Отпусти ее, Пол.
— Не отпущу, пока она не скажет, что это неправда! — уперся Пол, как будто речь шла о какой-то словесной разборке, в которой он обязательно должен был одержать верх над женой, для чего ему пришлось пустить в ход силу.
Абигайль явно приходилось иметь дело с подобными выходками Пола в прошлом. Даже в горе она не удержалась от сарказма.
— Хорошо, Пол. Это неправда. Эмма в полном порядке. Я уверена, что тот, кто ее похитил, не причинил ей вреда, не изнасиловал ее и не…
— Довольно, — заявила Аманда. — Вот почему вы не будете общаться с прессой. Вы оба. — Она протянула вперед руку, не позволив двери лифта закрыться. Теперь она обращалась непосредственно к Полу. — Разве что вы желаете, чтобы вашей жене начали задавать вопросы о том, как она убила Адама Хамфри. Или вам хочется обсудить свои внебрачные связи. — Она наградила его одной из своих ледяных улыбок. — Вот как все будет: вы оба займете свои места на возвышении, после чего включатся камеры. Я зачитаю заранее подготовленное заявление, пока репортеры будут вас фотографировать. Затем вы вернетесь домой и будете ожидать второго звонка похитителя. Вам все ясно?
Пол выпустил плечи жены и тут же стиснул кулаки.
— У Эммы все хорошо, — сообщил он жене, не в силах оставить за ней последнее слово. — Это похищение из-за денег. Такие похитители не причиняют вреда своим жертвам. Им просто нужны деньги.
Уилл взглянул на Аманду, догадавшись, что она думает о том же, что и он. Слова Пола подтвердили то, что он нанял какого-то специалиста со стороны, и сейчас этот неизвестный эксперт его консультирует и, возможно, занимается чем-то еще. Предложение дополнительного вознаграждения относилось к категории оправданных рисков, но люди, получавшие почасовую оплату, как правило, умели сыпать идеями, оправдывавшими внушительную стоимость их услуг.
Хойт заговорил звучным, глубоким голосом, полностью соответствовавшим его невообразимо дорогому костюму и ручной работы туфлям.
— Единственное, чего мы добьемся, размахивая деньгами, — это убедим похитителя в том, что надо держать Эмму у себя, чтобы получить еще более крупную сумму.
Пол покачал головой. Его губы шевелились, но с них не срывалось ни единого звука. Казалось, гнев мертвой хваткой держит его за горло. Что касается Уилла, то его удивила дерзость Пола в присутствии тестя. Он ощутил между Амандой и Хойтом дух товарищества, которого, похоже, не заметил Пол. Они уже решили, как им следует себя вести и как лучше всего решать возникающие вопросы. Уилла не удивляло то, что эта парочка нашла общий язык. Аманда Вагнер была командующим в своей сфере деятельности, и Хойт Бентли не мог этого не оценить.
— Почему бы нам все это не обсудить? — предложила Аманда.
Она кивнула на длинный коридор, жутковатые окна которого выходили на заброшенные железнодорожные пути.
Пол перевел взгляд с тестя на Аманду и обратно. Потом, коротко кивнув, направился вместе с ними по коридору. Все молчали, пока не отошли достаточно далеко для того, чтобы их не могли услышать.
Глядя им вслед, Уилл отчаянно старался не чувствовать себя полностью уничтоженным. Эта сцена внезапно превратила его в ребенка, которому не позволили сидеть за одним столом со взрослыми. В довершение всего оказалось, что он стоит рядом с женским туалетом. Уилл заставил себя отвести взгляд от удаляющейся группы и прислонился плечом к стене. Но, отворачиваясь, он успел заметить, что Пол чуть ли не тычет пальцем в лицо Аманде, прибегая к своей излюбленной тактике. Даже с расстояния в двадцать футов Уилл ощущал напряжение, порожденное его угрозами. В мире существовали люди, которые считали себя обязанными в любой ситуации находиться в центре внимания, и Пол был королем среди них.
— Он совсем не такой плохой… — произнесла Абигайль.
Уилл приподнял брови, от чего нос пронзила боль. Он понял, что необходимо прекратить жалеть себя и воспользоваться возможностью побеседовать с Абигайль Кампано, которую было не так-то просто застать в одиночестве.
— Вчера я наговорила ему ужасных вещей. И сегодня тоже. Утром. — Она слабо улыбнулась. — В ванной. Садясь в машину. По дороге сюда.
— Вам сейчас очень тяжело.
— Я никогда не была агрессивной, — прошептала она, хотя Уиллу вчерашняя сцена в гараже показалась абсолютно естественной. — Может, раньше и была. Давно. И теперь это все ко мне возвращается.
Ее объяснения показались Уиллу путаными и бессвязными, но он предпочитал беседовать с ней, вместо того чтобы прислушиваться к разговорам «взрослых».
— Все, что вам необходимо делать, — это держаться изо всех сил. Пресс-конференция будет совсем короткой, и на все вопросы ответит Аманда.
— Почему я здесь? — Этот вопрос прозвучал настолько прямолинейно, что Уилл не знал, что ответить. — Я не собираюсь делать никаких заявлений. Вы не позволите мне умолять похитителя вернуть Эмму. Зачем все это?
Он не стал объяснять ей, что если ее дочь попала в руки садиста, то боль Абигайль может подтолкнуть его к более изощренным действиям в отношении девушки. Даже без подобных откровений Абигайль то и дело демонстрировала свою непредсказуемость.
Он сообщил ей более мягкую версию правды.
— Вам будет легче, если вы предоставите право говорить Аманде.
— Чтобы они не спрашивали меня об убийстве Адама?
— В том числе.
— А они не станут спрашивать себя, почему я не дома, почему не жду второго звонка от похитителя?
Насколько Уилл понял, она скорее задавала эти вопросы себе самой.
— Сейчас очень напряженный момент. И не только для нас, но и для того, кто удерживает Эмму. Необходимо, чтобы пресса немного сбавила обороты. Они чересчур нагнетают ситуацию. Не нужно, чтобы они изобретали какие-то безумные истории, придумывали улики и развивали идиотские теории, в то время как мы будем пытаться вести переговоры о возвращении Эммы.
Она медленно кивнула.
— Как это будет? Перед всеми этими камерами…
«Мучительно», — подумал Уилл, но вместо этого сказал:
— Я буду стоять в конце комнаты. Просто смотрите на меня, хорошо? — Она кивнула, и он продолжил: — Будут мигать вспышки фотоаппаратов, множество людей станут задавать вопросы. Просто смотрите на меня и попытайтесь их полностью игнорировать. Я сейчас довольно неплохо выделяюсь на общем фоне.
Абигайль не улыбнулась шутке. Он заметил, что она прижимает к животу сумочку. Сумочка была совсем маленькой, из тех, которые называют клатчами. Уилл видел ее гардеробную, удивительно красивую комнату, гораздо просторнее его кухни. Там имелись вечерние платья и костюмы от самых известных дизайнеров, изящные туфли на высоких каблуках, но не было ничего скромного или сдержанного. Возможно, свою сегодняшнюю одежду она купила или одолжила у какой-то подруги специально для этого мероприятия.
Как будто читая его мысли, Абигайль спросила:
— Я похожа на убийцу, понесшего тяжелую утрату?
Сегодня утром Уилл слышал, как ее так назвали в новостях. Репортеры напропалую куражились, развивая тему озверевшей мамаши, защищающей свою дочь. Ирония была слишком явной, чтобы оставить ее слова без внимания.
— Вам не стоит смотреть телевизор. Во всяком случае, пока все это не закончится.
Она открыла сумочку. Он увидел губную помаду, связку ключей и пачку фотографий. Она коснулась фотографий, но не стала извлекать их наружу. Вместо этого она достала салфетку и вытерла нос.
— Как я могу не смотреть? Как я могу не впитывать все те ужасные вещи, которые они произносят?
Уилл не знал, что на это ответить, поэтому промолчал.
Из конца коридора донеслось извечное «Пошли вы к черту!» Пола. То, что ответила Аманда, было скорее похоже на шепот, тем не менее ледяной тон ее голоса чувствовался даже с этого расстояния.
— Мне нравится ваша начальница, — сказала Абигайль.
— Я рад.
— Она написала за меня мое заявление.
Уилл это уже знал. Аманда ни за что не доверила бы матери подготовить просьбу о возвращении ребенка. Успех этой затеи зависел от правильных формулировок. Одно неверное слово могло привести к тому, что вместо расследования дела о похищении им пришлось бы расследовать дело об убийстве.
— Она мне не лжет, — снова сказала Абигайль. — А вы будете мне лгать?
— О чем?
— Они будут спрашивать меня об Адаме?
— Если они хоть что-то смыслят в своей работе, то да, будут. Во всяком случае, попытаются. Но не забывайте: вы здесь не для того, чтобы отвечать на вопросы. Репортерам известны наши условия. Это не означает, что они станут их придерживаться. Но это должны сделать вы. Не позволяйте им себя спровоцировать. Не позволяйте им загонять себя в угол и заставлять оправдываться, хуже того, вынуждать говорить нечто, что позже может быть использовано против вас.
