Возвращение не гарантируется - Данил Корецкий
— Какой ужас! Я так боюсь акул! — воскликнула она.
Том только улыбнулся.
— А я ничего не боюсь! Я солдат! Но этот старый людоед принял нас за молодоженов, и мне нравится ход его мыслей!
Джессика прыснула.
— Разве он похож на людоеда? — Она умело переключила внимание кавалера с матримониальной темы, ведущей к общей постели, даже если пропущены столь обязательные на этом пути остановки, как мэрия и церковь, на историко-этнографические аспекты жизни караибов, которые мало связаны с любовными утехами. И Том повелся, как, впрочем, в ее практике бывало всегда.
— Это он в цивильной одежде не похож. А представь его в набедренной повязке, головном уборе из перьев, в боевой раскраске, с ножом за поясом и тяжелой дубиной в руках! — Том скорчил угрожающую гримасу.
— Ну, тогда да! — подыграла ему Джессика, весьма правдоподобно изобразив испуг.
— Впрочем, пусть он сам все нам расскажет! — с довольной улыбкой сказал Том и крикнул рулевому: — Эй, Зиткэла, вы едите людей?
Индеец повернул к нему бронзовое, испещренное морщинами лицо с большим носом, похожим на клюв орла, и пронзительными глазами, способными с высоты рассмотреть добычу.
— Нет, мистер. Мой дед ел, а отец только пробовал пару раз в детстве. Много лет прошло. Сейчас проще подстрелить дикую свинью или поймать макрель, — обстоятельно и буднично объяснил он, словно речь шла о различиях в гастрономических пристрастиях европейцев и американцев.
— Вот видишь!
Они рассмеялись. Том будто невзначай обнял девушку за талию. На этот раз Джессика не выразила недовольства и не высвободилась. Это был хороший знак.
Молодые люди познакомились только сутки назад, но казалось, что прошла уже целая вечность. Том даже отдалился от своих друзей и все свое время посвящал новой знакомой. Вчера они допоздна сидели в баре «У Джона Флинта», напивались коктейлями и говорили обо всем на свете. Джессика рассказала, что она родилась в Англии, окончила Кембриджский университет и теперь дипломированный биолог, а занимается тем, что ищет редких животных. Том поведал, что недавно уволился из армии. Служил в Афганистане, но в связи с тем, что власть там резко переменилась и их срочно заставили уйти, он в последнем отряде эвакуировался на родину и сейчас пребывает в трехмесячном отпуске.
Джессика слушала завороженно, ловила каждое его слово.
— Но ведь Афганистан очень опасное место! — воскликнула она. — Тебе приходилось сражаться? Ты убивал врагов, как Рэмбо?
Он покачал головой.
— Жизнь — это не кино! К счастью, мне не приходилось участвовать в кровопролитных боях. В первый год службы внизу, на равнине, у нас были боестолкновения, но это такая кутерьма, что ничего не понимаешь! Стреляют в тебя, стреляешь ты, свистят пули, стонут раненые, падают убитые. Когда все кончается, до тебя доходит, что остался цел, и испытываешь дикую радость… Мы подсчитывали свои потери, но я никогда не знал, в кого попали мои пули… И попали ли вообще… Но однажды меня контузило гранатой, повезло, что этим отделался…
Том помолчал, будто преодолевая атаку растревоженных воспоминаний и загоняя их обратно в подсознание.
— Но потом наш взвод отправили в горы, и больше никаких проблем не было… Почти никаких, — оговорился он. — Во всяком случае, откровенных врагов мы там не встречали. К нашему пункту дислокации вообще никто не приближался. Сами мы ходили в ближайшие кишлаки, что-то там покупали, меняли патроны на местную экзотику. В Тошлоке жители внешне были добродушны, демонстрировали хорошее отношение и гостеприимство, угощали чаем… Их староста Муатабар знал английский и был всегда приветлив. Но между нами стояла невидимая стена. Чувствовалось, что они напряжены, насторожены, и в душах у них непроглядная чернота… Непонятно было, чего от них ждать. Создавалось впечатление, что улыбчивый хозяин, подливающий тебе свежий чай, может с той же улыбкой воткнуть в спину кинжал или перерезать горло от уха до уха… Поэтому мы были рады, когда пришла команда покинуть охраняемую точку… Улетая, взорвали вертолетную площадку, хотя наши делали ее полгода. Теперь там невозможно приземлиться.
Словом, они многое узнали друг о друге, сблизились, по крайней мере в вербальном смысле. Вечер достойно продолжил кратковременное курортное знакомство, законы которого позволяли проделать путь до общей постели быстрей, чем обычно, и без ненужных остановок. В конце концов, на отдыхе мужчина крайне редко просит руку и сердце на всю жизнь, желая получить только доступ к совсем другому органу на непродолжительное время, поэтому и упрощения тут могут считаться оправданными.
Но Джессика не производила впечатления девушки, которая довольствуется упрощениями в виде выпивки и танцев. А вот серьезный разговор и обмен биографическими сведениями переводил легкий пляжный флирт на более серьезный уровень и давал достойные основания для жаркой ночи, на что Том очень рассчитывал, когда провожал новую знакомую в отель «Бунгало», расположенный на берегу небольшой живописной бухты.
Однако Джессика не только не позволила кавалеру далеко зайти в своей комнате, но даже не разрешила зайти в холл отеля под благовидным предлогом выпить в баре по рюмке рома на ночь. Военная тактика называла такой маневр «остановкой потенциального противника на дальних подступах» и рекомендовала применять его, чтобы выиграть время и приготовиться к обороне… Когда он вернулся в свой скромный отельчик, Джек и Боб были удивлены.
— Ты что так рано? Неужто ничего не обломилось? — спросил Джек на правах старого товарища. У Боба — добродушного увальня, напоминающего одного из сказочных трех поросят, — таких прав не было: его привез Джек, и познакомились они с Томом только несколько дней назад. Но по виду было заметно, что его тоже интересует: что да как…
— А что должно было обломиться? — Том изобразил благородное негодование. — Она честная и порядочная девушка, с университетским образованием, начитанная… У меня не было ни задней, ни передней мысли! Никаких глупостей!
В этом он, конечно, соврал, но парни ему поверили.
— Я так и думал — красивая, умная, она не подпустит к себе первого встречного! — сказал Боб, хотя он и не производил впечатления знатока женской психологии.
Джек неопределенно пожал плечами.
— Не обломилось сегодня — обломится завтра! Придется тебе постараться, произвести впечатление. Ничего, яблоко с высокой ветки слаще того, что с нижней! — Сын фермеров и сам фермер, в яблоках он, пожалуй, разбирался лучше, чем в любовных делах, но сейчас Том с ним был вполне согласен.
И
