Питер Альбано - Седьмой авианосец
Хьюз задумчиво поколотил по столу кулаком и сказал:
— На северо-запад, коммандер. Там, насколько я понимаю, нет никаких особо важных объектов.
— Но и пейзажи там так себе.
— После восхода солнца, коммандер, нам уже будет не до пейзажей.
Каюта огласилась раскатами хохота.
Капитан Хироти Накамура, маленький старичок, которого, казалось, вот-вот проглотит собственная старая флотская шинель, жил уже два года в холодном, продуваемом ветрами сборном бараке из гофрированного железа на острове Атту. Он был одним из тех немногих, кому удалось уцелеть после гибели линкора «Ямато». Когда седьмого апреля 1945 года линкор был уничтожен американскими самолетами, погибло три тысячи его товарищей. После войны Накамура вступил в ряды Сил самообороны и прослужил там до 1962 года, уволившись в возрасте шестидесяти четырех лет. Теперь, когда умерла от рака его жена Юми, он с тремя другими добровольцами, при поддержке Японского мемориального фонда, обследовал закоулки Атту в поисках останков японских пехотинцев, которые были уничтожены в далеком 1943 году бойцами американской Седьмой дивизии. Тогда погибло более двух с половиной тысяч человек. Многие так и не были найдены. Среди пропавших без вести был и его сын, рядовой Акихико Накамура.
Накамура и его товарищи продолжали свой поиск на Атту точно так же, как сотни других удрученных горем стариков обшаривали пещеры на Лейте, Лусоне, Гуаме, Сайпане и других островах Тихого океана. Поиск продолжался, не прекращаясь ни на один день. Там еще оставались кости павших солдат. Но также попадались там старые мины, гранаты и волчьи ямы. Тем не менее группе Накамуры удалось обнаружить кости семнадцати японцев, кремировать их и, поместив в традиционные белые шкатулки, отправить на родину. Но среди них не было шкатулки с именем Акихико, и Накамура продолжал искать.
Поздно вечером пятого декабря пошли слухи о белом моноплане. В барак вбежал его молодой помощник Тосинори Сатанака, размахивая радиограммой. Он кричал:
— На острове Тагату обнаружен белый самолет с японскими опознавательными знаками. Американский вертолет захватит вас туда завтра утром, Накамура-сан.
Он вспоминал, как удивились американцы, когда на следующее утро, спозаранку он появился на взлетной площадке. Первый пилот лейтенант Билл Морс, увидев его, обернулся к своему второму пилоту энсину Фреду Уоллеру и сказал, покривившись:
— Этот старик не долетит до Тагату. Он просто отдаст концы в пути.
Накамура услышал эту реплику и, усаживаясь в машину сзади, пробормотал в ответ:
— Все мы, лейтенант, рано или поздно умрем, и никто не знает, кому и когда суждено покинуть этот мир. — Но тут пилот включил двигатель, тем самым положив конец обмену любезностями.
До Тагату было два часа лета, и у старика-японца оказалось предостаточно времени для размышлений. Откуда появился на Тагату японский военный самолет? Почему обнаружили его только сейчас? Война ведь кончилась давным-давно. Конечно, Тагату — пустынный клочок суши, но военный самолет все равно заметили бы гораздо раньше. Когда в ходе атаки Датч-Харбора в июне сорок второго года японский самолет А6М2 упал на острове Акутан, американцы моментально нашли его и как ценный трофей переправили в Соединенные Штаты. Неужели в тот день разбилось два самолета? Или американцы что-то напутали, и разбился их собственный самолет, причем, может, даже не военный, а гражданский? Нет, по слухам, на этом самолете имелись японские опознавательные знаки — восходящее солнце. Накамура пожалел, что у него нет шлемофона. Ему очень хотелось как следует порасспросить летчиков, но приходилось терпеть…
Внезапно вертолет начал описывать круги над землей. Капитан Хироти Накамура посмотрел в окно вниз, и его словно ударило током. Теперь он уже не удивлялся, почему его пригласили принять участие в этом полете. Он совершенно отчетливо видел внизу белый самолет с красными солнцами на крыльях.
— Боги, боги! — тихо пробормотал старик-японец. — Это и правда «Мицубиси А6М2».
Продолжая описывать круги над местом аварии, вертолет пошел на снижение. Вскоре он приземлился на небольшом плато, подняв вихрь из пыли и мелких камешков. Рев двигателя отдавался гулким эхом в этих холодных скалистых местах, где и земля была как камень. Когда рев двигателя смолк, Накамура с облегчением вздохнул. Вскоре уханье винта стало делаться все тише и тише, а потом и вовсе прекратилось. Наконец установилась такая тишина, которая, наверное, бывает разве что в гробнице.
Уоллер и Морс быстро выбрались из вертолета. Но старик-японец, находившийся под влиянием воспоминаний о былом, выходил медленно. Наконец и он оказался обеими ногами на твердой земле, и обернулся к поверженному самолету. В сопровождении американцев, которые, словно конвоиры, оказались справа и слева от Накамуры, старик-японец двинулся к белому моноплану.
Когда они были уже близко, Уоллер вдруг воскликнул:
— Господи! Это же «Зеро»! Причем в неплохом состоянии! — Потом с удивлением в голосе он добавил: — Только его должны были обнаружить давным-давно. Чудеса, да и только!
— Приехал вон оттуда, — изрек Морс, показывая рукой на южный край плато.
— Точно, Билл, — поддакнул второй пилот. — Проехался юзом, задел вон тот валун и остановился. В общем-то, особых повреждений у него нет.
Два американца и японец стали обходить кругом перевернутую машину, которая очень походила на мертвую чайку, раскинувшую в последней агонии свои белые крылья. Накамура молча смотрел на самолет. Он никак не мог взять в толк, почему у машины нет обычных знаков и номера на хвосте.
Морс показал на землю и сказал:
— Следы скольжения. Свежие. Значит, самолет тут недавно, а не со второй мировой. Кто-то снимает кино, не иначе. Может, они просто переоборудовали SNJ, как в фильме «Тора, тора, тора»?
Накамура понял, что американец ошибается. Он крикнул:
— Нет! Нет! Самолет настоящий. Это «Зеро». Самый настоящий «Зеро».
Американцы переглянулись, Морс пожал плечами, Уоллер хмыкнул.
— Летчик! Летчик! — продолжал кричать японец. Несмотря на свою старческую хромоту, он быстро заковылял к самолету. Американцы пошли следом.
Мгновение спустя они подошли к нему вплотную, заглянули в кабину. То, что увидели американцы, заставило их ахнуть. Широко открытыми глазами за стеклами очков на них смотрел пилот, висевший вниз головой благодаря своему ремню.
— Господи, Боже мой, — воскликнул Уоллер. — Это просто уму непостижимо! — Затем быстро добавил. — А ну-ка, посторонитесь, капитан, сейчас мы его вытащим.
Накамура стиснул кулаки, сжал зубы и отступил на шаг. Американцы быстро открыли кабину, отстегнули ремень и, вытащив пилота, положили его на землю. Он был в полном летном обмундировании — комбинезон, шлем, очки, перчатки, а к поясу был прикреплен длинный меч.
— Это наш летчик, — срывающимся голосом произнес Накамура. Затем он почтительно опустился на колени и под любопытными взглядами американцев, заглядывавших ему через плечо, снял шлем и очки с летчика. Затем, чувствуя на себе груз восьми с лишним прожитых десятилетий, он выпрямился и встал по стойке «смирно», хотя его сотрясали сухие рыдания.
— Господи всемогущий, — сказал Уоллер, недоверчиво глядя на мертвеца. — Ему лет сто.
— Банзай! Банзай! — взвизгнул Накамура и обернулся к американцам. Его пальцы непроизвольно сжались в кулаки, на лице появилось выражение ненависти.
— Что тут, черт возьми, происходит? — буркнул Морс, глядя то на труп, то на старика. — Наш долбаный мир, видать, окончательно рехнулся.
Коммандер Кейт Рендалл ругался себе под нос. С какой стати Марк Аллен заставил его допрашивать этого психа насчет группы Семьсот тридцать один? Вторая мировая война давным-давно окончилась! А лечебница Сукарату была в Кавагути. Это означало, что нужно тащиться через весь Токио. А это черт знает что! К счастью, старый таксист тоже был псих и потому отлично выдерживал царившее на улицах безумие. Они все тут водили машины, словно одуревшие летчики-камикадзе.
Кейт Рендалл посмотрел налево и улыбнулся, увидев симпатичный профиль молодой женщины, сидевшей рядом. Норико Кувахара, его секретарша, была моложе его на тридцать два года, а стало быть, ей было двадцать пять лет. Она была честолюбива, и у нее имелось роскошное тело. Кейт надеялся в самое ближайшее время проверить, насколько она хотела получить повышение и прибавку к зарплате. Ему уже сильно наскучили гейши, надоело тратить деньги и получать взамен стандартные трюки. По крайней мере, если он начнет трахать Норико, то, глядишь, сможет внушить себе, что она спит с ним, потому что в нем сохранилось еще мужское обаяние, несмотря на лишние пятьдесят фунтов веса, лысую макушку, обвисшие щеки и морщины. А эти японки понимали толк в амурных делах. Они знали все необходимые фокусы — выучились у мамаш еще в школьные годы. Короче, в постели они были куда лучше, чем его супруга Луиза с ее пуританскими унылыми представлениями о сексе.
