Тесс Герритсен - Тот, кто умрет последним
— А вот еще одна тревожная мысль. Если этот мужчина не охотился на оленей, тогда что он делал здесь со снайперской винтовкой?
Никто не ответил, но ответ показался очевидным, когда Маура посмотрела вниз на долину. «Если бы я была снайпером, тут бы я и выжидала. Здесь, где была бы укрыта этим подлеском и имела бы четкий обзор всего замка, школьного двора и дороги».
Но кто был целью?
Этот вопрос преследовал ее, когда она часом позже спускалась по тропе мимо валунов, то заходя в тень, то вновь выходя на солнце. Маура думала о стрелке, занявшем позицию на холме, нависавшем над ее головой. Представила, как разметка прицела наводится на ее спину. Винтовка с дальностью восемьсот метров. Половина мили. Она бы даже не успела понять, что кто-то наблюдает за ней, прицеливается. Пока не почувствовала бы удар пули.
Напоследок Маура споткнулась о ветви плюща на заднем дворе школы и упала. Когда она поднялась, стряхивая сучки и листья с одежды, то услышала мужские голоса, которые кричали и спорили. Они раздавались из домика лесника, стоящего на опушке леса. Маура подошла к хижине и через открытую дверь увидела одного из детективов, с которым сталкивалась чуть ранее на вершине хребта. Он стоял внутри с Сансоне и мистером Романом. Ни один из них не заметил, как она вошла внутрь, увидев множество охотничьего снаряжения. Ледорубы, трос, снегоступы. И на одной из стен висело не менее дюжины луков и колчанов со стрелами.
— Это самые обычные стрелы, — сказал Роман. — Их продают в любом спортивном магазине.
— У кого есть доступ к этому оборудованию, мистер Роман?
— У всех учеников. Это школа, или Вы не заметили?
— Он работает у нас инструктором по стрельбе из лука не один десяток лет, — пояснил Сансоне. — Это умение, которое учит детей дисциплине и собранности. Ценные навыки, которые пригодятся им в любой дисциплине.
— И все ученики занимаются стрельбой из лука?
— Все желающие, — ответил Роман.
— Если Вы обучаете этому не один десяток лет, то, должно быть, прекрасно обращаетесь с луком, — сказал детектив Роману.
Лесник хмыкнул:
— Довольно неплохо.
— То есть?
— Я охочусь.
— На оленей? На белок?
— В белке маловато мяса, чтобы тратить на нее время.
— Но Вы могли бы в нее попасть?
— Еще я могу попасть Вам в глаз на расстоянии ста ярдов. Вы это хотели узнать, не так ли? Мог ли я подстрелить того парня на хребте?
— У Вас была возможность осмотреть тело?
— Пес привел нас прямо к нему. Не было нужды осматривать тело. И так ясно, что его убило.
— Это не так уж просто — одним выстрелом всадить стрелу в глаз. Кто-нибудь еще в этой школе способен на такое?
— Вы рассчитали расстояние, верно?
— Сто ярдов.
Роман фыркнул.
— Здесь никто, кроме меня, на такое не способен.
— Ни один из учеников?
— Никто достаточно долго этим не занимался. И не тренировался.
— А кто тренировал Вас?
— Сам научился.
— А Вы охотитесь только с луком? И никогда с ружьем?
— Мне не нравятся ружья.
— Почему? Вроде охотиться на оленя гораздо проще с ружьем.
Сансоне прервал его:
— Полагаю, мистер Роман рассказал все, о чем Вы хотели узнать.
— Это простой вопрос. Почему он не пользуется ружьем? — уставился детектив на Романа, ожидая ответа.
— Ты больше не обязан отвечать на вопросы, Роман, — сказал Сансоне. — Никаких вопросов без адвоката.
Роман вздохнул.
— Нет, я отвечу. Мне кажется, он все равно уже знает обо мне, — он встретился глазами с копом. — Двадцать пять лет назад я убил человека.
В возникшей тишине резкий вздох Мауры, наконец, обратил на нее внимание детектива.
— Доктор Айлз, не могли бы Вы выйти? Мне хотелось бы продолжить беседу приватно.
— Пусть остается, мне все равно, — произнес Роман. — Лучше прояснить все прямо сейчас, чтобы не было никаких секретов. Я все равно никогда этого не скрывал.
Он посмотрел на Сансоне.
— Даже если Вы и считаете, что так будет лучше.
— Вы знали об этом, мистер Сансоне? — уточнил полицейский. — И все равно наняли его?
— Пусть Роман расскажет Вам об обстоятельствах, — ответил Сансоне. — Он заслуживает, чтобы его выслушали.
— Хорошо. Давайте послушаем, мистер Роман.
Лесник подошел к окну и показал на холмы.
— Я вырос там, всего в нескольких милях от этого хребта. Мой дед работал тут смотрителем, приглядывал за замком еще до того, как тот стал школой. Здесь никто не жил, здание пустовало, ожидая покупателя. Конечно же, появлялись браконьеры. Некоторые просто приходили поохотиться. Убивали оленя и уходили. Но некоторые, они приходили, чтобы напакостить. Разбить окна, поджечь крыльцо. Или хуже. Сталкиваясь с ними, не знаешь, с какими из двух имеешь дело…
Он вздохнул.
— Я наткнулся на него, выйдя из леса. Луна в ту ночь не светила. Он просто внезапно появился. Здоровенный парень с ружьем. Мы увидели друг друга, и он вскинул ружье. Я не знаю, что он подумал. Никогда не узнаю. Только могу сказать, что отреагировал чисто инстинктивно. Выстрелил ему в грудь.
— Из ружья.
— Да, сэр. Из ружья. Попал с первого выстрела. Скорее всего, он умер почти мгновенно. — Роман сел, положив свои огрубевшие руки на колени и сразу постарев лет на десять. — Мне только что исполнилось восемнадцать лет. Но, думаю, вы об этом знаете.
— Я сделал запрос по телефону.
Роман кивнул.
— Да это не секрет. Дело в том, что он не был святым, пусть и оказался сыном врача. Но я убил его, поэтому отправился в тюрьму. Четыре года за непредумышленное убийство. — Роман посмотрел на свои руки, испещренные шрамами от многих лет работы на открытом воздухе. — Я никогда больше не брал в руки ружье. Вот почему я так хорошо управляюсь с луком.
— Готтфрид Бом нанял его сразу после выхода из тюрьмы, — добавил Сансоне. — Лучше него никого нет.
— Ему все рано необходимо съездить в город, чтобы подписать заявление. — Полицейский повернулся к леснику. — Пойдемте, мистер Роман.
— Директор Бом сделает несколько звонков, Роман, — вмешался Сансоне. — Он встретит тебя в городе. Не произноси ни слова, пока он не появится вместе с адвокатом.
Роман последовал за копом к двери, как вдруг резко остановился и посмотрел на Сансоне.
— Не думаю, что смогу вернуться до сегодняшнего вечера. Поэтому хочу предупредить, что у Вас здесь большая проблема, мистер Сансоне. Я знаю, что не убивал этого человека. Это означает, Вам следует узнать, кто это сделал.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Летняя дымка скрывала шоссе, ведущее к Провиденсу, и Джейн подалась вперед, вглядываясь в легковые и грузовые автомобили, что скользили перед ними в тумане словно призраки. «Сегодня я и Фрост преследуем еще одного призрака, — подумала Джейн, пока стеклоочиститель оставлял серые разводы на лобовом стекле. — Призрака Николаса Клока, отца Тедди». Родился в Вирджинии, закончил Вест-Пойнт[154] со степенью в области экономики, заядлый книголюб и мореход. Женился, завел троих детей. Работал финансовым консультантом в «Джарвис и МакКрейн», часто ездил в командировки за границу. Ни арестов, ни штрафов за вождение, ни непогашенных долгов.
По крайней мере, таким Николас Клок выглядел на бумаге. Добропорядочным гражданином. Семьянином.
Перед ними на дороге клубился туман. В нем не было ничего прочного, ничего реального. Николас Клок, как и Оливия Яблонски, был призраком, бесшумно перелетающим из страны в страну. И что именно означает должность финансового консультанта? Это было одним из тех неясных описаний работы, что вызывало в воображении образ бизнесмена в костюме с портфелем в руке, говорящего на языке долларовых знаков. Спросите такого человека, чем он занимается, и эти два слова «финансовый консультант» заставят ваши глаза потускнеть.
Так же как и слова «торговый представитель по продаже медицинского оборудования».
Рядом с ней на пассажирском сиденье Фрост ответил на звонок своего мобильного. Джейн бросила на него взгляд, когда тот произнес:
— Да ты шутишь. Как, черт возьми, такое могло произойти?
— Что? — спросила она.
Фрост отмахнулся от нее, полностью сосредоточившись на телефонном звонке.
— Получается, вы так и не закончили экспертизу? И ничего не сможете нам рассказать?
— Кто это? — снова спросила она.
Наконец, он нажал на отбой и повернулся к Джейн с ошеломленным выражением лица.
— Помнишь Джи-Пи-Эс контроллер, который мы сняли с арендованной тачки? Он исчез.
— Это был звонок из лаборатории?
— Они сказали, что жучок исчез из лаборатории прошлой ночью. Они лишь поверхностно успели его осмотреть. На нем не было марки изготовителя, вообще никаких идентификационных признаков. Новомодное оборудование.
