Стивен Кинг - Возрождение
Справа висели полки, забитые коробками, похожими на посеребренные блоки сигарет… только блоки сигарет не гудят, как усилители в режиме ожидания. На полу стоял еще один ящик, окрашенный в зеленый цвет, размером с гостиничный мини-холодильник. На нем был телемонитор. Джейкобс негромко хлопнул в ладоши, и экран монитора осветился – возникли красные, синие и зеленые столбики, которые поднимались и опускались, навевая ассоциации с дыханием. Едва ли это зрелище могло составить конкуренцию реалити-шоу «Большой брат».
– Ты работаешь здесь?
– Да.
– А где оборудование? Приборы?
Он указал сначала на «Макинтош», потом на монитор.
– Вот и вот. Но самая важная часть… – он приставил к виску палец, словно пистолетное дуло, – вот тут. Ты стоишь в самом продвинутом в мире научном центре электронных исследований. Открытия Эдисона в Менло-Парке бледнеют по сравнению с тем, что я открыл в этой комнате. Они могли бы изменить мир.
Но будут ли эти изменения к лучшему? Мне не понравилось мечтательное, собственническое выражение его лица, когда он смотрел на предметы, казавшиеся мне самыми обычными. Однако относиться к его словам как к причудливой фантазии я не мог. В серебряных слитках и зеленом контейнере ощущалась некая дремлющая сила. Находясь в этом сарае, я словно стоял рядом с электростанцией, работающей на полную мощь, где высокое напряжение заставляет вибрировать металлические пломбы в зубах.
– Сейчас я вырабатываю электричество с помощью геотермальной энергии. – Джейкобс похлопал по зеленому ящику. – Это геосинхронный генератор. Он соединен с трубчатым колодцем, по размеру вроде тех, что бывают на небольших молочных фермах. Тем не менее на половинной мощности этот генератор способен создать достаточно перегретого пара для питания не только «Засовов», но и всей Гудзонской долины. А на полной мощности может вскипятить весь водоносный горизонт, как воду в чайнике. Что может все испортить. – Он от души рассмеялся.
– Но это невозможно, – не поверил я. Однако таким же невозможным являлось исцеление святыми кольцами опухолей головного мозга и поврежденных участков спинного.
– Уверяю тебя, что возможно, Джейми. С помощью чуть большего генератора, собрать который я мог бы из деталей, заказанных по почте, я способен снабдить электричеством все Восточное побережье. – Он произнес это спокойно, не хвастаясь, а лишь констатируя факт. – Я не делаю этого потому, что создание энергии меня не интересует. Пусть мир захлебнется в собственных стоках – по мне, он лучшего и не заслуживает. Но для моих целей, боюсь, геотермальная энергия – тупик. Ее мне недостаточно. – Он задумчиво посмотрел на лошадей, скачущих по экрану компьютера. – Я ожидал большего от этого места, особенно летом, когда… но это не важно.
– И все это работает не на том электричестве, о каком мы знаем?
Он смерил меня снисходительным взглядом.
– Разумеется, не на том.
– Значит, на тайном электричестве.
– Да. Так я его называю.
– На электричестве, которого никто не открыл за все века, начиная со Скрибония. Пока не появился ты. Священник, который раньше увлекался созданием детских игрушек на батарейках.
– О, об этом электричестве известно. Или было известно. В трактате «De Vermis Mysteriis, или Тайны Червя», написанном в конце пятнадцатого века, Людвиг Принн упоминает о нем. Он называет его potestas magnum universum, или «силой, питающей Вселенную». Вообще-то Принн цитирует Скрибония. С тех пор как я покинул Харлоу, potestas universum – поиск ее самой и возможности ее использовать – стал целью моей жизни.
Мне хотелось думать, что все это полный бред, однако исцеления и странные трехмерные портреты, которые он создавал в Талсе, свидетельствовали об обратном. Может, все это не имело значения. Может, важным было только то, что Ч. Дэнни Джейкобс больше не собирался никого исцелять. Если он действительно завязал с чудесными исцелениями, то моя миссия выполнена. Разве не так?
Он продолжил лекторским тоном:
– Чтобы понять, как мне удалось продвинуться так далеко и столько открыть самостоятельно, ты должен понимать, что наука во многом столь же причудлива, как и мода. Первое в мире испытание ядерного оружия произошло в тысяча девятьсот сорок пятом году. Четыре года спустя русские взорвали свою первую атомную бомбу в Семипалатинске. Первый ядерный реактор, выработавший электричество, был создан в Арко, штат Айдахо, в тысяча девятьсот пятьдесят первом году. За прошедшие с тех пор полвека электричество превратилось в нелюбимую падчерицу, а чудесной принцессой, по которой все вздыхают, стала атомная энергетика. Вскоре падчерицей станет расщепление ядра, а принцессой назначат ядерный синтез. Когда речь заходит об исследованиях в сфере теории электричества, то грантов и субсидий на это не находится. И что еще важнее, интереса к электричеству больше нет. Электричество теперь рассматривают как антиквариат, хотя любой современный источник энергии должен быть преобразован в амперы и вольты!
Теперь в его голосе слышалось негодование.
– Несмотря на огромные возможности электричества убивать и лечить, несмотря на то, что оно изменило жизнь каждого человека на нашей планете, несмотря на то, что мы по-прежнему не понимаем его природы, к научным исследованиям в этой области относятся со снисходительным презрением! Нейтроны – это круто! А электричество – скучная материя вроде пыльной кладовки, откуда вынесли все ценное и оставили ненужный хлам. Но кладовка вовсе не пуста. Сзади есть никем не замеченная дверца, ведущая в чертоги, которые видели лишь единицы, и заполнены они предметами неземной красоты. И конца этим чертогам нет.
– Ты начинаешь меня пугать, Чарли. – Я сказал это в шутку, но слова прозвучали совершенно серьезно.
Он не обратил внимания и принялся расхаживать, прихрамывая, между рабочим столом и полками, уставившись в пол и касаясь зеленого контейнера всякий раз, когда проходил мимо, будто удостоверяясь, что тот по-прежнему на месте.
– Да, кое-кто уже посещал эти чертоги. Я не первый. В частности, Скрибоний. Или Принн. Но большинство из них ни с кем не делились своими открытиями, точно так же, как и я. Потому что сила эта огромна. И, по сути, непознаваема. Ядерная энергия? Тьфу! Мелочевка! – Он коснулся зеленого контейнера. – То, что здесь заключено, при подсоединении к достаточно мощному источнику превратит ядерную энергию в игрушечный пистолет, стреляющий пистонами.
Я пожалел, что не захватил с собой лимонад, потому что в горле пересохло. И прежде чем что-то произнести, мне пришлось откашляться.
– Чарли, предположим, все, что ты говоришь, правда. Но ты понимаешь, с чем имеешь дело? Как это работает?
– Хороший вопрос. Позволь мне задать встречный. А ты понимаешь, что происходит, когда ты щелкаешь выключателем на стене? Ты можешь перечислить последовательность событий, которые завершаются тем, что в комнате загорается свет, рассеивающий тьму?
– Нет.
– Ты хоть знаешь, что делаешь движением пальца: замыкаешь цепь или, наоборот, размыкаешь?
– Понятия не имею.
– Однако это никогда не мешало тебе включать свет, не так ли? Или свою электрогитару, когда наступало время играть?
– Это так, но я никогда не подключался к усилителю, мощность которого позволяет осветить все Восточное побережье.
Он с подозрением взглянул на меня, и непонимание в его глазах было сродни безумию.
– Если это объяснение, то его смысл от меня ускользает.
Я видел, что он говорит правду, и это, возможно, было страшнее всего.
– Не важно. – Я удержал его за плечи, чтобы остановить беспрестанное хождение, и дождался, пока он посмотрел на меня.
– Чарли, если ты покончил с исцелением людей и не собираешься прекращать свои исследования, то чего ты добиваешься?
Сначала он ничего не ответил. Словно впал в транс. Затем освободился от меня и стал ходить снова, вернувшись к «профессорской лекции»:
– Передаточные устройства – те, что я использовал на людях, – претерпели ряд изменений. При лечении Хью Йейтса от глухоты я использовал большие кольца, покрытые золотом и палладием. Теперь они кажутся мне смехотворно старомодными, как видеокассеты в эпоху компьютерных файлов. Наушники, которые я использовал на тебе, были меньше и мощнее. К тому времени как ты явился с героиновой зависимостью, я заменил палладий осмием. Осмий дешевле, и это плюс для человека, стесненного в средствах, как я тогда. Наушники были эффективнее, но вряд ли хорошо смотрелись бы на сеансе возрождения, верно? Разве Иисус носил наушники?
– Думаю, что нет, – отозвался я, – но сомневаюсь, что он носил обручальные кольца, поскольку был холостяком.
Джейкобс пропустил это мимо ушей. Он расхаживал взад-вперед, будто заключенный в камере. Или сумасшедший, каких хватает в любом большом городе. Из тех, что любят поговорить о ЦРУ, международном еврейском заговоре и тайнах розенкрейцеров.
