Нора Робертс - Ровно в полдень

Дункан распахнул ворота, украшенные металлическим орнаментом, и Фиби вдруг поняла, что он имел в виду под тайными местечками. Это был настоящий островок на острове — с тишиной и спокойствием, небольшим прудиком, украшенным кокетливыми бутонами лилий, и изящной статуей крылатой феи.

Фиби присела на маленькую скамеечку из белого мрамора.

— Хочешь сказать, что это не просто благой поступок?

— Вообще-то я не имею ничего против благих поступков — и против недоверчивых личностей вроде тебя. В то же время не вижу ничего плохого в том, чтобы работать именно с теми людьми, которые идеально подходят для того или иного проекта.

— Неужели ты никогда не ошибался в людях?

— Пару раз. Но вряд ли Ава входит в их число.

— Конечно, нет. В свое время, когда она еще не развелась, у нее был чудесный домик в западном Чатеме. Ты даже не представляешь, какой замечательный сад она там устроила. Она даже писала статьи в «Дома южан»… Впрочем, тебе, кажется, об этом известно?

Опять эта ямочка в уголке его рта!

— Мне удалось кое-что выяснить.

— А ты практичнее, чем кажешься на первый взгляд. Поверь, говорю это безо всякой иронии.

Наклонившись, он легонько коснулся ее губами.

— Не хочешь немного прогуляться? Мы могли бы спуститься к пирсу.

— С удовольствием.

Вымощенные кирпичом дорожки, изящные подпорки и шпалеры, медные вазоны неброских зеленых цветов и нежный перезвон китайских колокольчиков, дрожащих от дуновения ветерка…

Солнце уже садилось за горизонт, окрасив прибрежные болота в розоватый цвет. С пирса хорошо были видны другие дома и другие сады. Возле воды Фиби заметила мальчика, неподвижно сидевшего над удочкой.

— А как насчет тебя? Ловишь тут рыбу?

— Если честно, рыбак из меня никакой. Я люблю посидеть у реки и попить пивка, а червяков пусть топят другие.

Обернувшись назад, она заметила, как далеко они отошли от дома.

— Я и не думала, что у тебя такое большое поместье. — Присмотревшись к голубоватому мерцанию Фиби разглядела ровную поверхность бассейна. — И за всем тут нужен глаз да глаз. Надо сказать, я не очень-то представляю тебя в роли фермера или помещика. Не хочешь поделиться со мной секретом, как ты все-таки здесь оказался?

— Да не так уж это и интересно.

— Неинтересно кому? Мне или тебе?

— Думаю, что обоим.

— Что ж, тогда мне придется задействовать собственное воображение. А уж оно-то способно потрудиться на славу. Допустим, ты построил этот дом для женщины — безответная любовь или что-нибудь в этом роде, — которая ушла от тебя к другому мужчине.

— Не так уж далеко от истины.

Она посмотрела на него широко открытыми глазами.

— Прости, кажется, моя шутка не удалась. Давай-ка мы лучше вернемся в дом, не возражаешь? Жаль, если мальчишка принесет пиццу, а нас не будет на месте. Я бы хотела поужинать в саду или на веранде, — добавила Фиби, следуя за Дунканом вдоль пирса. — Разумеется…

— Я построил его для своей матери.

Сказано это было без особого воодушевления, но Фиби не стала ничего переспрашивать, просто слушала.

— Как ты понимаешь, это далеко не начало истории. Матери было семнадцать, когда она забеременела мной. Отец тоже был совсем мальчишкой. По каким-то там причинам они — или она — решили сохранить ребенка и пожениться. За первое я им искренне признателен, но вот что касается решения пожениться… Знаешь, они ругались не переставая — все то время, что были вместе. Она говорила, что он лентяй и слишком много пьет, он доказывал, что она стерва и не умеет вести хозяйство. Обычное развлечение в доме Свифтов.

— Тебе-то было хуже всего. Ты же был еще ребенком.

— Это точно. Понимаешь, проблема в том, что так все и было на самом деле. Он много пил и не любил работать. Она была настоящей стервой, да и с хозяйством у нее все время не ладилось. Мне было десять лет когда он ушел. То есть он и раньше уходил — как, впрочем, и она. Но на этот раз он не вернулся.

— И что, ты больше его уже не видел?

— Пока не вырос — нет. Ну, ее это здорово задело. Чтобы отплатить ему, она стала делать все, что ей захочется. По-моему, иногда она вообще забывала про мое существование. Так вот, чтобы напомнить ей о себе, я постарался создать как можно больше проблем. В основном дрался с другими ребятишками. Целых пять лет я был настоящим проклятьем для наших соседей.

Фиби ничего не сказала, только осторожно провела кончиком пальца по шраму, который пересекал его бровь.

— Да, заработал в одной из драк. Ничего серьезного.

— Я обратила на него внимание с самого начала. Шрам над бровью, ямочка вот тут, — она прикоснулась к уголку его рта. — Настоящие противоположности. В тебе много противоположностей, Дункан. А что случилось на шестой год? Почему ты перестал быть проклятьем для своих соседей?

— А ты умница. Понимаешь, я встретил паренька, который оказался куда крепче, чем я ожидал. Не могу сказать, что это он мне наподдал. Скорее уж мы оба надавали друг другу.

— После чего наверняка стали лучшими друзьями, — подытожила Фиби. — По-моему, так и заканчиваются подобные истории?

— Не люблю быть предсказуемым, но ты опять-таки угадала. Пока мы с остервенением лупили друг друга и я уже начал опасаться, что не быть мне больше грозой соседей, появился отец этого паренька. Здоровенный такой мужик. Он-то и растащил нас в стороны. Заявил, что если уж мы хотим драться, то должны надеть перчатки и провести бой, как настоящие мужчины. Понимаешь, он зарабатывал на жизнь боксом. Что уж тут удивляться, что Джейк отмолотил меня по полной программе.

— И кто же выиграл титул чемпиона?

— Никто. До перчаток дело так и не дошло: отец Джейка притащил меня к ним домой и отчистил нас обоих над кухонной раковиной. А его жена приготовила мне мешочек со льдом и стакан лимонада… Не надоело? Я ведь предупреждал, что история будет долгой.

— Что ты, ничуть не надоело.

— Что ж, тогда я подолью тебе еще вина. — Забрав у нее бокал, он отправился на кухню, а Фиби, прислонившись к перилам, стала ждать.

— Так на чем я остановился? — поинтересовался Дункан, возвращаясь на веранду.

— Сидишь у Джейка на кухне и пьешь лимонад.

— И еще беседую с его отцом. Впервые кто-то — не считая учителей, которые в то время мало что для меня значили, — удостоил меня разговором. Именно тогда я понял, что если не перестану доводить окружающих, то и впредь буду ходить с разбитой физиономией. К чему такое геройство? Мать в любом случае не обращала на меня внимания — даже если я приходил домой весь в крови. Вот так я и распрощался со своим титулом чемпиона.

— Тебе тогда было около пятнадцати?

— Примерно.

— Маловат для подобных прозрений. Но мне это, в общем-то, понятно.

— Полагаю, — Дункан с улыбкой взглянул ей в глаза. — Тогда же я нашел себе работу. Подумал, может, этим я наконец угожу ей — моей матери. В любом случае это было лучше, чем содранные кулаки.

— Мудрое решение. — Но он так и не смог угодить ей, подумала Фиби; она услышала это в его голосе. — И что это была за работа?

— Убирал столики в ресторане. Половину выручки отдавал матери. Знаешь, это ничего не изменило в наших отношениях, но тогда я начал думать, что так пожалуй, и должно быть — мать-одиночка, трудный ребенок. У нее просто не было времени на меня.

Он немного помолчал, прислушиваясь к крику козодоя.

— На самом деле это не так. Ты же сама мать-одиночка и понимаешь, что это не так.

— Я понимаю, что так не должно быть.

— Когда мне исполнилось восемнадцать, она сказала, что мне пора жить отдельно. Тогда я подыскал себе жилье. Шло время, и однажды я подвез того парня с пустым бумажником. Мы познакомились, разговорились, и очень скоро я встретился с его семьей. Отца у него не было — он умер, когда Фин был совсем ребенком. Но это ничего не значило, потому что у его матери всегда было для него время.

Фиби вспомнила Ма Би — большие руки, внимательные глаза.

— У нее было много детей, и для всех у нее находилось время — и для меня тоже. Тогда-то я понял, что не все живут так, как мы.

Прислушавшись, он сделал шаг в сторону двери.

— Должно быть, это пицца. Я вернусь через минутку. Если это Тито, ему захочется перекинуться со мной парой слов.

— Жду тебя.

На небосклоне уже показались первые звезды. Разглядывая притихший сад, Фиби неторопливо потягивала вино. Наверняка он думал, что дом, сады, вся эта красота позволят ему наконец привлечь к себе внимание матери. Совершенно очевидно, что и это не сработало.

Так почему же он остался здесь? Разве ему не было больно от воспоминаний?

Дункан вернулся назад с коробкой пиццы, парой тарелок и целой стопкой салфеток.

— Давай я займусь этим. Не хочешь рассказать мне все до конца?